Великолепный джентльмен
Шрифт:
Но жизнь в Колдуэлл-Мэноре оказалась более интенсивной, чем ей показалось вначале. Приглушенное звяканье горшков и сковородок доносилось из кухни снизу. Шарканье ног и скрип половиц звучали наверху. По-видимому, жизнь в сельском доме начиналась гораздо раньше, чем в городском особняке.
«Ну, не важно, – решила она. – Макс наверняка еще в постели, и это уже хорошо».
И все же Анна решила не появляться в холле, в который выходили двери библиотеки и бильярдной, пока с нее хватит и этой части дома. Но, гуляя по крылу дома, где располагалась ее комната, она нашла гостиную, оранжерею,
Через окно одной из таких непонятных комнат она увидела, что солнце уже поднялось, и поднялось оно не над покрытыми сажей крышами и дымоходами, а над живописными зелеными просторами. Утро обещало быть чудесным
Оставшиеся комнаты мало интересовали Анну, и, воспользовавшись черным ходом, она вышла из полутемного дома в теплое солнечное утро.
«О, как чудесно!»
Вдали за домом виднелись холмы, по мягкой траве которых так и тянуло побродить. От предвкушения нового приключения у нее почти кружилась голова, и, сделав глубокий вдох, Анна, не выбирая дороги, двинулась в путь.
В прошлом она не раз представляла себе подобную прогулку. Деревня, раннее утро, трели птиц и цоканье белок, ее волосы треплет легкий ветерок, приносящий запах сена и сосновых иголок. Может быть, она увидит коров где-нибудь на лугу или погонщика скота, подгоняющего стадо длинным бичом.
«Мирный», «пасторальный», «совершенный» – эти слова она часто встречала в книгах, рассказывающих об английской сельской местности. Именно эти слова приходили ей на ум, когда она мечтала о прогулках по зеленым полям.
По правде говоря, еще совсем недавно она проводила немало времени, рисуя в своем воображении прогулки в деревенской местности. Когда Андовер-Хаус погружался в сон, она бродила по его коридорам. Когда же он просыпался, становясь шумным и суетным, Анна пряталась в своих книгах и фантазиях. Она несчетное количество раз представляла себе, как гуляет по прекрасным, мирным полям, окружающим ее воображаемый коттедж.
К сожалению, реальность не совсем соответствовала мечтам Анны.
В первые же полчаса она вляпалась в навоз. Она оттерла основную грязь о камень, но стойкий запах остался, и, для того чтобы решить эту проблему, ей пришлось по щиколотку войти в протекающий неподалеку ручей.
Вода оказалась холоднее, чем она ожидала, а скользкие камни на дне делали опасным каждое движение. Но с небольшим усилием она смогла оттереть отвратительную грязь с обуви, ухитрившись при этом не свалиться в воду.
Но вода просочилась сквозь тонкую кожу полусапожек, так что когда она выбралась из ручья, прогулка стала некомфортной. Стараясь не обращать внимания на противное хлюпанье, Анна решительно направилась к ближайшему холму. Ноющие от непривычной нагрузки мышцы очень скоро заставили ее забыть о промокших ногах.
Этот холм был не особенно крутым, но достаточно высоким, а почва ближе к вершине оказалась влажной и рыхлой. Ботинки то и дело скользили по мокрой глине, и поэтому последние десять минут этого «восхождения» больше походили на карабканье, чем на подъем. К тому времени, когда она достигла вершины холма, подол ее платья больше походил на бахрому, заляпанную жирной грязью до самых колен,
руки почти до локтей были измазаны глиной, а ноги ныли от боли.Но все эти трудности стоили того вида, который открылся перед ней.
Это был прелестный пасторальный пейзаж, причем такой, какой она представляла в своих мечтах: плодородные поля и холмы, перемежающиеся перелесками и живописными каменными насыпями. Теплый ветерок ласкал ее лицо, а запах сена дразнил ноздри. Блеяние овец и мычание коров эхом отдавались вдали. Это был мир, далекий от звуков и запахов Лондона, мир, который казался ей гораздо более совершенным.
Анна улыбнулась и решила, что, несмотря на неудачный опыт с коровьей лепешкой, несмотря на ноющие ноги, мокрые сапоги, испорченное платье и наверняка натертые мозоли, это утро складывается самым распрекрасным образом.
Она еще немного насладилась пейзажем, затем набрала полные легкие сладкого воздуха и отправилась дальше.
В течение следующего часа она бродила по полям, редким перелескам, небольшим холмам, стараясь при этом кружить неподалеку от имения, чтобы не забрести слишком далеко и не заблудиться. Однако через некоторое время ноги у нее разболелись настолько, что терпеть подобное неудобство больше не было сил. «Пора возвращаться», – решила Анна, поднявшись на вершину очередного пригорка. Следующий холм можно исследовать в другой раз, тогда она, может, даже рискнет подойти к тому стаду овец, которое виднеется у изножья холма.
Анна бросила прощальный взгляд на великолепный пейзаж, обернулась и неожиданно увидела перед собой маленькие черные глазки на длинной собачьей мордочке.
– Ох ты, боже мой, – в восторге прошептала она. – Кто это у нас здесь?
Черная с рыжими подпалинами, вислыми ушами, низко опущенным хвостом и напряженным взглядом, собака недоставала ей до колен, но в ее поджарых очертаниях чувствовалась природная сила.
– Какая ты прелесть! – проворковала Анна и протянула собаке руку. – Какая красавица!
Красавица опустила голову и издала тихий рык, продемонстрировав внушительный ряд острых белых зубов, при виде которых у Анны от страха заколотилось сердце.
– Ох, ну перестань, все хорошо, все в порядке. Хорошая собачка…
Анна медленно отняла руку и начала осторожно отступать назад. Собака, припав к земле, последовала за ней, а ее рык перешел в низкое непрерывное рычание.
– Послушай, не стоит этого делать.
Страх тугим узлом скрутил ее желудок. Собака была не очень большой, навскидку не более пятидесяти фунтов, но она казалась настолько проворной (если не сказать злой), что вполне могла причинить человеку значительный ущерб.
– Не стоит, я очень люблю собак.
Собака сделала резкий рывок, щелкнула челюстями в нескольких футах от ее ног и мгновенно отпрыгнула назад.
– Нет! Гадкая собака!
Она не смогла сдержать дрожь в голосе, но компенсировала это громкостью восклицания и даже погрозила собаке пальцем, словно браня непослушного ребенка. От этого ей стало одновременно и смешно, и страшно.
– Очень плохая собака!
Но псина, по-видимому, почувствовала ее неуверенность и снова рванулась к Анне, тут же резко остановилась и вновь отпрыгнула.