Великое единство

асфальт, а куда дальше девалась — не знаю. Весь цех обшарили — нету.

— Плохо шарили, найти без разговоров! — вконец разозлился Ефремов. — Дорога каждая секунда... А

вон там стекло в боковом фонаре почему разбито, — указал он на застекленную часть крыши. —

Осмотреть фонарь!

Кто-то из парней быстро забрался на крышу и спустя несколько минут уже кричал в цех через разбитый

фонарь:

— Здесь она, вот лежит себе целехонькая...

Наконец и эту бомбу на веревке опустили в цех, а потом также на носилках быстро унесли к проходной.

Не простой оказалась и бомба, попавшая в кабельную траншею. Она застряла между двумя толстыми

кабелями и торчала вверх стабилизатором. Когда Данилов подошел к этому месту, то увидел, что двое

электриков и Андреев — самый тихий и незаметный сотрудник отдела главного энергетика — пытаются

вытащить эту бомбу. При этом Андреев орудует куском железной трубы, как рычагом.

— Нельзя железом, что вы делаете? — закричал Данилов, подбегая к траншее. И в это время из бомбы

вырвался клуб черного дыма и накрыл всю группу...

«Ну, конец», — подумал Данилов, но боли он никакой не почувствовал, а несколько мгновений спустя

стал различать ребят и курящийся хвост бомбы. Оказалось, что сработала дымовая сигнальная шашка, установленная в стабилизаторе авиабомбы, так напугавшая и закоптившая группу спасателей.

Вытащили и этот «гостинец», а так как носилок здесь не оказалось, то ребята втроем — и среди них тот

же тихоня Андреев — на руках унесли бомбу к проходной.

Опережая эту группу с бомбой, к воротам проходной быстро подошел Данилов. Здесь уже стояли две

полуторки, и в кузов одной из них, застланный полосатыми матрацами, четверо рабочих аккуратно

укладывали принесенные бомбы. Каждую из них отделяли от другой тюфяками.

— Сколько уже погрузили? — поинтересовался Данилов.

— Здесь восемь штук лежат, но место еще есть.

— Хватит, закрывай борт, — распорядился Данилов. Рабочие быстро выполнили его команду.

— Куда везти, знаешь? — обратился Данилов к пожилому шоферу, стоявшему около кабины.

— Сказали, что за элеватор, в степь, товарищ начальник, но я прошу вас меня в этот рейс не посылать...

Боюсь я, — с трудом выдавил он признание, — боюсь, что трахнут они дорогой, а у меня семья пять

человек...

— Разрешите я, товарищ Данилов, поведу эту машину, а мою [48] пускай пока загружают, — выступила

вперед женщина-водитель со второй полуторки, которую все звали Пашей.

— Действуйте, Паша, спасибо вам, — Данилов крепко пожал руку отважной женщине. — Поедете через

переезд до элеватора. Там увидите солдат-зенитчиков, они вам покажут, где в степи сгрузить эти

«игрушки». С вами поедут четверо ребят. Не спешите, но как разгрузитесь — сразу же сюда. Счастливого

пути вам.

Машина ушла, а бомбы продолжали подносить и укладывать в кузов второго грузовика.

Данилов обратил внимание, что на боковой стенке очередной бомбы зияет круглое отверстие, спросил, в

чем дело.

— А из этой бомбы Ефремов с военпредом вывернули взрыватель, — бодро ответил один из принесших

бомбу рабочих.

Тут же из соседнего цеха показалась процессия. Двое рабочих несли на носилках бомбу, а позади них

шли Ефремов, Менчиковский и Медведев, оживленно что-то обсуждая. Подошли к грузовику, и Ефремов

обратился к Данилову:

— Доложите, что сделано на вашем участке.

— На моем участке осталась одна тяжелая бомба, что за рылась в землю на улице. Все остальные из

цехов изъяты и погружены. Один грузовик с бомбами уехал в степь за элеватор.

— Добре, на моем участке тоже все чисто, — сообщил Ефремов. — Заканчивайте быстрее погрузку и

отправляйте вторую машину.

— Отправлять-то не с кем — нет шофера, — развел руками Данилов. — Этот водитель, — указал он на

стоявшего в стороне мужчину, — ехать отказался, говорит: «Боюсь, и семья у меня большая».

Шофер, услышав слова Данилова, подбежал к грузовику, вскочил в кабину и, громко крикнув: «Ладно, еду я, не срамите уж», — запустил мотор.

— Хорошо, поезжайте, — напутствовал Ефремов, — только осторожнее, пожалуйста, не спешите.

«Товарищ Ефремов, срочно зайдите на КП», — раздалось из радиорепродуктора.

— Ладно, Леонид, ты иди, видно, понадобился начальству, а мы посмотрим, как будем выковыривать

тяжелую, — забыв субординацию, обратился Данилов к Ефремову...

Не менее чем в 250 килограммов авиабомба, упав на мягкий газон возле шоссе, наполовину ушла в

землю. Для того чтобы добраться до ее взрывателя, пришлось руками раскапывать землю вокруг бомбы, и Медведев сильно порезал себе руку о какую-то стекляшку. Но вот показались крышки взрывателей —

[49] их было два. Стало ясно, что самодельный ключ-рогатулька, которым Ефремов с Медведевым

вывернули взрыватели с двух 50-килограммовых бомб, не подходит. Быстро сняли размеры для нового

ключа, и Менчиковский с Медведевым пошли в соседний цех, чтобы там сделать новый инструмент.

Обратились за помощью к дежурному слесарю — им оказался Плужников, известный на заводе слесарь-

виртуоз, специалист по хитроумным замкам и сейфам. Плужников быстро, пользуясь наждачным камнем, изготовил нужный ключ и вместе с военными направился к бомбе. Видя, что Медведев пытается

перевязать носовым платком окровавленную руку, а Менчиковский неумело пробует действовать ключом, Плужников выступил вперед со словами:

— Дайте-ка я примерю, как подойдет наш ключик-то...

— Нет уж, дорогой товарищ, спасибо вам за ключ, а это дело нам более знакомо. Вам бы я посоветовал

лучше уйти отсюда от греха подальше, — пытался протестовать Менчиковский.

— Ишь ты какой храбрый, — обозлился Плужников, — или скажешь, что тебе жить надоело? — Говоря

это, он решительно взял ключ из рук Менчиковского и сел на землю около бомбы. Осторожно вложив