Венец терновый
Шрифт:
– Данке шен, майн херц…
София крепко обняла Юрия, истово целуя грудь, шею и щеку. Он уже привык к татарке, которая таковой являлась лишь наполовину, как ему удалось выяснить.
Ее маменька (при воспоминании о ней Галицкий краснел и бледнел – и блуд, и убийство, о которых помалкивал), оказалась из какого-то народца, что жил в княжестве Феодоро, до захвата турками генуэзских колоний в Крыму. И свою дочь ухитрилась научить неплохо лопотать на немецком языке, пусть сильно странном и понятном едва ли на треть. Скорее, он даже не понимал, а поначалу домысливал то, что подруга пыталась до него донести на столь скверном «дойче».
Все открылось год назад совершенно
И в момент наиболее грязной ругани, поминая нерасторопных стрельцов на учении «грюншайзе», челюсть сама отвисла, когда Софья, тогда еще некрещеная Зульфия, ему стала отвечать.
Однако из наскоро проведенного допроса выяснилось, что девушка никогда не была дальше Гезлева, и вообще ничего не знает ни о каких германских государствах. А еще ей непонятно само слово «дойч» как таковое – глядя в ее искренние глаза, он поверил.
Крепко прижавшись, возлюбленная пояснила, что мать всегда считала этот язык «людским», на нем говорила ее мама и отец, пока юной девочкой не отдали в жены татарину, который почему-то всячески тиранил жену и дочь. И теперь рада, что она и ее любимый князь одного корня, ибо знают язык великого «рода». И тут пошел целый набор каких-то совершенно непонятных для Юрия терминов…
– Майн либен…
Юрий обнял Софью, собираясь спать. Однако женщина явно показала совсем иные намерения, решительно начиная новый «приступ». Еще бы – ставши христианкой, она ревностно соблюдала все посты. А тут на сорок дней никакой «близости» не дозволялось, вот и спешила «запастись» впрок. И зашептала на ухо, умоляюще прося:
– Туа кандер, майн либен…
– Только надо говорить «цвай киндер», моя любовь. Но раз желаешь нашему сыну брата, то займемся…
Интерлюдия 3
Варшава
12 декабря 1677 года
– «Король и государь Червонной и Новой Руси, князь Галицкий и Волынский, автократор и господин княжества Феодоро». Вот полный титул князя, в благородстве которого у меня нет ни малейших сомнений, ваше королевское величество.
Пан Игнаций Поплавский говорил негромко, но каждое произнесенное им слово вызывало болезненную гримасу на лице выборного монарха Речи Посполитой Яна Собеского, третьего этого имени, что считался как королем Польши, так и великим князем Литовским.
Это был много чего повидавший 48-ми лет суровый воитель из мелкопоместного рода Собеских, получивший прекрасное образование – окончил иезуитскую коллегию и академию в Кракове – один из самых старейших и уважаемых университетов в Европе.
Ян сражался почти во всех войнах этого смутного времени, что вела Речь Посполитая, в одной из них потеряв брата Марека, что попал в плен к татарам и сгинул на одном из невольничьих рынков Константинополя. Попытка его найти в османской столице оказалась неудачной, но к латинскому, немецкому, итальянскому и французскому языкам, которыми будущий король владел в совершенстве, добавились турецкий и татарский.
Он сражался против казаков Хмельницкого и крымских татар, что смогли вторгнуться в земли коронной Польши. Во время шведского нашествия в 1665 года, что было названо «потопом» воевал на стороне про-шведской партии великого гетмана Литовского Януша Радзивилла и за короля «шведов и готов» Карла-Густава, но затем уже успешно
сражался против интервентов, поддерживая законного короля Яна II Казимира.Довелось воевать и против войск московского царя Алексея Михайловича, сражаться с турецкой армией, что считалась не без оснований самой грозной. Так что военный опыт был не просто изрядный – богатейший, и прошел все командные должности до гетмана великого коронного – главнокомандующего всего польского войска.
Но королем бы Ян никогда не стал, если бы не наследственный дар получать выгодные партии в браке. Так его отец Януш женился на внучке гетмана Станислава Жолкевича, того самого, что вошел в Москву. Благодаря этой женитьбе Собеские разбогатели на приданном, получили нужные связи в столице, и возвысились. Его сестра дважды состояла в браке с двумя богатейшими магнатами королевства – Владиславом Заславским и Михаилом Казимиром Радзивиллом.
Сам Ян выгодно женился на молодой 24-х летней вдове Марысеньке Замойской – что до этого замужества была знатной графиней по имени Мари Казимира Луиза де Ла Гранж д’Аркьен, состоявшей в свите королевы Марии Луизы Неверской. Марысенька, а так ее ласково прозывали поляки, использовала для возвышения супруга все свои обширные связи, как в Варшаве, так и в далеком Версале при дворе «короля-солнце» Людовике, получив там мощную поддержку, с перезвоном золотых луидоров, на которые стали подкупать польскую шляхту, заседавшую в сейме.
Но и щедро рассыпаемый Марысенькой «желтый металл», не сыграл бы роли, если бы в ноябре 1673 года Ян Собеский не разгромил турецкие войска под Хотиным. И на гребне славной победы его выбрали королем. Вот только дальнейшая война с турками не задалась – ровно год назад пришлось заключить с ними перемирие, потеряв Подолию, где многие шляхтичи имели богатейшие имения. Так что разрыв с Версалем был неизбежен в ближайшем будущем, несмотря на всю симпатию к Франции, которая всегда поддерживала османов. К тому же шляхта очень ревностно защищала свои привилегии и недоверчиво косилась в сторону короля Людовика, что установил у себя в стране абсолютистский режим.
Шляхта требовала продолжения войны с Турцией, войдя в Священную Лигу – союз из цезарцев, Венеции и других, что лихорадочно пытались остановить продвижение турок на европейском театре. Пока безуспешно – противостоять янычарским атакам было чрезвычайно трудно.
И тут столь непонятный случай – в прошлом году королю доложили, что к востоку от ненавистной Запорожской Сечи неожиданно появилось непонятное княжество, которое возглавил князь под именем Юрий Львович, являющийся потомком короля Галиции и Людомирии Даниила Романовича, правившего четыре столетия тому назад.
Поначалу «наследника» приняли за обычного самозванца, видя в этом непонятные шашни Москвы. Но дело оказалось необычным и удивительным настолько, что пришлось выслать в южный Галич доверенного пана Поплавского, что всегда осуществлял тайные поручения короля и много раз ездившего в Вену. Французские агенты пристально смотрели, чтобы у польского двора не было контактов с цезарцами.
– Вот списки с грамот, заплатил за них по тридцать дукатов келарю Святогорского монастыря. Они подлинные – я внимательно осмотрел золотые хрисовулы. Это завещания последнего русского короля. А вот грамота о том, что один из его потомков женат на сестре «господина и автократора» княжества Феодоро – ровно двести лет тому назад оно захвачено турками и прямых наследников властителей, кроме Юрия и королевы Софьи не осталось – они последние короли Готской династии! Все бумаги переведены на польский и французский языки, чтобы было понятнее, ваши величества!