Великое единство

строительству. В конце апреля — начале мая начался монтаж металлоконструкций в каркасы корпусов

будущих авиазаводов.

В конце апреля 1941 года нарком авиапромышленности А. И. Шахурин вызвал к себе группу

специалистов Наркомата и обратился к ним со следующими словами:

— Вам, товарищи, поручается поехать на новостройку в город Энск, подробно ознакомиться с

состоянием строительства там группы авиазаводов. Вместе с руководством строительства необходимо

разработать рабочие графики окончания строительства основных заводских корпусов по каждому заводу, монтажа в них технологического оборудования и сдачи этих заводов, а также жилого поселка в

эксплуатацию. Старшим группы назначается товарищ Кофман. Действовать прошу быстро и четко.

Более полутора месяцев работала эта группа на новостройке, выполняя сложное задание наркома.

Наконец 20 июня Кофман с товарищами были готовы выехать в Москву для обстоятельного доклада.

Выехали. Весть о начале войны застала их в пути.

На доклад к Шахурину группа Кофмана попала только через неделю после приезда — нарком был

круглосуточно занят.

И, конечно, все подготовленные до войны планы и графики освоения новостройки теперь, во время

войны, оказались непригодными. Даже сама первоначальная цель строительства — создание группы

новых авиационных заводов, которым были даны номера, назначены их директора — теперь, в конце

июня 1941 года, стала принципиально, иной. Строящиеся предприятия необходимо [72] было не в 1943

году, как первоначально планировалось, а срочно, в течение 2—3 месяцев 1941 года подготовить к

приему эвакуируемых авиазаводов и их коллективов.

А. И. Шахурин, прилетевший на стройку 22 октября 1941 года, вспоминает:

«Новая площадка, куда я приехал с аэродрома, представляла зрелище не совсем

обычное. Группа новых, недостроенных корпусов заводов. Огромная масса людей

снует, на первый взгляд, беспорядочно, грязь и неустроенность самой территории.

Некоторые корпуса еще не начали строить (кузнечный для самолетостроительного и

литейный для моторного заводов). Железнодорожные пути были проложены внутри

ряда цехов, что облегчало разгрузку оборудования. Рабочие и мастера Московского

авиазавода спрашивали, как в Москве, давно ли я оттуда. Я рассказывал, что сейчас в

Москве остались те, кто должен остаться. Москва обеспечена всеми видами оружия, и

враг не пройдет. Спрашиваю, как у них дела. Оказавшийся поблизости начальник цеха

рассказал, что делается сейчас в этом корпусе. Состоялась беседа с рабочими

Воронежского завода. «Не сумели, — говорю я им, — закончить строительство завода

до вашего приезда. Очень трудно вам будет и с жильем и с питанием, особенно в

первое время». Они меня успокаивают: «Это ничего, главное — завод хороший, скорее

бы выпускать самолеты...»

3

Вывозка оборудования с территории завода № 18 в Воронеже подходила к концу. Обезлюдел заводской

поселок, пустыми и неуютными стали заводские корпуса. И только в цехе, где стоял громадный

гидропресс «Бердсборо» было людно и шумно. [73]

Здесь шел демонтаж пресса-гиганта и погрузка его на железнодорожные платформы.

Вес отдельных узлов этого пресса достигал восьмидесяти тонн при соответствующих габаритах.

Поэтому в операции разборки и погрузки «Бердсборо» принимал участие специальный

железнодорожный кран с замечательной бригадой специалистов-путейцев.

Командовавший операцией демонтажа пресса Б. М. Данилов дал указание подорвать цеховую стену.

Затем автогеном подрезали и обрушили вниз перекрытия и крышу над прессом, и гигант оголился.

Бригада мастера А. И. Талтынова — та, что три года назад вела монтаж этого уникального пресса, —

начала быстро и аккуратно его разбирать, заботясь о том, чтобы не растерять ни одной гаечки.

Такелажники во главе с К. К. Ломовских тут же готовили блоки пресса для погрузки, а путейцы своим

краном бережно укладывали их на платформы.

Вот в разгар этой дружной работы над заводом и появился немецкий самолет-разведчик. Сперва он

прошел стороной, видимо, опасаясь зениток. Затем осмелел и пролетел над местом погрузки пресса.

Возвратившись, он принялся обстреливать работавших из пулеметов — заходил раза три...

К счастью, никто от обстрела не пострадал, но все поняли, что следом можно ожидать

бомбардировщиков. Темп работ возрос до предела, и ночью платформы с блоками пресса были выведены

за границы завода.

Итак — теперь можно было сказать, что все оборудование заводских цехов, лабораторий и отделов было

полностью с завода вывезено. В это время в Воронеж на денек прилетел с новой площадки А. А.

Белянский — лично проверить обстановку. Сказал, что секретарь обкома В. Д. Никитин подсказывает —

если будет возможность, забрать с других заводов Воронежа и из городского хозяйства ценное

оборудование. Так и сделали.

Поехали на завод имени Ленина, который изготавливал оборудование для хлебозаводов, и погрузили два

комплекта на занаряженные для завода № 18 платформы. Так же поступили с тремя компрессорами для

кислородного завода — их вывезли с завода «Автоген».

У себя на заводе дотошные механики выкопали и погрузили в эшелон несколько километров

электрокабелей. Словом — забрали по-хозяйски все, что могло пригодиться на новом месте. В том числе

было вывезено из Воронежа сорок новеньких трамвайных вагонов.

Многие подробности перемещения головного завода № 18, описанные здесь, в значительной мере

повторялись при эвакуации [74] и завода № 24 имени Фрунзе и завода имени Орджоникидзе и других

предприятий.

Перебазирование авиамоторного завода № 24 имени М. В. Фрунзе из Москвы на новую площадку

началось в середине октября 1941 года, когда враг вплотную подошел к столице. Погрузка заводского

оборудования и людей в эшелоны производилась круглосуточно и в очень высоком темпе. Все понимали, что вынужденное перебазирование завода на новую площадку должно быть выполнено в кратчайший