Вернуться в Антарктиду
Шрифт:
– Да брось!
– Громов крутанул костыль, зажав стержень меж ладонями. – Так что там с Людмилой Сперанской?
– Мила – правильный человечек, из наших. Собственно, к этому добавить нечего. Разве что уточнить, что она нашла контакт и с дочкой Патрисии, и с твоим хорошим приятелем Виктором Соловьевым.
– С Ашором? – Юра недоверчиво вскинул брови. – Занятный поворот. Нам это что-то дает?
– Да нет, я просто так это сказал. Чтобы подчеркнуть, что для твоих друзей она не чужая.
Громов стащил с головы шапку и дернул вниз молнию на куртке-аляске: в помещении становилось тепло. А еще его прошиб
– Элен, к слову, уверена, что ее падчерица полностью под контролем отца и супруга, - выговорил он, часто моргая, словно это помогло бы ему развидеть.
– Ты должен знать, что это не так, - возразил Борецкий. – В Зеркале все видно ясно, и не хотелось бы, чтобы Сперанская почувствовала твое недоверие с первых же секунд. Не тратьте время на претензии. Просто поддержи ее.
– Ладно, раз ты ручаешься. Хочу еще спросить, Тимур... Если де Трейси так и не появится на Крозе, мне начнут задавать вопросы. Что мне говорить?
– Правду и полуправду. Каменное Зеркало – автономный прибор, способный обнаружить любого человека, включая де Трейси, наворачивающего круги вокруг заколдованного острова Свиней, но устраивать с ним сеансы смысла особого не имеет. Скажи Элен, что у де Трейси нет «Солнечного ножа», на который она рассчитывает. А пурба в его багаже – новодел и фальшивка. В качестве доказательства приведи гибель Милы Сперанской в этом мире. Пусть думает, что все это ты углядел в Зеркале.
– У де Трейси фальшивка? – удивился Юра. – Как же это он так промахнулся? Все-таки Магистр волшебных наук, а не пень из леса.
Тим хмыкнул:
– Долгая история. И связана она с тем Лондонским аукционом.
– А Чаша? – спохватился Громов. – Элен уже спрашивала меня про Иремельский Грааль. Сказать ей, что Патрисия готова с ним работать и придумала программу?
– Почему бы и нет? И добавь для убедительности, что генератор доставят в Мадагаскарский храм вовремя, накладок не будет. На первый раз с нее этих новостей будет довольно.
– Какой генератор?
– Чаша вырабатывает прану, - пояснил Борецкий. – В Зеркале и Ноже, грубо говоря, есть свои аккумуляторы, но они маломощные для масштабных изменений. Например, для физического перехода из мира в мир большой группы людей требуется прорва энергии, и без генератора ее взять неоткуда.
– А что насчет Адель, если Элен и про нее спросит? Де Трейси, помнится, спрашивал.
– Элен должна сомневаться в Антуане де Трейси. Она уже сомневается, но раскол между ними следует углубить. Фальшивый «Солнечный нож» - это первый клин, а Адель, на которую Магистр делал серьезную ставку, пусть станет вторым. Скажи ей, что Адель – глупая и бестолковая. В качестве попугая, повторяющего чужие слова, она еще может служить, а вот в качестве полноценного агента влияния – нет.
– Но на самом деле Адель вовсе не бестолочь?
– Нет, но Элен не стоит делать на нее ставку.
– Ладно, - Громов снова крутанул костыль, - в целом я понял. Но я помню, что ты не сказал про вторую причину, заставившую нас «окуклиться». Замял это дело. И все-таки,
помимо атак «Лавкрафта» и Белого Сахира что еще такое серьезное сподобило тебя поиграть «Солнечным ножом»?Тимур качнул головой:
– Не хотел педалировать тему, если честно. Кокон поддерживает твои жизненные силы. Без него ты бы не выжил.
– Прости?
– Да вот так, - вздохнул Борецкий. – Не нашел я иного способа сохранить тебя в целости и сохранности, уж прости. Все прочие варианты оказывались неудачными, а без тебя, мой друг Юрий, я бы тут в одиночку не справился, понимаешь расклад?
Громов поскреб подбородок, отмечая мимоходом, что щетина у него совсем перестала расти.
– Спасибо, - протянул он, разглядывая свою палку. – Не думал, что все так плохо, но… Постараюсь оправдать.
– Прорвемся, - Тим хлопнул его по колену. – Вот вернемся в Антарктиду, к истокам, так сказать, этой истории, и все наладится. Будешь снова бегать как марафонец.
– В смысле, к истокам? А как же все наши? – Юра прервался, представив себе лицо жены и их новорожденного сынишки. Костыль, выпущенный разжавшейся ладонью, с грохотом упал на пол. – Это что же, нам предстоит отправиться в прошлое?! И все переделать?
– Не в прошлое, - поправил Борецкий, нагибаясь и поднимая костыль. – В другой мир. И заверяю тебя, что это будет максимально хороший мир из всех возможных. Для всех, кроме наших врагов, понимаешь расклад?
– Хотелось бы мне понимать, - пробормотал Громов, принимая из его рук свою железную палку, - но в моем положении остается только верить.
– Тогда, верь, - сказал Тим. – Я ведь тоже из недоверчивых, знаешь ли. Был когда-то. Однако в нашем положении ничто лишним не будет, даже иррациональная святая вера. Ты в юности советский рок слушал? Помнишь группу «Кино», как они пели:
Это наш день, мы узнали его
По расположению звёзд.
Знаки огня и воды, взгляды богов.
И вот мы делаем шаг
На недостроенный мост,
Мы поверили звёздам,
И каждый кричит «я готов» (*В.Цой «Попробуй спеть вместе со мной»)
– Ты поклонник Виктора Цоя? Не ожидал. Ты никогда не казался мне бунтарем.
– Вообще-то бунтари меняют мир, - ответил Борецкий. – Хочешь сломать планы врагов, взбунтуйся против них и верь в то, что твое дело правое.
– К слову о недостроенном мосте. Я видел кое-что похожее, - медленно произнес Юра, невольно погружаясь в свои путанные воспоминания. – Там точно был какой-то нелепый подвесной мост. Я стоял на нем… а потом мы бежали, и вокруг клубился туман. Мне кажется, это как-то связано с Адель… с Вовкой, Людмилой и Адель. Что-то будет на этом мосту. Что-то важное.
– Вот видишь, - улыбнулся, Тимур, - ты почти знаешь, что лежит впереди. И почти к этому готов.
– Я не за себя боюсь, если что.
– Ясное дело, что не за себя.
Громов всмотрелся ему в глаза:
– Каковы наши шансы? Только честно. Как будущий Хранитель Равновесия ты ведь должен это знать наверняка, до сотой доли процента.
– А к чему тебе проценты, мой друг? Мы все прикладываем усилия, чтобы реализовать один-единственный вариант, способный удовлетворить нас всех. Включая твою жену и сынишку. Именно о нем и следует думать.