Вернуться в сказку

— Я спрашиваю — что здесь происходит?! — рявкает профессор Кайтруан со злостью. — Мне кто-нибудь это объяснит?!

Все продолжают молчать. Мира исподтишка бросает на Феликса взволнованные взгляды, а тот нервно закусывает губу и отворачивается, всем своим видом показывая, что он говорить ничего не собирается, но уверен, что и без этого Кристиана довольно скоро вышвырнут из Академии. Как и обещали все учителя. Наверное, с самого первого курса, с самого первого занятия, когда этот безумец решил сыграть с учителем в шарады. Аделинд очень надеется на то, что этого так и не случится. Что угрозы так и останутся угрозами… Что Крис продолжит здесь учиться…

Юсуфия зло смотрит на Леонризес, Мицара и Эйбиса, которые тоже, кажется, не собираются ничего говорить. На Феликса отчего-то не смотрит. Впрочем, почему «отчего-то»? Команда пиков всегда понимала друг друга даже не с полуслова, с полунамёка… Это сильно помогало им во время всяких соревнований… Аделинд боится даже дышать — так она боится, что кто-нибудь что-нибудь ляпнет сейчас… Ей кажется, что один неверный звук, один неверный шорох — и всё будет потеряно.

Наконец, девушка понимает, что вряд ли кто-то будет что-то говорить. Эсканор слишком горд, чтобы нарушить своё слово, очевидно, данное Мире. Он ни за что на свете не будет подставлять кого-либо ценой своей репутации. Не такой он человек… Это Эйбис Вейча или Мери Земирлонг могут так — делать пакости, не взирая на последствия. Это они будут предавать и выдавать кого угодно всяческими возможными и невозможными способами. Только ради гадости ближнему. Феликс, всё-таки, был не таким. Слишком горд. К счастью. Как оказалось. Вот Леонризес тоже никогда не сделает ничего плохого, если это сможет ей каким-либо образом навредить. Вейча, впрочем, тоже молчит. Небось боится, что его опять потащат в лазарет. И правильно сделают! Аделинд ему это обеспечит, если кто-нибудь из пиков, всё-таки, посмеет сказать о том, что произошло между Крисом и Эйбисом!

— Кристофер Виланд избил нашего ученика! — выкрикивает Эниф из-за спины Феликса. — Накажите его, мадам!

И тут же прячется обратно. И тут же Аделинд видит, как мрачное лицо Эсканора просияло. Тот с победной улыбкой смотрит на Криса и усмехается. Что же… Адель почти зло смотрит на Эниф. Конечно, кто же ещё! Эта рыжая бестия! Она обязательно должна была сказать что-то такое… Это же было в её профессиональных обязанностях… Почти так же, как в профессиональных обязанностях Юсуфии.

Мира смотрит осуждающе на Феликса, а тот пожимает плечами — дескать, он тут не причём, он о драке Кристиана и Эйбиса не рассказывал… Конечно… Он всегда был таков — нарушал правила и обязательства чужими руками. Чаще всего Эйбиса или Эниф. Тех, кто не был против. Эсканор обязательно засмеялся бы, не находись рядом мадам Кайтруан. Она никогда не любила детский смех. Впрочем, почему-то в Академии работала. Преподавала артефактологию и черчение — самые нелюбимые школьные предметы Аделинд, на которых нельзя было даже пикнуть лишний раз, потому как мадам Кайтруан (все учительницы позволяли себя называть «мисс» или «миссис», но Кайтруан, как чистокровнейшая кайеримка просто ненавидела такое обращение и сильно ругалась, если кто-то смел забыть об этом) запрещала на своих занятиях делать почти всё, что только не относилось к её предмету. Нельзя было даже держать на парте тетрадку по другому предмету — мадам обязательно это замечала и отбирала её, возвращая назад только по просьбе другого преподавателя…

— Мистер Виланд! — снова голос профессора переходит на визг. — Я думаю, стоит отвести вас к декану и директору!

Аделинд сжимается от ужаса, переполняющего её. Только не это… Она с осуждением смотрит на Эниф, которая прячется за спину Эсканора и периодически из-за неё выглядывает, чтобы удовлетворить своё любопытство. Впрочем, рыжая восьмёрка пик всегда была несколько трусоватой при всей своей наглости… Этой девчонке мадам Кайтруан точно поверит! Эниф была как-никак её крестницей. Девочка выглядывает ещё раз из-за спины Эсканора, чтобы показать кому-то язык. Аделинд почти готова придушить её на месте! Ну почему она не могла просто промолчать в этот раз? Неужели, ей так нравилось видеть, как кому-то доставалось?

Боги… Всё, что произошло сегодня… Всё началось с Вейча… Всё всегда начинается с Вейча. С его подколок, подначиваний и глупых ужимок… Из-за этого придурка, который никогда не затыкался, поливая всех подряд грязью! И как только группа пиков его ещё не убила за такое поведение?! Насколько Аделинд видела и знала, Леонризес была порой весьма вспыльчива при внешнем своём хладнокровии.

