Верховный Издеватель

Опять вошла сестра:

– Получите из кухни ужин. Сами принесёте и отнесёте - у нас так все делают.

И вышла.

– А где кухня?
– спросил Кирилл.
– В какую сторону идти?

– Вот это понятия не имею - ни разу не видел, как там...

Ах, да. Для него коридор был уже другим, неведомым миром. Точь-в-точь как люди про тот свет многозначительно говорят: кто же знает, что там! Там... Правда, Ромка атеистом не был и в существовании коридора не сомневался.

Внесли его сюда, конечно же, через коридор - только тогда он "кажется, спал" и о коридоре так же ничего не помнил, как ничего не помнит человек о своём рождении. Вошли коридором и коридором выйдем. Не вечно же лежать в палате и лечиться!

– Я знаю только, - сказал Ромка, - это мне говорили, что вон за той стеной - палата Даши, а там за стеной - Настя. А та-ам, за Настей и ещё одной палатой - там Данил.

– Ой да, кстати! я же хотел их тоже навестить!

– Ну, так сходи. Оно... конечно, без навигатора сложно - но авось найдёшь. Вдруг!

– Да, Ром. Я быстро! Я к тебе где-то, наверное, через полчаса вернусь.

Он принёс Ромке ужин, а сам отправился в путь.

8. Отроки Эфесские

Существует присловие: "На Страшном

суде никто тебя не спросит, был ли ты

святым Петром, тебя спросят -

был ли ты Петей".

митр. Антоний Сурожский

Кирилл навестил трёх девочек, но больше всех запомнилась ему Настя - лучшая подруга той самой Тани, которая погибла. Они сидели в автобусе вместе, но перед аварией - всего минут за двадцать!
– поменялись местами. Тане захотелось поближе к окну и... как говорил один очевидец, "её собирали, в гроб по частям складывали". Настя же отделалась переломом ноги, ключицы, двух рёбер - причём, всё время от первой секунды до операционного наркоза была в полном сознании. А глаза ей никто не закрывал, в отличие от той везучей девочки, которую угасающим сознанием слышал Кирилл. На всю жизнь он запомнил галлюциногенный диалог в темноте:

"А где Таня? Тань, ты где!?"

"Таня пока не может ответить".

Таня пока не могла ответить, потому что у Тани было полголовы.

"Слушайте! не знаю уж, как вас по имени... но вы были правы, тот "странный дядечка" на велике. Вот так вот и открываются порталы. Система земных дорог, оказывается, куда более разветвлена, чем мы думали: в некоторых случаях она сшивает миры.

Оказывается, иногда поменяться местами - означает поменяться судьбой. Кому-то выписан билет на жизнь, кому-то... тоже на жизнь, но в другом мире. Кто бы мог подумать, что "ближе к окну" означает - ближе к окну на тот свет. Перед кем-то вдруг открывается одна дорога, перед кем-то - другая. Самое странное, когда, делая выбор, ты не знаешь его цену. (Только в каком-то духовном смысле, при самой глубокой вере, можно искренне сказать, что... не проиграл никто).

И Кирилл снова в изумлении замер перед вечной головоломкой человеческих жизней в руках Бога. (Даже подумал, что само слово "головоломка" очень уж натуралистически-жестоко подходит к ситуации).

Наверное, не самое худшее - из дома под названием Детство уйти в дом под названием Небо. Главное, и там, и там ты дома, а дома всегда хорошо. Вот только остающимся это трудно объяснить - оставаться тяжело! Такие уж мы люди: здесь нам ничего не объяснишь, а там и объяснять ничего не надо будет.

Настя сказала вдумчиво и серьёзно:

– Я ведь вот знаю, что она жива там!.. а почему-то всё равно плачу. Почему?

– Христос воскресил Лазаря... а всё равно почему-то перед этим плакал, - погладила её по голове мать, утешая.

Срабатывают всегда почему-то самые странные "утешения" и самые странные "объяснения"! А всё прямое, не странное - не работает. Настя задумалась.

И Кирилл задумался:

"Самый большой абсурд: смерть побеждена...
– а все, встречаясь с ней, плачут. Все...
– начиная с Самого Богочеловека, Который её победил... У Бога всё - абсурд... но почему-то только от этого абсурда мы и остаёмся Людьми, а не машинами".

– Ну, и как мне теперь жить!?
– сказала Настя (видимо уже далеко не первый раз!) - Это же я должна была погибнуть - а получается, она погибла вместо меня, а я осталась.

– Значит, ты и осталась за двоих,– спокойно и уверенно сказал вдруг Кирилл.
– Как Ксения Петербургская жила и за себя, и за мужа. Вот ты здесь, и теперь вся ваша дружба - на тебе! Представляешь, какая у тебя полная должна быть жизнь! За двоих-то... И любовь, и дружба - они никогда никуда не деваются, ты это ещё увидишь... просто если ты по-настоящему Таню любишь, ты можешь как бы подарить-посвятить ей свою жизнь: ну, реализовать что-то такое хорошее... такое!.. чтоб Бог за вас двоих радовался, и Таня бы там радовалась.

Кирилл и сам не понимал своей уверенности, своего нового настроения: только что ведь "судился" с Богом - а Бог вдруг с Себя перевёл тему разговора на эту девочку.

– Здорово вы сказали! Наверное, теперь только так и получится... Я же тоже об этом уже думала, - совершенно по-взрослому призналась Настя. И тут же вдруг улыбнулась:

– О! вот Ромка мне смску прислал: "Ты ещё не нарисовала всех нас кошками в гипсе?=)" Щас отвечу: "Пока ещё нет. Рука сломана, а левой я рисовать не умею".

Странным было бы в обычном мире целыми днями общаться смсками с ровесниками, которые в соседних комнатах, через стену от тебя. Но больница - мир особый, и в нём ничему не приходится удивляться. Так и шныряли себе буквенные червячки из палаты в палату, помогали ребятам общаться и быть в курсе всего. Уж в этом случае никак не придерёшься, что дети "зависают" на телефонах! Когда ты скован ортопедическими кандалами, смски шустро бегают вместо тебя.

– А почему ты должна была нарисовать всех нас в виде кошек?
– не понял Кирилл.

– Кошек же проще рисовать, чем людей, - пояснила Настя.
– Поэтому людей я рисую... в виде кошек.

– Как это?

– Ну, например, я однажды весь наш класс нарисовала в виде кошек и котов. Или всякие сюжеты по истории... у меня там тоже всё кошки! Как-то нам рассказали про хождение в Каноссу - и я изобразила котами папу Римского Григория VII и императора Генриха IV. Все очень смеялись, даже учитель. Только Жанну д`Арк я не стала изображать кошкой... потому что это, наверное, было бы...ну, неправильно как-то! Это точно так же, как Таню я уже никогда не нарисую кошкой.

Прощаясь, Кирилл пожелал:

– Скорей бы уж у тебя всё срослось.

– Спаси-бо! Всё срастётся... как на кошке!
– засмеялась Настя.

Вот и сленговое выражение "Всё срастётся!" (которое Кирилл много раз в жизни, не задумываясь, употреблял), приобрело вдруг прямое значение.

У кого есть чему срастаться - срастётся. Правда, к Данилу и его маме это не относится...

"Насколько связаны судьбы родителей и детей!
– в который раз поразился Кирилл.
– Вот у Ромки открытый перелом ноги, и у Марины - открытый перелом ноги. Данилу ногу вообще оторвало... и маме его ногу - оторвало! Просто зеркально получилось. Такое ощущение, верь не верь, что у этой аварии есть разумный автор, который всё как-то странно учёл!"