Вельруф

— Кому-то нужен, кому-то нет, — пожал плечами Диего. — Ладно, пойду я, Вельруф. И я тебя понял, — с ехидной миной обернулся он в дверях. — Призраки узнают, что не стоит связываться с охотником на троллей Вельруфом. Да и не только призраки, — негромко пробормотал он, уже уходя.

А я по быстрому привёл себя в порядок и потопал в замок. Надо быстро закрывать вопрос с рудой и валить из Старого на недельку. Может, к пирамиде Зодчих наведаюсь, подумаю ещё. А главное — надо думать, что делать, с учётом “сваливания” Безымянного с избранной дорожки, версии два.

27. Пляжная

В замковой части, кстати, милая шалость Марвина дала свои плоды. То есть раньше проход, конечно, был ограничен. Но теперь на воротах стояло три стражника вместо двух, ко мне эти привратники докопались, мол — к кому и какого хрена? Оговорился магами огня и “делу к Бартоло”, пропустили, но сам факт. Да и у жилища баронов стражи прибавилось. Впрочем, на моё требования “подать мне рудного барона Бартоло” эти типы переглянулись и позвали.

Сам этот тип был личностью интересной: мордатый, усатый, с цепким взглядом. Самое занятное в нём было то, что он был одет в очень похожую на мою одежду. Более вычурную, но совершенно не “броневую” на вид. Но понятно, что бригантина, кольчужные вставки и прочее. Подобное сходство отметил и сам Бартоло, окинув меня взглядом и усмехнувшись.

— Говори, зачем ты меня звал, призрак. И поторопись: я — занятый человек, — сообщил он.

— Я — Вельруф, — представился я, на что Бартоло прищурился и хмыкнул с ухмылкой.

— Свою одежду требуй с Рабена, — изящно пошутил он, на что я улыбнулся, а стражники гоготнули.

Хотя, конечно, не слишком весело всё это. Недотыкомка мне жизни в Старом не даст, это уже понятно. С другой стороны, после эпичного подвига Марвина меня в старом ни черта не держит. Можно даже на меч от Стоуна забить… Хотя не хочется.

— Я не настолько нуждаюсь, так что пусть рудный барон оставит её себе, — хмыкнул я. — А к тебе, Бартоло, меня привёл совет Диего. Вроде бы… — начал я демонстрировать скрутку.

— Шкура тролля? — оценил извлекаемое Бартоло.

— Она самая.

— Полторы тысячи кусков, — сообщил рудный барон, протягивая руки. — Если нет повреждений.

— Лишних — нет, — отдал я скрутку, вместе с которой Бартоло и скрылся в доме баронов.

— С кем ходил на тролля? — поинтересовался один из стражников.

— С этим, — честно похлопал я по тесаку у пояса.

— Шутишь?!

— Иногда.

— Эм-м-м… — задумался стражник.

Минуты через три появился Бартоло, выделив мне мешочки с рудой.

— И, Вельруф, ты заинтересовал Гомеза, — сообщил мне рудный барон.

— А Рабен? — понятно поинтересовался я, приподняв бровь.

— Хм… Мда, тогда считай, что я тебе этого не говорил, — кивнул мне Бартоло и направился в недра особняка.

Думал было направится к Стоуну — он, конечно, говорил “месяц”, но мало ли что. Да и попросить поторопиться — не лишнее, но тут наткнулся взглядом на бессменного Мильтена, бодро помахивающего лапой перед киркой огня. Лапой послушник помахивал явно мне, так что подошёл. Пока я не свалил из Старого, мне лишние если не покровители, то благожелатели совсем не лишние. Да и вообще портить отношения не стоит.

— Привет, Мильтен… — начал было я, любуясь роскошным фингалом на оба глаза послушника.

— Привет, Вельруф, тебя хотел видеть Торрез, подожди! — выдал Мильтен речитатив и юркнул в кирку.

А через минуту появился уже в компании мага, который мне степенно кивнул и выдал:

— Храни тебя Иннос, Вельруф. У круга для тебя есть работа.

— И вам от Инноса всякого хорошего, — ответил я. — Какая?

— Нам потребны сердца и языки огненных ящеров. Не менее трёх, как говорил Дамарок, — последнее Торрез произнес негромко, скорее для себя. — Наградой будет шесть сотен кусков руды, по две сотни за ящера.

— Это опасные твари, — протянул я, прикидывая а оно мне вообще надо?

