Вернуться! (Эмигранты)

Юноша, не дыша, нажал клавиши и очень плавно отжал рычаги мощности до упора. "Квадро" чуть ощутимо завибрировал и прибавил хода.

Чудовищное Нечто за кормой никак не отреагировало. Экипаж "Квадро" облегченно перевел дух.

– Что мы ЕМУ? Даже не соринка, - просто пыль, - заметил Квазимодо, потирая щеку.

– ОН - глухой, - уверенно прошептала Рататоск.
– Иначе ему бы в уши рыба и плавник набивался. Ведь уши у него размером с утесы должны быть.

– Мы для него как креветки для стурворма, - сказал Сиге.
– Неинтересны. Разве что случайно в брюхо попадем.

– Чем же он питается?
– Жо вытер о штаны вспотевшие ладони, и снова ухватил штурвал.
– О, боги, - глазам своим не верю, - это создание размером с десяток авианосцев.

– Это все-таки фастиклон, - задумчиво сказал Квазимодо.
– Они ведь...

Глухой всеобъемлющий звук заглушил слова шкипера. Над морем пронеслось дуновение, подобное первому порыву неистового тропического урагана. Волны сбились со своего ритма, - над поверхностью пронеслись мелкие брызги. В следующий миг Жо почувствовал, как катамаран потянуло назад. Волны вскипели и двинулись вспять...

..."Квадро" выдержал. Сто пятьдесят лошадиных сил двигателя и попутный ветер позволили хоть и до жути медленно, но все же идти вперед. Но Жо не сказал бы, что это были лучшие двадцать минут в его жизни...

Гигантский живой остров медленно погружался в пучину. Вскоре катамаран сильно закачало, застонали снасти, взлетели высокие брызги от бьющих в корму волн и все успокоилось. Горизонт был чист, от берега тянулись все те же, мрачные, полные дождя, тучи.

– Пожалуй, рискнем и дня два-три пойдем ближе к берегу, - протянул Сиге.
– Как думаешь, Ква?

Одноглазый шкипер с готовностью закивал. Рифы и вероятность встретить чужое судно, сейчас казались сущей мелочью.

Вечером, проспавший всё интересное Вини-Пух упорно считал, что над ним смеются. Живой остров, - ну, да, как же, нашли дурака. Детям сказки рассказывайте.

* * *

Еще шесть дней тоскливого сумрака, незаметно переходящего в ночь, и столь же вяло перетекающего в утро. Солнце появилось всего раза три, зато холодные дожди не уставали напоминать о себе каждый день. Зима.

Пальцы в латных перчатках, годных на все случаи жизни, не мерзли. Не зря Катрин эти диковинные перчатки так ценит. Жо привычно шевельнул штурвалом, подправляя курс, - обтягивающая штурвал кожа, за время перехода заметно вытерлась и местами потрескалась. Да, - "Квадро" теперь настоящий морской волк. Не каждому катамарану посчастливиться пройти столь длинный путь. Это вам не всяких там цензоров вокруг виллы катать.

– Жо, а что будет, если солнце вообще не взойдет?
– задумчиво спросила Рататоск. Она восседала на своем месте, закутанная в плащ и замотанная длинным шикарным шарфом, выданным во временное пользование госпожой.

– Солнце всегда на месте, - успокоил Жо.
– Даже ночью оно никуда не исчезает, просто освещает другую сторону земли. Всходить и заходить - такой уж закон у светила. Можешь не волноваться. Солнце обязательно взойдет.

– Если солнце не взойдет - взойдет что-нибудь другое, - заметил Квазимодо, разглядывающий в подзорную трубу едва видимый берег.
– Например - луна. Ей малость приплатят, чтобы светила поярче, и будет полный порядок. На фига нам вообще солнце нужно?

– Любите вы со мной как с дурочкой разговаривать, - с разочарованием пробурчала девочка.
– Я же сказала - 'если представить'. Интересно ведь представить то, чего никогда не бывало. Вот звезды, луна в небе, а рассвета всё нет и нет. Петухи вовсе с ума посходили. Луна над головой висит как последний в мире светильник. Темная Сестра из-за сестры-луны злобно так выглядывает, диких дарков к битве созывает. И приходят страшные дарки. И хобии идут, и лемуры, и слуа со своими копьями, и даже глупые токолоши, о которых вы рассказывали. И некуда людям бежать. Закрываются в домах, сражаются до последнего. И нет никому спасения.