Мадам Кайтруан хлопает в ладоши и переносит куда-то Криса. Видимо, как раз в кабинет директора. Вряд ли парня оставят в Академии после такого количества нарушений. Пожалуй, соблюдение правил — одно из главных условий пребывания в этом учебном заведении. Вторым условием была своевременная оплата образования.

Адель видит равнодушное лицо Земирлонг, такое же равнодушное лицо Розы Эсканор, которая, очевидно, и прибежала то сюда только из-за своего братца, строгое лицо Миры, которая с осуждением смотрит на Феликса. Тот лишь пожимает плечами и оборачивается к Эниф, которая сразу же переводит взгляд на него. Только Анита смотрит взволнованно, словно пытается что-то сказать Аделинд…

И Мира Андреас уходит, даже не посмотрев на Адель или Аниту. И только сейчас Ада замечает, что Мира одета в непривычное для неё чёрное бархатное платье, только сейчас девушка видит её чёрные туфельки… Андреас никогда не надевала чёрного. Не уподоблялась Земирлонг или Монтаганем в манере одеваться. Мира всегда носила светлую, разве что не белую, одежду. Это было так привычно и… правильно, пожалуй, что никто из команды сердец не мог и представить её в какой-то иной одежде. Неужели, у неё что-то случилось? Сердце Адель сжимается от ужаса и жалости к Андреас, ей думается, что нужно хоть что-то обязательно сделать для Миры, чтобы она не чувствовала себя так плохо…

Аделинд переводит взгляд на Эсканора и Монтаганем, которые так и продолжают стоять рядом. Девушка не отходит от князя ни на шаг. Боится, что кто-нибудь из сердец попробует вдруг отомстить ей за такое позорное изгнание их короля. А Феликс и не отходит. Стоит, почти обнимая рыжую Эниф, думает о чём-то… Туз должен защищать любые карты той же масти любой ценой — вспоминается вдруг девушке одно из правил их факультета. Пики с исполнением этого правила справлялись, пожалуй, лучше всего. Особенно в пункте «любой ценой», куда по их мнению входили и всякие подлые методы, вроде провокаций и предательств. Что же… Адель была рада, что она не попала туда. Хотя её мама, видя достижения той группы в учёбе, в коллективных соревнованиях и прочем, всегда сокрушалась на тот счёт, что её дочь попала в группу сердец.

— Спасибо, — тихо шепчет Феликс Эниф. — Ты знаешь, я обещал ей не вмешиваться в эти разборки с Вейча.

Должно быть, почти все уже ушли. Да, оглянувшись вокруг, Аделинд убедилась, что так и есть. А её, фальранский князь, разумеется, даже не видит! Куда уж ей, простой смертной, привлечь на себя внимание столь важной особы! Разве что группа пиков удостаивается такой участи! Адель почти зло смотрит на Эсканора, который после всего, что произошло сейчас — Кристиана скорее всего исключат за этот поступок — оставался весьма спокоен, да ещё и смел благодарить эту рыжую гадину Монатаганем за её подлый поступок. Как же Адель в этот момент ненавидела их обоих — этого сноба Эсканора и подлую рыжую тварь Монтаганем.

Перед глазами Ады вдруг проплывает первый учебный день в Академии, когда она впервые увидела, что Эсканора, что Виланда, что Андреас, что эту рыжую бестию… Кажется, именно тогда и произошла первая крупная ссора между Кристианом и Феликсом. В результате которой эти двое первые лет пять они дрались по любому поводу и даже без. После одного из выговоров Феликс поумнел, стал больше времени уделять учёбе, а так же, приобрёл верных друзей в Леонризес, Вейча и Монтаганем.

Боги! Ну почему Кристиан то не поумнел?! Неужели, это была настолько непосильная для него задача — просто не обращать внимания на проклятого Вейча, который только и умел, что чесать языком?! Неужели, это было так трудно — просто не поддаваться на глупые и очевидные провокации?

— Да не за что! — пожимает плечами та. — Обращайся в любое время дня и ночи, если тебе понадобится кого-нибудь подставить!

Как будто ничего не случилось. Как будто не от неё сейчас зависела судьба человека! Адель знала, что в случае исключения Виланда из Академии, отец обязательно отправит того в военное училище. Тот, кто хотя бы раз видел это училище хотя бы издали, обязательно бы пожалел Кристиана (о том, что сделает отец с ним в случае исключения, так получилось, знали все — после одного из последних выговоров сына мистер Виланд орал об этом, пожалуй, на всю Академию) и сделал бы всё возможное, чтобы ни один человек туда больше не попал.

Аделинд бы точно не поступила так — не сказала бы правду мадам Кайтруан, прекрасно зная, что за этим скорее всего последует. Она ни за что бы не подставила однокурсника! А Эниф… Эниф никогда не была особенно честной или правильной. Если есть возможность сделать кому-то гадость, она никогда её не упускала, если есть возможность как-то избежать наказания, даже свалив вину на другого, чаще всего, на кого-то вроде Криса или Тигардена, она её не упускала! Адель почти ненавидела эту девушку. Она не понимала, как можно быть настолько беспринципной и подлой, чтобы подставить другого человека только ради того, чтобы самой избежать наказания.