Верховный Издеватель

Сегодня головная боль по-своему очень гармонично сочеталась с кружением и тошнотой, затягивала в липучий кровяной водоворот и давала понять, что ты сам - его часть. Тянули куда-то вниз ставшие вдруг очень тяжёлыми мозги (и нет в мире ничего, кроме них!) - это теперь не тот орган, которым думают, а тот, который мешает думать! Мозги очень мешают! Они мешают - и их мешают...

Кажется, как будто мозг там, внутри, вращается, как галактика.

Господи, зачем мир потерял верх и низ? Я ж не на орбите, я ж не в невесомости...

Странно: голова, вроде, и небольшая часть тела, а когда она болит, её много. Но самое-самое странное - думать столько времени головой о голове! Органом, которым думают, каждую секунду думать об органе, который думает... Бред, запутаться можно! Да это и есть бред! Это я о голове не думаю - это я её чувствую. Но нельзя же чувствовать, не думая. Её много, слишком много! Она большая, её много и она гудит и думает... Она гудит, потому что большая и больная...

Лучшее средство от головы - топор. Потому что топор не может болеть, а голова может. Лучшее средство от топора - голова. Потому что топор не может думать, а голова может. Вот не думал, что от думанься может тошнить. Но ведь это не голову тошнит, это же меня тошнит. Странно - какая тут связь! Где желудок, а где голова?

Вот ведь не здраво, не здраво! когда голова болит-думает вместо того, чтобы не-болеть-думать. Или не-болеть-не думать. Главное - не болеть! Не болеть... не думать... не тошнить...

Боль тупо и всесильно царила в голове и в мире... и близкая авария, и дальняя война: Украина, край, кройка, кровка...
– всё казалось равно тупым, рваным и нереальным, просто сейчас именно эта нереальность стала более реальной, чем явь. "Да мы же все просто сместились за грань. Мы мы с каких-то пор стали жить по законам кошмара. Бог просто перепутал два мира с точностью до наоборот и поместил нас всех... в то, чего нет".

Боль, оказывается, уже изначально заложена в человеке, как взрывная сила в снаряде. Нужен только детонатор. Вся система из миллионов болевых рецепторов мигом превратит потенциальную энергию в кинетическую. Всё до того тщательно продумано, предусмотрено Конструктором, что можно подумать, человек - это просто мощнейшая электростанция боли. Чернобыльская АЭС.

В слове "больница" (по правилам языка) надо бы поменять ударение и говорить: "бОльница" - примерно как "сахарница", "мыльница", "чернильница": в общем, то место, где находится боль. Куда она со всех концов свозится, собирается, хранится... Где её - до крыши и выше! Где и люди - не люди, а единицы боли. То, чем её измеряют. Где и разговоры - всё о ней, родимой.

Вот детская больница - это, пожалуй, именно что больнИца. А взрослая больница - скорее, бОльница.

Кирилл между делом вспомнил, с каким удовольствием раньше - в школе да и на первых курсах - пропускал занятия по самой классической причине: "болит голова..." Тогда он, оказывается, не знал, КАК болит голова! Как это бывает. И что это вообще такое. Нет, он тогда не притворялся: он и вправду думал, что вот это вот и есть - головная боль!!! Избалованное человечество наивно называет головной болью свою фантазию о головной боли. Испытали её немногие - остальные только слышали... и в блаженнейшем неведении полагают, что испытывают её почти каждый день. Дай им Бог так и остаться в этом неведении!

"То, что со мной было раньше, так же можно назвать головной болью, как лужу - морем. А вот теперь я вышел в открытый океан! И как же здесь штормит-то!"

Если и есть на свете чудовища, которых нельзя увидеть, но можно ощутить, то головная боль от сотрясения мозга - одно из самых мерзких чудовищ. Это какое-то воплощение всемирной тошноты. Весь мир - огромный кровоподтёк, который давит на тебя. Он то ли мучает, то ли сам мучается... то ли - и то, и другое. Представьте синяк, который живой, самостоятельный и при этом ещё вездесущий. Когда болит голова, болит мир. Голова помещается в мире - но и мир как-то помещается в голове. Мир ударил в голову - но ему-то самому от этого разве лучше стало?

И как теперь мир спасётся от бреда, если бред - в той самой голове, которую он же и ушиб?..

Болит солнце, болит горизонт. Тошнит небо, мутит нагнувшийся потолок. А тут тебе ещё суют... псалмы!

Ночь в клинике - совсем не та ночь, что снаружи. Ночь здесь прорастает из недр бОльницы, как поганка из прели. Ночь разворачивает свой мертвенно-бледный зонтик над теми, кто по большей части не может уснуть. Недуг ползает по человеку прикосновениями липкого, грязного пограничного мира, и бред рисует тупую боль буро-малиновыми пятнами.

В бессоннице ты будто кому-то что-то должен. Будто перед кем-то обязан уснуть. Работа у тебя такая - с 8-часовым рабочим днём... или, вернее, ночью. Сизифов труд: ворочать камень своего отупевшего мозга на гору сновидений. Он, конечно, срывается. Тяжкая работа по засыпанию не даёт уснуть.

Человек не может не думать. Он каждую секунду о чём-нибудь думает - как дышит. Пусть даже болит тот орган, которым думают - он всё равно думает! Как больные астмой всё-таки дышат - плохо, но дышат.

Плохие мысли - всё-таки мысли. Голова кашляет ими - а всё-таки думает. Дурацкий мысленный зуд болезни и бессонницы: ущербные "открытия", травмированные "озарения"... Буря помыслов?.. да нет, даже не буря, а сиплое дыхание.

Встреченный в жизни фанатизм наполняет душу тоской и каким-то моральным удушьем. Тяжело совсем без Бога, но ещё тяжелей с таким. Прямо хоть вовсе не живи: обложили со всех сторон! Сцилла и Харибда: либо пустота совсем, "без никого" - либо пустота, из которой протянута к твоему горлу страшенная "всемогущая длань".

Что интересно, "бог" фанатиков и "бог" секулярных интеллигентов - поразительно похожи! Вся разница в том, что одни ему поклоняются, другие от него плюются. Но и те, и другие не видят никакого другого Бога, кроме него. Суеверие подпитывает неверие... и наоборот. Раболепство одних перед Верховным Истязателем заставляет других отшатываться от Бога вообще, потому что любить Садиста невозможно - легче допустить, что Его нет совсем... но даже и этого "несуществующего" - всё равно ненавидеть и бояться, как если бы Он был.

Кириллу сейчас опять подумалось: а может, Илья отчасти прав? Тогда бессмысленно Такого Всемогущего просить о пощаде: выслушает-то он эти мольбы, конечно, с удовольствием - и с удовольствием поступит наоборот!

И от этой мысли мир сразу как-то исподволь почернел - как в миг катастрофы. Будто... теперь уже какой-то внутренний автобус свернул не туда и с размаху врезался в устои мира.

Есть мысли, имеющие слишком большие последствия для нашей жизни - иногда даже больше, чем слова и дела. Есть допущения, после которых трудно остаться счастливым... или хотя бы просто спокойным.