– Ух, Рата, аж мороз по коже, - сказал Квазимодо.
– Ну тебя, и так холодно. Тебе бы сказки да саги страшные придумывать. Я когда в лекарне лечился, там тоже сказки, хм, рассказывали-показывали. Про то, как мертвяки по ночам в окна лезут, людям шеи откусывают, кровь пускают. Не поймешь - то ли страшно, то ли смешно. Нелепо. К примеру, тот моряк в лодке, он нам, не то чтоб шею грызть, он же нам вообще худого не желал. Он, мне кажется, просто свой зарок до конца выполнял. Хотя жутко было. Я так понимаю - люди при жизни разные, значит и после смерти тоже разные. Например, если мы вдруг Хенка встретим - неужели он нам дурного возжелает? Вообще-то, мертвые к предкам уходят, и это правильно. С другой стороны, - если неотложные дела на земле остались, приходится некоторым покойникам задержаться. В общем, - как кому выпало. Главное, не вцепляться в горло ни в чем не повинным людям. Мы же все-таки не хобии. Вот с теми, если без солнца, я бы не хотел встречаться. Только ты, Рата, заблуждаешься - это только на вашем Редро дарков под корень вывели. А так они везде живут. Вон - берег ни единого огонька, а кто-то из диких, наверняка, вдоль моря шляется. Чуть дальше от берега шагни, - на сто дней вокруг людей нет, а дарки-то водятся. И в море, и в горах, и в лесах. Ты об этом нашу леди спроси, - она много знает.

– Она мне рассказывает, - Рата потерла торчащий из-под шарфа замерший нос.
– Госпожа сказала, что мне образование нужно повышать.

– Это она правильно сказала. Тебе, кстати, на кухню не пора? А то леди тебе прямо сейчас образование повысит. Вспотеешь отжиматься.

– На кухне делать нечего. Рыбу мы сварили, а больше на обед ничего не будет. Все мешки уже вытрясли. Одна соль осталась. Если я вам мешаю, так и скажите, - я уйду.

– Да сиди, - шкипер снова поднял к единственному оку подзорную трубу, - без тебя скучно. Может, ты Жо мешаешь, - так он сам скажет. У него, я помню, тоже язык когда-то имелся.

– Нет, мне интересно, - юный рулевой улыбнулся.
– Рата, ты еще расскажи, что будет, если действительно вечная ночь наступит.

– Разве можно такое допускать?
– девчонка прищурилась.
– Нужно быстрее чудище ловить, - то, которое Сиге этим Хар-Бда именует. Пусть воду зверь выплюнет - внутри пустота окажется. Разложить в брюхе большой костер - чудище взлетит. Милорд Жо рассказывал, что теплый воздух легче холодного и можно шары специальные запускать, так? Чудище будет лететь, пузо у него высохнет и прозрачным как рыбья кожа станет. Получится преогромный светильник. И луне доплачивать ни к чему будет.

Парни засмеялись.

– Свежая идея. Неординарная, - сказал Жо.
– Вот только чудище может возражать. Вдруг его изжога раздражает?

– Чудищу Ква все разъяснит. Милорд-шкипер умеет этак убедительно два и два складывать, - серьезно сказала Рататоск.
– Разве трудно будет доказать чудищу, что просто здорово вот так среди облаков парить, ярко светиться, и дым из дырочек пускать?

– Рата, тебе наша леди про такого мелкого дарка, что ехидной зовется, не рассказывала?
– поинтересовался Квазимодо, не опуская подзорной трубы.

Рататоск не выдержала, прыснула.

– Смешно ей, - проворчал штурман, сдерживая улыбку.
– Давайте-давайте - над кривым каждый поиздеваться готов. Некому за меня заступиться. Теа моя родная далеко, не нужен я никому. Ничего, вот придется в переговоры вступать, вспомните меня. Ведь вы с тем же Хар-Бда как к разговору приступите? Наверняка начнете надрываться, в задницу ему орать, приказывать, чтобы сдавался немедленно.

Жо и Рата представили эту картину и покатились со смеху. Ква и сам смеялся, не опуская, впрочем, подзорной трубы.