Вернись и начни сначала

Когда Алекс и Хейли дрались, а потом занимались любовью за стенами спальни, Сара стояла под дверью и ловила каждое слово, каждый вздох, скрип кровати. Жадно впитывала эмоции и страсти этого дома. Она не любила новых родителей, ненавидела близнецов и решила, когда вырастет — отомстит за все зло, что причинили ей Грейнорсы. Однажды ночью, когда девочка собиралась выйти из комнаты, она услышала в коридоре тихий скрип шагов. Осторожно выглянула и увидела, как Дик на цыпочках подкрался к двери спальни родителей и приложился к замочной скважине. Уже став взрослой, Сара поняла, что близнецы издевались над ней не со злости. Они годами наблюдали, как отец избивает мать, и считали, что это в порядке вещей.

Через два года после ее появления в семье Грейнорсов, наступил перелом. Привычка Сары красть чужие секреты едва не стоила ей жизни. Однажды, когда Дик и Крис играли с компьютерной приставкой, Сара стащила их телефоны. Парни вечно бросали рюкзаки у входа, и она часто обшаривала их в поисках секретов и компромата. Но в этот раз Дику понадобился телефон, и он застал Сару у своего рюкзака. Она так увлеклась чтением его переписки с одноклассницей, что не услышала шаги, не успела спрятаться. В тот день парни били ее особенно жестоко. Повалили на пол и долго пинали ногами. Чтобы соседи не услышали криков, ей заткнули рот грязными носками. Сара дергалась, пытаясь вырваться, а потом потеряла сознание. Когда родители приехали домой, они нашли девочку на полу в гостиной с разбитым в кровь лицом, стонущую от боли. Они вызвали скорую. Сару увезли в больницу, и, когда она пришла в себя, врач сказал, что она едва не лишилась почки. Больше в ту семью она не вернулась и до шестнадцати лет жила в городском приюте. А потом сбежала оттуда.

После разговора с мэром Сара решила заехать к знакомой журналистке Стейси Валевской. Стейси начала журналистскую карьеру еще в годы войны, когда ездила по зонам боевых действий и освещала события для официального новостного канала Хоупфул-Сити. Когда закончилась война, и Новаторы пришли к власти, они первым делом занялись чисткой информационного пространства города. Стейси показала себя лояльной и умной журналисткой, и ее пригласили занять пост главного редактора новостного сайта. Она была «голосом» мэра Буллсмита, связующим звеном между мэрией и гражданами города. Говорила и писала то, что было выгодно Новаторам, и вела борьбу с нелегальными каналами и сайтами бунтарей, через которые те пытались призвать граждан восстать против чистки памяти, провести новые выборы и сместить Новаторов.

Стейси неоднократно ездила в Трущобы. Снимала самые неприглядные стороны жизни изгоев, делала акцент на криминальных наклонностях, которые те прививают своим детям. В ее роликах Трущобы были язвой на теле благополучного и приятного Хоупфул-Сити. Вирусом, с которым нужно бороться и опухолью, которую нужно вырезать и уничтожить. Она призывала власти разрушить Трущобы, взрослым изгоям очистить память, а детей передать в исправительные учреждения для коррекции их девиантного поведения и неправильного воспитания.

С Сарой их связывало давнее знакомство, которое с годами переросло в дружбу. Встретились они много лет назад посреди Тихого океана на авианосце «Громобой», где Сара отбывала службу в рядах морских пехотинцев. Стейси мнила себя хитрой и проницательной, способной раскусить любого и заставить выдать самые тайные подробности своей жизни. Но Сара с ее непроницаемым лицом и спокойным взглядом оказалась достойным противником. Стейси заранее подготовилась к интервью с лейтенантом Прешис, которая недавно отличилась в бою и захвате базы противника. Она выяснила, что Сара – воспитанница системы, выросла без родителей. В восемнадцать вступила в армию, стала лейтенантом в двадцать три. Имела награды и благодарности за отвагу. И все. Ни слова о личной жизни, семье, увлечениях и слабостях. Но Стейси не привыкла сдаваться. Она пригласила Сару в свою каюту, достала бутылку виски и рассказала о себе. Лучший способ вызвать на откровенность – поделиться личным. Сара пила неразбавленное виски, слушала, кивала и на все каверзные вопросы давала односложные или уклончивые ответы.

В тот раз Стейси Валевская уехала, не солоно хлебавши, и лишь годы спустя, когда они стали подругами, узнала, что у Сары был неудачный роман с сослуживцем, она сделала аборт и теперь никогда не сможет стать матерью.

