Великое единство

инструмент в прорези взрывателя, мастер мягкими, едва заметными движениями вывернул его. С

последней нитки он свернул взрыватель уже рукой, без ключа и подал его Менчиковскому.

— Держи, товарищ майор, а я второй попробую достать.

Минуты через две и второй взрыватель был удален. Плужников степенно поднялся с земли, отряхнулся и

неожиданно громко заявил: «Ну, братцы, сегодня придется-таки обмыть эти «игрушки», а?»

Засмеявшись, он неторопливо зашагал к своему цеху.

— Борис Матвеевич, — обратился к Данилову Менчиковский, — эти взрыватели необходимо скорее

убрать с территории завода. Я не знаю, как они устроены, но здесь может быть какое-нибудь коварство.

Вместе с бомбами их везти нельзя.

— Все понятно, товарищ майор, — Данилов взял оба взрывателя и трусцой направился к проходной. Там

он вручил опасные коробочки двум дружинникам, коротко пояснил, что делать, и ребята убежали.

Возвратилась шофер Паша, доложила, что задание выполнено, похвалила ребят, которые быстро

выгрузили опасный груз из машины.

Тут же к ее грузовику тросом прицепили большую, теперь уже безопасную бомбу, раскачали ее, вытащили из земли и волоком вывезли к месту уничтожения.

Когда представитель военной приемки майор Менчиковский [50] вечером того же дня зашел к себе в

кабинет, то дежурный ему доложил, что в сейфе, куда майор положил два взрывателя от 50-

килограммовых бомб, был слышен шум, похожий на выстрел. Осторожно открыл сейф и увидел, что

один из взрывателей, лежавший в маленьком ящике сейфа, подорван. Второй взрыватель был цел — он

лежал на своем месте в нижнем отсеке сфйфа.

Майор поспешно запер сейф, хотел было пойти к Белянскому и рассказать о своем открытии, но тот

проводил совещание с начальниками цехов.

А наутро Менчиковский обнаружил, что и второй взрыватель в его сейфе сработал — его «коробочка»

была раскрыта внутренним взрывом.

Стало ясно, что авиабомбы, сброшенные на завод 19 сентября, были оборудованы взрывателями

замедленного действия. При этом замедление было различным, что, по замыслу противника, должно

было вызвать к таким бомбам повышенный страх.

На следующий день «Хейнкель-111» прилетел снова. На этот раз он подошел с восточного направления, оказавшись над аэродромом, куда и упала его первая бомба. Не считая разбросанной взрывом земли, эта

бомба никакого вреда не принесла. Зато серия других пришлась на жилые дома заводского поселка. Были

разрушены одна секция пятиэтажного дома и два барака. Поврежден водопровод и сеть электропроводки.

Убито было двое и шесть человек ранено. Стервятник, как и в первый раз, благополучно скрылся.

В дальнейшем тревоги и налеты на завод стали происходить, как по расписанию. Около тринадцати часов

прилетал «он». Конечно, никто не мог сказать, был ли это один и тот же самолет или каждый раз новый.

Но прилетал всегда Хе-111 и всегда в одиночку. Очевидно, где-то южнее Воронежа перелетал он линию

фронта, и на завод заходил с востока или юго-востока.

23 сентября армейские зенитки, охранявшие железнодорожный узел, самолет к заводу не подпустили, и

он сбросил бомбы на соседний поселок.

24-го и 25-го тревоги объявлялись, но налетов не было. Может быть, потому, что стояла солнечная

погода.

26 сентября день снова был пасмурный, и «хейнкель» прилетел тем же курсом, что и первый раз. Только

вывалился он из облаков километра за два раньше, и серия сброшенных им бомб пришлась на овощную

базу и склад горючего, расположенные за территорией завода. Этот налет принес новые жертвы: двое

убитых и около десяти человек раненых. Доморощенные заводские зенитки в этот раз стреляли особенно

много, так как самолет пролетал вдоль всей территории завода и скрылся [51] невредимый к великой

досаде стрелков. Правда, к вечеру по заводу прошел слух, что истребители ПВО сбили немецкий самолет

где-то за Доном, но был ли это тот самый?

Налеты вражеских самолетов и та свобода, с которой они проникали к заводу, заставили руководство

изыскивать дополнительные средства для защиты объекта.

Как-то, придя на летную станцию, директор и Мосалов попросили собрать летный состав, и директор

обратился к летчикам со следующими словами:

— Нехорошо получается, товарищи, фриц нахально летает, свободно бомбит завод, а мы его отпускаем с

миром.

— Да еще шумовые эффекты устраиваем, — в тон директору подал реплику кто-то из летчиков, имея в

виду стрельбу наших «общественных» зенитчиков.

— Вот-вот, именно шумовые эффекты, — поддержал невеселую шутку Мосалов, — а то и фейерверк ему

преподносим. — Он вспомнил случай, когда дежурный по старту, имея в руках ракетный пистолет, выпустил из него красную ракету по пролетавшему над ним вражескому самолету.

— И это в то время, когда на нашем аэродроме стоят десятки боевых самолетов, а около них — отличные

летчики, способные расправиться с этими нахалами, — продолжал директор. — Наркомат приказал мне

поставить на боевое дежурство несколько машин Ил-2, обеспечить их боекомплектами и держать в

постоянной готовности к вылету.

Директор переждал несколько минут, пока улеглось одобрительное возбуждение собравшихся.

— Вот только летчиков для этих дежурных самолетов нам не дают. Специальных летчиков для несения

боевого дежурства, — уточнил он. — Говорят, пусть дежурят по очереди ваши заводские летчики, ясно?

Прошу обсудить это дело между собой, подумать, как его лучше организовать, а меры надо принимать

немедленно.

В результате два звена штурмовиков Ил-2 были поставлены на круглосуточное боевое дежурство на

заводском аэродроме. За ними в качестве старшего бортмеханика был закреплен инженер А.

Передельский, а летчики назначались на дежурство по очереди. В летных книжках многих летчиков-