Вернись и начни сначала

— Идем. Отведу тебя в школу. Жасмин подберет тебе какие-нибудь шмотки и покажет, где умыться.

— Разве здесь есть школы? – удивилась Кристи. – Зачем вам образование? Вы же никогда не поступите в университет.

— Здесь с этим строго, — вздохнул Майк. – Не ходишь в школу – тебя снимут с учета в Центре. Не получишь паек и загнешься от голода.

— Вы же воруете! Разве этого мало?

— Все, что украли, сдается в Центр. Там распределяют на всех. Свою долю забирают люди Эла – они здесь все контролируют. Еще приходится содержать школу, медпункт, давать взятки патрульным, чтобы пропускали машины.

Взбудораженный мозг Кристи не мог объять всю сложность жизни Трущоб. Раньше она лишь в новостях слышала об этом районе, когда патрульные с гордостью отчитывались о поимке очередного преступника. Ей казалось, что за мостом, там, где заканчиваются чистые, нарядные улицы Хоупфул-Сити, начинается что-то ужасное. Трущобы – прибежище наркоманов, преступников. Как могут власти города закрывать глаза на ужасы, которые творятся в Трущобах? Давно пора арестовать всех преступников, а на месте Трущоб построить новый, благополучный район. Кристи и в голову не приходило, что здесь есть подростки. Такие, как она, несчастные, лишенные дома и надежды на будущее.

Умная и ловкая Кристи быстро научилась драться, курить вонючие китайские сигареты без фильтра и воровать. Когда в Центре не хватало припасов, она вместе с другими изгоями шныряла по людным улицам Хоупфул-Сити, грабила дома и прохожих. Кристи видела, как отважно эти ребята борются за место в жизни и решила, что ни за что не даст стереть себе память. Она нашла свое место в банде Дезмонда Харриса, рыжего семнадцатилетнего парня из «порядочной» семьи граждан Хоупфул-Сити.

Полгода Кристи, Майк и другие изгои—подростки грабили дома в Хоупфул-Сити. Пока однажды их не замели патрульные.

Кристи и Майк как раз обчистили один из домов в спальном районе и уже вылезали через гаражную дверь, как вдруг оглушительно завыли сирены, к дому подъехала машина. Кристи не успела опомниться, как ее бросили лицом на траву, а ее руки больно сцепили браслетами наручников. В то утро она видела Майка в последний раз. Их заперли в разных камерах. Кристи всю ночь не спала – беспокоилась о себе и Майке. Наутро ее посадили в фургон и повезли в нейроцентр для подростков, где, по слухам, так крепко прочищали мозги, что даже хороших воспоминаний не оставалось.

И тут жизнь Кристи вновь сделала резкий кульбит. На одном из перекрестков в патрульный фургон врезалась длинная фура. Кабину расплющило, у фургона снесло часть корпуса. Немного дезориентированная после удара Кристи выбралась наружу и поняла, что она свободна. Она юркнула в толпу, окружившую место аварии, и отошла подальше. И встретила Сэмюеля.

— Здорово тебе досталось? – спросил худощавый старик с умными серыми глазами. Кристи в ее пятнадцать все, кто старше тридцати, казались глубокими старцами.

— Голова кружится, — рассеянно ответила она, глядя, как в сторону искореженного фургона бегут полицейские в серой форме с желтыми полосами на спине.

— Идти можешь? – спросил старик. Он понимающе глянул на ее скованные наручниками запястья.

Кристи удивленно подняла глаза. Он пояснил:

— Здесь скоро все оцепят. Нужно выбираться за пределы квартала. Я знаю короткий путь, — он снял шарф и быстро замотал ее руки – скрыл наручники.

Впоследствии Кристи удивлялась, что так быстро доверилась незнакомцу и безоговорочно пошла за ним. Они торопливо миновали здание нейроцентра, пересекли площадь Победы и вышли на многолюдную улицу Возрождения. Двигались быстро, опустив глаза, стараясь быть незаметными, пока не выбрались в бедный индийский квартал.

Улицы здесь были густо усеяны пестрыми лавками, источающими то густой запах благовоний, то терпкий аромат пряностей. Кристи впервые попала сюда и всю дорогу с любопытством оглядывалась по сторонам. Женщины на этой улице были такими нарядными, в расшитых золотом сари. Их запястья звенели множеством браслетов, а черные, густо обведенные глаза, загадочно поблескивали из-под длинных ресниц. Кристи вспомнила мамину подругу Дипику, с которой они раньше жили по соседству. У Дипики был муж Саджив и маленький сын Радж. Дипика не работала и Кристи, возвращаясь из школы, иногда заходила к ней: пообедать ароматными лепешками и вкуснейшим рисом с пряностями.

Кристи вздрогнула, когда старик взял ее за плечо, чтобы не потерять в уличной толчее. Они ускорили шаг и вскоре миновали торговые ряды и вышли на узкую улицу, так тесно забитую домами, что, жители верхних этажей вполне могли из окон здороваться за руку с соседями.

Старик привел ее на окраину квартала. В разгар дня здесь было тихо, безлюдно. Ветер гонял по тротуару редкий мусор. Окна и двери домов были заперты. Вокруг ни души. Лишь на чугунном люке канализации сидел полосатый кот и хитро жмурился под холодным осенним солнцем.

Кристи решила, что это нежилая улица и спросила об этом у старика.

— Сюда часто наведываются патрульные. Местные, хоть и живут в Хоупфул-Сити, все же не слишком рвутся стирать память. Днем здесь все заперто, будто никого нет дома.

Он подошел к люку, легонько согнал кошку, наклонился и потянул на себя крышку. Кристи подошла ближе и заглянула. Вниз, в темноту, убегали тонкие прутья железной лестницы.

— Лезь первая, я закрою за нами люк, — скомандовал старик и подтолкнул Кристи.

На миг ей подумалось, что он заманит ее туда, вниз, а потом изнасилует и убьет. Но потом она вспомнила равнодушные взгляды патрульных, угрозу лишиться памяти и решительно полезла в канализацию. Порадовалась, что патрульный, сопровождавший ее в клинику, пожалел ее и сковал руки перед собой. Иначе Кристи пришлось бы гораздо труднее.

Старик подождал, пока она спустится, и двинул следом. Оказавшись на лестнице, подтянул рукой люк и аккуратно прикрыл за собой.

Внизу было темно – будто она лишилась глаз. И вдруг вспыхнул белесый луч фонаря. Осветил серьезное лицо ее спасителя.

— Кстати, я – Сэмюель Воткин, бывший ученый, а теперь изгой, — представился он.

— Кристина Перкс, — хрипло ответила Кристи и подумала: раз назвался, может, не станет ее убивать. – Куда вы меня ведете?

— В Трущобы, куда же еще? – хмыкнул старик и уверенно направился вперед.

С того дня Кристи и Сэм стали друзьями. Сэм привел ее на Конечную, отдал свою комнату, а себе поставил старую кушетку в подсобке возле лаборатории. Некоторые из обитателей Конечной возмущались, что он притащил к ним девчонку, но, когда узнали, что Кристи – отличный программист, приняли ее. В Трущобах не любили иждивенцев. От каждого ждали пользы.