Стейси встретила ее в светлом офисе на пятнадцатом этаже стеклянной высотки. Весь этаж был отдан «Вестям Хоупфул-Сити», и у Стейси был просторный кабинет с видом на город, кварталы которого обвивала тонкая лента реки, разрезанная массивными железными мостами. День подходил к концу, и город окутал густой серый туман, сквозь который просвечивали огни рекламы и скользили лучи фар проезжающих машин.

— Мне нужна твоя помощь, — начала Сара, усаживаясь в удобное кресло, обитое коричневой кожей. Кабинет босса «Вестей» украшала дорогая мебель, в вазах красовались живые цветы, а бар предлагал богатый выбор напитков на любой вкус. Стейси выросла в трейлерном парке маленького городка и всю жизнь жаждала удобства и роскоши. Хороший дом с лужайкой и бассейном на заднем дворе, спортивные автомобили, дизайнерская одежда. Все, чего ей так не хватало в детстве и юности, она пыталась наверстать. И ей всегда казалось, что этого мало. Что у соседей дом и машина лучше, на банковском счете больше денег, что отдыхают они чаще и на более дорогих курортах. Сара отчаянно пыталась избавить подругу от этой неуемной гонки, но потом махнула рукой. Сама она жила в скромном таунхасе с минимумом вещей и почти без мебели. Она не придавала значения материальным ценностям. За исключением автомобилей. Сара обожала спортивные авто. Скорость давала ей ощущение свободы, полета, уносила прочь от тяжких воспоминаний.

— Хочешь выпить? – спросила Стейси, направляясь к бару. Сегодня на ней был бежевый костюм из кашемира и крупные золотые серьги. На стройных ногах – изящные туфли с ремешками. Светлые волосы до лопаток, сдержанный макияж и ухоженные ногти. Стейси отлично вписывалась в обстановку кабинета. Сара невольно перевела взгляд на свои руки с коротко остриженными и местами обкусанными ногтями и усмехнулась. И одета она была не столь изысканно. В удобные черные брюки, джемпер с воротом и кожаную куртку–косуху. На ногах ботинки с рифленой подошвой. Под мышкой кобура с пистолетом. Сара никогда не выходила из дома без оружия.

— Я уже выпила в офисе мэра, — ответила Сара. – Налей мне содовой со льдом.

— У меня полчаса, а потом встреча с финансистами. Нам снова урезали бюджет, — не оборачиваясь, бросила Стейси. Она налила себе белого вина, а подруге стакан содовой. Уселась в другое кресло, протянула напиток и быстро сказала:

— Выкладывай, что у тебя.

Сара не стала рассказывать подруге о планах мэра по захвату машины времени. Сказала лишь, что для особого задания ей необходимо внедриться в общество изгоев. Убедить всех, что она предала Новаторов.

— Думаешь, они поверят, что ты решилась на измену? – недоверчиво прищурилась Стейси. – Все знают о твоей преданности Новаторам и о преследованиях изгоев. Ты же в прошлом месяце схватила одного из них, наркоторговца Мендозу, и собственноручно сдала его в полицию. Стоит тебе появиться там – и они с радостью прикончат тебя.

— Вот для этого мне и нужна твоя помощь, — спокойно ответила Сара. Допила воду и поставила стакан на деревянный столик с витыми ножками. – Помоги разыграть мою измену. Я уже продумала план, но ты со своим журналистским опытом и чутьем, наверняка подскажешь, как придать ему достоверности.

Стейси пригубила вино, положила ногу на ногу и с улыбкой глянула на свои туфли.

— Это будет опасно и увлекательно! – протянула она. – Обещай, что, когда все закончится, ты дашь нам эксклюзивное интервью. Мы даже сделаем фильм о твоем мнимом предательстве.

— Все, что угодно, — махнула Сара. – Слушай, что я придумала…

Глава шестая. Аня

В холле школы, где я теперь работала, висел старый телевизор, там постоянно крутили новости Хоупфул-Сити. В новостях часто мелькали лица тех, кто в розыске. На этой неделе появилось и мое лицо. Все видели, но молчали. Ни один не подошел и не спросил: что я натворила? Все и так было ясно. Изгоями не становятся от хорошей жизни, а в Трущобы не переезжают от скуки. Это место – последнее убежище для не согласных, отверженных и здесь все держатся друг за друга, ибо в сплоченности и молчании – наш шанс уцелеть. Я знала, что и дети, и взрослые узнали мое лицо, но ни один из них не донес на меня патрульным. Предательство здесь не прощали. Единожды предав, ты перестаешь быть «своим» и тогда лучше тебе убраться подальше отсюда. Хотя, наверняка были «тайные» предатели. Которые за деньги и поблажки от Новаторов тайком сдавали изгоев. Но я о таких не слышала.