Великолепный джентльмен

– Путь, по которому вы идете, – это на самом деле путь постоянных, но неоправданных нападок, – согласилась она. – Но, конечно, если бы я предоставила вам достаточно длинную веревку, по которой вы смогли бы выбраться из пропасти, а потом указала вам верное направление, возможно, вы смогли бы найти правильный путь, правда, лишь в том случае, если бы при этом я вам светила достаточно ярким фонарем…

Макс разочарованно хмыкнул:

– Ради бога…

– Но, мистер Дейн, вы первый провели эту аналогию, – чопорно напомнила она. – Не моя вина, что вы выбрали такую неудачную.

– Но не забудьте, я буду виноват в том, что ваша рана воспалится из-за слишком долгого возвращения. Эспли мне голову оторвет.

– А если я позволю вам донести меня до дома, миссис Кулпеппер оторвет голову мне.

Миссис Кулпеппер назвала бы лорда Дейна страшно романтичным, но Максу ни к чему было об этом знать, а ее маленькое преувеличение наставница переживет.

– И все же… – добавила Анна, понимая, что все-таки необходимо прийти к компромиссу. Есть независимость и есть неразумное упрямство. У нее не было достаточного опыта, чтобы определить, где проходит граница, отделяющая одно от другого, но она подозревала, что спор по поводу мозоли и четверти мили пешего пути указывал, что эта граница пролегает совсем недалеко. – Действительно, ноги у меня немного болят, и, в общем, я была бы благодарна за некоторую помощь…

– Превосходно.

Максимилиан решительно шагнул вперед, собираясь поднять Анну на руки.

– Я лишь собиралась опереться на вашу руку, лорд Дейн.

Макс остановился и, опустив руки, воздел глаза к небу, словно моля Господа даровать ему терпение, потом посмотрел на нее, будто оценивая силу сопротивления, и наконец с видом побежденного согнул руку в локте.

– Что ж, значит, будем ковылять.

Она осторожно шагнула вперед, переложила ботинки в другую руку и с откровенной боязнью взяла Макса под руку.

– Я не кусаюсь, – пробормотал тот, трогаясь в путь.

– Это вы сейчас так говорите.

– А у вас, конечно, нет оснований верить моим словам, – недовольно буркнул Макс.

Она искоса взглянула на него и стиснула зубы, чтобы не сорваться на дерзость. Зеленая трава английских деревень, которая всегда выглядела так привлекательно на иллюстрациях книг, в действительности оказалась вовсе не такой мягкой и приятной.

– Ваше отношение к моей персоне значительно переменилось со вчерашнего вечера.

– Действительно. Именно по этой причине я искал вас сегодня утром. – Он осторожно направил ее в обход небольшого пригорка. – Я хотел бы извиниться за свою вчерашнюю неучтивость.

– Вы хотите попросить прощения, – скептически спросила она, – или просите?

Это была небольшая смысловая увертка, и она ее не стыдилась. Она чувствовала, что заслуживает соответствующих извинений.

– Я прошу прощения, – сказал он отчетливо и серьезно. – Я вел себя недостойно и действительно очень сожалею по этому поводу.

Он казался искренним, и его неожиданное раскаяние было ей приятно, но одного она не могла понять:

– Почему?

– Почему я прошу прощения?

– Почему ваше сожаление проснулось столь внезапно? Что изменилось за ночь?

– Изменилось восприятие, – после некоторой паузы произнес он. – Поверьте, восприятие ситуаций и положений может кардинально измениться за очень короткий промежуток времени… По выражению вашего лица я вижу, что вы не верите ни единому моему слову.

– Некоторым словам, так будет точнее. – Время могло изменить многое, но Анна не готова была поверить, что он изменился всего за одну ночь. – Но в таком случае совершенно не ясны ваши побудительные мотивы.

– Позвольте мне объясниться.

– Разумеется.

Она чувствовала, что заслуживает не только извинений, но и объяснения. Возможно, даже проявления некоторой покорности с его стороны, ведь его поведение и в самом деле было отвратительным.

Макс заговорил после короткой паузы.

– Не думал, что снова увижу вас, – медленно начал он. – Вчера, когда я приехал в Колдуэлл, я даже не догадывался, что снова встречусь с вами. Новость о вашем скором прибытии застала меня врасплох.

– Мой приезд в Колдуэлл настолько поразил вас, что вы повели себя совсем не так, как должно вести джентльмену?

– Наверное, вы правы, – ответил он, слегка пожав плечами. – Я сказал, что у меня есть объяснение, а не оправдание. Если бы у меня было оправдание, мне не было бы нужды извиняться.

Она несколько секунд обдумывала сказанное им и наконец мысленно признала, что в словах Макса есть логика.

– А вы всегда реагируете на неожиданность гневом и презрением?

– А вы всегда отвечаете на извинения подозрением и критикой?

На этот вопрос Анна не могла ответить, поскольку единственным человеком, с которым ей доводилось ссориться, была ее мать. А мадам никогда не извинялась.

– Я не намереваюсь усложнять вам жизнь. – Она ненадолго задумалась. – Или, возможно, намереваюсь. Не знаю, но что-то заставляет меня быть такой. Впрочем, так или иначе, я не понимаю, почему наша встреча вызвала у вас столь отрицательную реакцию?

– Если бы вы задали этот вопрос вчера днем, я бы сказал вам, что я просто пытаюсь защитить друга. Но истина заключается в том, что я воспользовался моими близкими отношениями с семьей Хаверстонов для того, чтобы предстать перед вами в самом неприглядном свете.

– И почему вам вдруг захотелось вести себя столь неподобающим образом?

– Потому что… Наша последняя встреча… – Он, явно пребывая в страшном смущении, потер рукой затылок и пробормотал: – Нельзя недооценивать сокрушительную силу раненого самолюбия.

– Вашего самолюбия? – «Какая чушь», – подумала она. – Почему ваше самолюбие вдруг оказалось уязвлено?

Внезапно остановившись, он обернулся и окинул ее пристальным взглядом. Лицо Макса сохраняло совершенно непроницаемое выражение.

– Что? – спросила она через мгновение. – В чем дело?

– Я пытаюсь понять: ты хочешь казаться вредной или глупой?

– Прошу прощения? – Она напряглась. До сих пор Анна никогда не была ни вредной, ни глупой.

– Значит, это случайная глупость?

– Если таким образом вы пытаетесь извиниться, то я обойдусь и без…

– Вы отказались меня видеть, – неожиданно произнес Макс обвиняющим тоном, в то же время он отвел взгляд, и Анне показалось, что он не только рассержен, но и смущен. – Вы взяли с меня обещание, но отказались меня видеть.