Вердикт: невиновен!
Шрифт:
–Ну да. Именно так. Теперь я из принципа выясню, где матушка твоего подзащитного. У меня есть скрипка, и, в общем-то, я мог бы сойти за скрипача Большого театра, – горделиво заявил кудрявый друг, – но, думаю, что спокойнее будет нам с тобой заявиться на приём под видом обычных гостей и инкогнито побродить в этом центре.
–Я где-то слышала о Бажене Соло, – задумчиво протянула я, выуживая из глубин памяти ассоциации, которые при упоминании этого имени всплывали на поверхность сознания. – По-моему, это художник-мистик, он путешествовал по Гималаям и Индии, общался с Махатмами Востока, основал общество Ищущих
–Ну да, я тоже об этом вроде читал, – согласился Борис. – Как раз с Баженом Соло мне всё понятно. Непонятно только, каким боком к любителям изотерики прислонился твой Мызин.
–Действительно, интересно. Где находится резиденция заслуженного мистика?
–Так, сейчас прочитаю, – откликнулся Борис. – Ярославское шоссе, владение сто пятнадцать, культурный центр Бажена Соло.
–Прямо сейчас и поедем? – обрадовалась я, запуская пятерню в непослушные вихры и искренне считая, что таким образом поправляю причёску.
–Чего тянуть-то? Встречаемся на заправке «BP», а ты в дороге выйди в Сеть и выясни, что пишут об этом центре.
Я нажала на клавишу отбоя и, повинуясь указаниям Бориса, ткнула пальцем в значок Интернета на мониторе «Самсунга Гэлакси». Люблю я свой коммуникатор. Аппарат практически ничем не отличается от хвалёного «Айфона», только не имеет на себе клейма в виде надкусанного яблочка, так почитаемого офисным планктоном, и это здорово. Я забила в поисковике «Гугла» запрос «Бажен Соло» и принялась ждать. Ответ, не замедливший появиться на экране, меня поразил. «Бажен Соло (Мызин Александр Николаевич, 1900–1993 гг.) русский мыслитель, создавший собственную художественную школу и основавший новое направление в теософии. До настоящего времени пользуется популярностью, по всему миру насчитывается более миллиона адептов его учения».
Прочитав выложенную в Сети информацию, я прошептала «ого!» и двинулась навстречу Борису. Приятель подъехал минут через двадцать после того, как я запарковалась на заправке. Истомившись под гнётом новых знаний, я распахнула пассажирскую дверь и без предисловий выдохнула:
–Борька, угадай, кто такой Володя Мызин?
–Судя по твоему голосу, потомок Льва Толстого, – усмехнулся Джуниор, неуклюже устраиваясь на переднем сиденье.
–А вот и нет! – предвкушая удивление собеседника, заявила я. – Не Льва Толстого, а Бажена Соло! Между прочим, фамилия этого Соло когда-то была Мызин. Из-за неблагозвучности он её, должно быть, и сменил.
–Действительно, чему может научить гуру Мызин? – хмыкнул мой друг. – Куда лучше учиться мудрости у Бажена Соло!
–Теперь я тем более хочу сходить на их междусобойчик и послушать, о чём говорят последователи этого мыслителя, – рассуждала я. – Может, Володя – наследник огромного состояния и опекуны мечтают избавиться от племянника, упрятав его пожизненно в тюрьму? Слушай, Борь, почему нам до сих пор не пришло это в голову?
–Хорошая рабочая версия, – одобрил Борис. – Требует тщательной проверки.
–Отлично. Сейчас этим и займемся.
Я дождалась, пока Устинович-младший пересядет в свою машину, решительно закусила губу и завела двигатель.
До Культурного центра мы добрались довольно быстро. Предъявив на входе пригласительные билеты,
прошли внутрь просторного, недавно построенного здания из красного кирпича, отделанного изнутри гранитом и мрамором. Разделись в гардеробе и принялись прогуливаться по фойе, прислушиваясь к разговорам публики. В большинстве своём публика была представлена немолодыми женщинами, живо обсуждавшими возможность приобщиться к святыне – посмотреть на Мону Роз, которую, как можно было понять из бесед окружающих, привезут откуда-то из Гималаев. Мучимый голодом, Борис не слушал бабьих сплетен, а красноречиво посматривал в сторону буфета.–Ну ладно, так уж и быть, – сжалилась я над другом. – Пошли, съедим что-нибудь.
Я развернулась в сторону буфета и застыла как вкопанная. Прямо на нас, шурша длинными белыми одеждами, шла поразительно похожая на Володю женщина. Со всех сторон слышалось: «Мона Роз, Мона Роз!» За женщиной в белом вышагивала Лидия Сергеевна в длинном алом платье, и я, поражённая внешним сходством моего подзащитного и Моны Роз, её не сразу заметила. Зато тётушка Мызина сразу приметила нас. Отстав от величественной фигуры в развевающихся одеждах, она приблизилась к оторопевшему Борису и не терпящим возражения тоном проговорила:
–Добрый вечер, следуйте за мной!
Борис взял меня за руку и сделал было попытку повернуться и уйти, но два дюжих охранника преградили нам дорогу. Ничего не оставалось, как двинуться следом за Лидией Сергеевной.
–Лидия Сергеевна, – на ходу заговорила я, – хочу спросить, куда и зачем вы нас ведёте?
–В мой кабинет, – не оборачиваясь, откликнулась женщина. – Собираюсь рассказать вам, молодые люди, о родителях Володи.
И, продолжая быстро шагать по коридору, добавила:
–Делаю я это для того, чтобы не давать вам повода для расследования биографии Владимира, которое может завести всех в тупик.
Кабинет директора Культурного центра располагался в самом конце коридора, богато украшенного картинами с горными хребтами. Лидия Сергеевна распахнула дверь и вошла в помещение. Борис, ещё не разобравшись в ситуации, опасливо оглядел его, но, увидев, что, кроме хозяйки, там никого нет, проследовал за Лидией Сергеевной. Я вошла последней и прикрыла за собой дверь.
–Присаживайтесь, – сухо указала хозяйка на два кресла для гостей.
Сама она опустилась за письменный стол и, сложив унизанные кольцами пальцы в замок, молча смотрела, как мы с приятелем устраиваемся на предложенных местах.
–Лидия Сергеевна, – первой нарушила я тишину. – Скажите честно: Володя сын – Моны Роз?
–Да, он сын Моны Роз и Бажена Соло, вы довольны ответом? – надменно проговорила директор Культурного центра.
–Но это невозможно! – растерялся Борис. – Бажену, насколько я понимаю, двадцать лет назад было под девяносто.
–И что с того? – вскинула брови Лидия Сергеевна. – Умер Бажен Соло в девяносто три года, но перед смертью успел подарить нам наследника, которого все мы нежно любим. Володя – божественный ребёнок. Он родился пятимесячным, однако выжил и стал красивым и крепким, чего не скажешь о многих доношенных детях.
–А Володя знает, чей он сын? – осторожно осведомилась я. – Почему вы не скажете ему правду?
–До двадцати пяти лет он не должен быть посвящён в тайну своего рождения. А потом он станет преемником Моны.