— Ты же — охотник! — как-то неубедительно возмутился Торрез. — Кроме того, если ты возьмёшся, то я наделю тебя амулетом, который обережёт твоё тело от огня тварей!

— На время?

— Если доставишь сердца и языки — насовсем! — величественно сообщил Торрез, слегка подёргивая веком.

А я призадумался и понял, стараясь не лыбиться. Итак, Дамарок был личностью, мне известной: я как бы со всеми попами огня, кроме Корристо, имел беседы различной протяжённости. И конкретный Дамарок был алхимиком круга. Типом просто выдающейся склочности и сволочизма: похоже, зельеварение и вправду отражается на характере. В общем, трепался я с ним часа полтора, и за это время он меня почти взбесил нудением и обсиранием вообще всего. Корристо, Гомеза, Робара за номером Два, Миненталя, Хориниса, коллег, и даже Инноса и даже меня. Короче — колоритный тип, от которого желательно держаться подальше. И вот этому колоритному типу, на котором, к слову сказать, строится не меньше половины благосостояния магов долины, понадобились запчасти от огненных ящеров. Ну а крайний — Торрез, причём охотника на этих тварюшек найти, подозреваю, достаточно сложно. Приближаться к этим ходячим огнемётам никто не хочет. Твари быстрые, сильные, стайные, это не говоря про огненные факелы до трёх метров. И прочные: стрелы их шкуру не пробьют. Нужны арбалеты, но приличные самострелы в старом лагере водятся только у стражей.

При этом Гомез на экспедиции магов стражей отпускать не отказывается… Просто заряжает непомерный ценник. А в свете своего непонятного расстройства данный персонаж мог этот ценник и взвинтить. В результате Торрез, поставленный в изящную, но неприличную позу, хватается за все возможные шансы, включая меня. Или платить по тысяче за участие каждого стражника — что-то такое мне Мильтен озвучивал.

А мне… ну в принципе, болты огненных ящеров берут, особенно из магического металла. Это я узнавал и перепроверял в нескольких источниках, как, в общем-то, про всю фауну Миненталя из известных. Факел — не слишком опасен, если ты, например, зафиксировался на скале в десятке метров над тварюшками. В общем — вполне неплохое предложение, не говоря о том, что цацка от огня от магов огня — вещь как минимум небесполезная. Да и не отсасывают амулеты ничего, кстати. Это только у Спящего “всё в дом”, а так Иннос, очевидно молитвами и рунами “перебивается”.

Ну и делать мне пока что, в общем-то, и нечего особо. Ну точнее, в планах пирамида Зодчих, но кроме неё, до окончания работ Стоуна мне только и остаётся, что качать магию и тело. Дело, в целом, небесполезное. Но нудное, так что охота — самое то. Не говоря о том, что тот же выхлоп “жизненной магии” вполне может заменить несколько дней, если не десятков дней кача.

В результате согласился, и что самое забавное — получил не инноснутный, а древнемагический амулет. Круглая цацка с зеленоватым отливом, без всяких там рун, с завитушками. Но — пусть будет, я не против, скромно отметил я. После чего Торрез с пафосной мордой, но ликующе ускакал. А я с интересом уставился на Мильтена.

Всё же могучие фингалы были на его физиономии. И носяра не сломан, а значит — нанёс этот удар профессионал. Или очень везучий тип, при том что на магов огня в Старом лагере нарываться — дело довольно самоубийственное.

— И откуда у тебя такое украшение? — поинтересовался я.

— Это… да знаешь ты его, — махнул рукой Мильтен.

А я, сочувственно кивая, слушал сказ о том, как Мильтен стал невольным очевидцем и первым пострадавшим от любвеобильности Избранного всея Миненталя. Вроде бы в переносном смысле. Итак, четыре дня назад на рассвете Мильтен выходит на свой бессменный пост. И видит картину — Марвин мало того, что треплется с женщиной баронов, так ещё и распускает руки. И направился Мильтен образумить самоубийцу, причём лично я парню верю: он — не самый дрянной человек и хотел Безымянного угомонить ради его же пользы. Ну а очнулся Мильтен, отпаиваемый зельями, в Старом лагере уже без героя-любовника и объекта героизма. Задницей парень пылал и на Безымянного гневался, что понимаемо: хотел помочь, а получил ощутимый звиздюль, вполне способный и на тот свет отправить.