Верь мне

Но самая странная сцена у нас разыгрывается в конце рабочего дня, когда в кафе появляется Гаспар – молодой парень, приглашающий меня периодически побродить по Парижу. Не то чтобы я к нему хоть сколько-нибудь успела прикипеть, но я коммуникабельный человек. И кроме того, что нуждаюсь в общении, когда хожу с ним, мне не так больно оказываться в тех местах, в которых я была когда-то с Сашей.

– Что значит, вы идете гулять? – выкатывает Георгиева глаза, пока я переодеваюсь. – Как это понимать вообще??? Что происходит? Мой сын там из-за тебя…

– Ваш сын! – резко перебиваю ее я, не успев натянуть джинсы. Так с голой задницей и застываю. – Ваш сын, как вы недавно сами отметили, женился на другой.

– Только из-за тебя!

– А может, из-за вас?!

– София!

– Знаете что… – выдыхаю дрожащим тоном. Все ведь трещит в груди. – Не смейте на меня нападать! Гаспар – всего лишь мой друг. Ничего дурного, хоть это и не ваше дело, мама, мы не делаем!

– Это совершенно неважно, – отсекает строго, словно она реально моя, Господи боже мой, мать! – Сама со стороны посмотри, как это выглядит?? А? Саша там жизнью рискует! Я из-за тебя пол-Европы пересекаю! А ты с каким-то картавым гулять идешь! Ну? Как выглядит? Нормально это?

После ее слов… Вовсе ненормально.

И меня, естественно, злит навязываемое ею чувство вины! Ведь я действительно ничего плохого не делаю. Просто пытаюсь убивать лишнее время, чтобы страшные мысли не сидели в сознании круглосуточно.

– Какая вы душная, мама! – выпаливаю в сердцах. – Видеть вас здесь – наказание! Сущий ад!

– Угу, угу… – скрещивая руки на груди, откидывает голову и деланно смеется. – Ведешь себя как маленький обиженный ребенок, София.

– Вот и хорошо! Быть ребенком всяко лучше, чем быть стервой, способной этого самого ребенка убить!

На это Людмила Владимировна закатывает глаза и, встряхивая волосами, пафосно декламирует:

– Кто прошлое помянет, тому глаз вон.

– Сами вы вон, мама! – толкаю я. И уточняю: – Отсюда.

Жаль, она не принимает близко к сердцу. Пока я продолжаю раздраженно одеваться, заявляет:

– Я поговорю с этим Гаспаром. И объясню, что до выяснения всех обстоятельств, пока мой сын не появится в Париже лично, и между вами не будет поставлена жирная точка, ты с ним никуда больше ходить не будешь.

– Что? – восклицаю я, ошарашенная ее наглостью. – Не делайте мне нервы, мама!

– Угу, угу, – строго трясет перед моим лицом пальцем. – Это ты не делай мне нервы, деточка.

– Господи… – бессильно взбиваю руками воздух. – Да просто исчезните вы уже!

– Не раньше, чем решу вопрос. Ибо я не позволю, чтобы в критический момент моего сына отвлекли и расстроили твои похождения.

– Вы безумная! – заявляю я, не церемонясь. – Ему все равно!

Анжела Эдуардовна мне показывала переписку. Саша дал добро на мои встречи с Гаспаром. Проверил его и дал добро!

– Я безумная, – подтверждает Людмила Владимировна, даже глазом не моргнув. – А ты, София, бестолковая.

– Да идите вы к черту! – кричу я.

И она уходит… Только, увы, не к черту. Уходит, чтобы сказать Гаспару, будто я несвободна, и чтобы он никаких интересов на мой счет не грел. Даже близко чтобы не приближался, иначе случится какой-то там апокалипсис.

Я не пытаюсь ее остановить только потому, что мне на самом деле все равно, как воспринимает эту информацию Гаспар. В какой-то степени я испытываю облегчение. Она сделала за меня грязную работу – отшила парня, который определенно стал рассчитывать на что-то большее, чем дружба.

Но маме Люде я, конечно, в этом не признаюсь. Напротив, всячески демонстрирую свое негодование ее поведением. Игнорирую до самой ночи, даже когда она обращается ко мне по имени. А потом и вовсе подхватываю Габриэля на руки и оставляю их с Анжелой Эдуардовной на кухне вдвоем. Запираюсь в своей комнате, включаю ноут и принимаюсь за доработку праздничного меню.

Минут через десять на мой телефон приходит сообщение от неизвестного контакта.

User023695: Доброй ночи, София.

Соня Солнышко: Кто это?

User023695: Тайный доброжелатель.

После этого ответа меня пробирает какая-то странная и необъяснимая жуть. Понимаю, что общаться с этим человеком мне не стоит. Поэтому ничего ему не отвечаю.

Заблокировав телефон, перевожу дыхание и пытаюсь вернуться в работу. Но через какое-то время мобильный снова вибрирует. И новое входящее я никак не могу игнорировать.

User023695: Не бойся. Ты можешь мне доверять. Я пытаюсь помочь. Нужно, чтобы ты предупредила своего парня об опасности, которая ждет его… В одном месте. Скоро.

Господи… Боже мой… Боже!!!

User023695: София?

User023695: Ты готова узнать подробности?

38

Просто без танцев сегодня, ок?

– То есть, – проговаривает Фильфиневич, практически не шевеля губами. Глазами своеобразный круг по гостиной совершает, голову так же, как и рот, вызывая у нас с Тохой ухмылки, сохраняет недвижимой. – Тут тоже по всему периметру камеры?

– В каждом чертовом помещении, – сухо уточняю я, прежде чем поднести к губам стакан с каким-то дико вонючим травяным пойлом, который для нас в бутылке из-под виски притащил Тоха.

У нас вроде как сабантуй, но только для вида. Ужираться нам нельзя. Голова должна оставаться ясной. Отпивая, готовлюсь к не самым приятным ощущениям. Но, к моему удивлению, вкус напитка оказывается неплохим. Похож на холодный чай, а тонизирует, как какой-то долбаный энергетик. Один глоток, и я чувствую резкое расширение зрачков.

– Что это за бадяга? – поморщившись, скашиваю взгляд на Шатохина.

– Пей, – задвигает этот алхимик с хитрой лыбой вместо ответа.

– У тебя на все случаи найдется коктейльчик, да?

– Ага.

– Голос точно не пишется? – возвращает нас к теме камер Филя.

– Точно, – заверяю я. Делаю еще один глоток и поясняю: – Я все камеры проверял. У меня к ним полный доступ. Могу вырубить весь дом. Но этого делать нельзя, слишком палевно. Охрана периодически просматривает, даже ночью.