Верона

Троица ряженных танцевали, подносили закуски и напитки господам, а потом ласкали и раздевали друг друга под нежную мелодию флейты и тамбурина. Луций выбрал Агния, впрочем, как обычно, и не снимая с гладиатора туники и венка с, заплетенных в высокие косы, волос уложил на спину и овладевал по-женски. Закатывал глаза и рычал, упираясь в упругое тело парня. А потом, задрав тунику, скрыв свою плешивую голову под подолом, встал перед рабом-кинедом на колени. Агний испытывал широкий спектр эмоций: от омерзения и, приводящей в ярость, покорности до возбуждающего осознания власти над римлянином. Когда член Агния был во рту сенатора...

Но, главное то, что Агний неоднократно, благодаря своим "талантам" бывал в роли прелестницы с бицепсами и ростом гладиатора.

А потом свободные и богатые римляне свистели и хлопали на трибунах арены, ставили монеты за победу белокурого димахера Агния.

Сейчас Агний изящно пролез в открытое окно в спальне Аурелио и предстал перед другом во всей красе. Поправил чуть свалившееся с плеча верхнее платье и кокетливо заулыбался.

— Понравилась красавица, а? Ну побудь моим кавалером, Аурелио, - Фабрицио проплыл вглубь комнаты, плавно, медленно, покачивая бедрами, как учила рабыня-берберка когда-то. – Жаль ты не умеешь играть хотя бы на флейте, но я все равно тебе станцую... Я сделаю то, что хочешь ты... для тебя...

Низкий бархатный воркующий голос, просвечивающие ноги сквозь сорочку, взмах руки, поправлявшей волосы, глаза то опущенные скромно долу, то сверкающие из-под возмутительно длинных ресниц...

— Я побрил, для тебя... и не только морду...

Зрелище было не для слабонервных. Но Елин только теперь поняла, что же так привлекало в этом «тупом гладиаторе» того же Патрикия. Двойственность, манкость, подчинение силы. Словно лев ложился на спину и подставлял живот. Но скалился, демонстрируя клыки. Знание, что руки, ласкающие тебя, завтра будут разрывать тела и сворачивать шеи. А потом опять гладить и ласкать так… так… как Елин то испытала как никто другой.

Новомодная штучка стояла на каминной полке. Аурелио метнулся и схватил музыкальную шкатулку, открыл крышку и завел механизм. Тонкая звенящая колокольчиками и отбивающая нежный, но четкий ритм мелодия полилась по комнате. А мальчишка так и замер со шкатулкой в руках наблюдая представление.

Медленно, вокруг себя, словно окутываясь мантильей, не отводя глаз, Фабрицио начал движение под звук пружинок и колокольчиков. Сложив руки с чуть приподнятыми локтями на своей груди, плавно покачиваясь, словно просыпался и оживал, причем, всем телом, каждой частью его.

Почти незаметным движением парень расстегнул верхнее парчовое платье, которое при легком повороте и движении плечами, соскользнуло к ногам. Переступив через ворох ткани, Фабрицио поднял кисти рук к затылку, тряхнул белокурыми локонами в такт мелодии и, оставив ладони на шее, повернулся к Аурелио спиной. Вытянув вверх, плавно вырисовывающую неведомые узоры руку, он выгнул спину так, что опять его внимательные глаза поймали взгляд Аурелио, а волосы волной заструились до пола.

Аурелио было видно, как бедра Фабрицио поднимаясь и опадая, уходя чуть вправо и влево, выводили восьмерку. Но совсем не так, как рабыни у ланисты, совсем не так. В движениях парня жила животная сила, будто змей и пантера слились воедино, и вышли на охоту.

Длинная сорочка, почти прозрачная, очерчивала изгибы красивого мужского тела, но не показывала и не открывала ничего от груди до пят. Простенькая мелодия подняла обнаженные мужские руки и сплела их, потянула к небу, к воле. И тут же резко Фабрицио-Агний выпрямился и развернулся к Аурелио, приподнял подол с одной стороны двумя пальчиками, как кокетливая девица, и начал двигаться к юноше.

Почти вплотную подойдя, Агний выставил ногу чуть вперед и полу боком, согнув колени ровно на столько, чтобы быть почти одного роста с Аурелио стал двигать и покачивать бедрами, в такт, в такт… плавно… зазывно… хищно, предлагающе…опустив сильные руки по бокам. Глаза в глаза…Резко опустился на колени, уткнувшись лицом в пах Аурелио.

Есть ли в мире такая сила, что способна заставить могучего опытного воина, закаленного в сражениях, рисковавшего своей жизнью и отбиравшего чужие, стоять в женском платье на коленях? Стоять перед, прижимающим к груди музыкальную шкатулку, мальчишкой?

— Никогда больше такого не увидишь. – Глухо с хрипотцой, не поднимая головы, произнес Агний. – Это мое прощание с рабством, с тем, что миновало тебя, Елин…

Гладиаторы не плачут, рыцари не подводят глаза сурьмой и не выписывают бедрами, завлекая мужчин, итальянский дворянин не опустит головы и позволит себе унизиться. Не будет этого теперь делать и Агний. Никогда.

Зрелище возбуждало и отталкивало. Хотелось схватить танцовщицу и зацеловать. Хотелось кричать и плакать. Хотелось… чтобы вот такого прошлого не было у ее Агния. И в тоже время, чтобы именно такой Агний любил мальчика Аурелио здесь и сейчас. В полном смятении Аурелио провел ладонью по щеке Фабрицио.

— Ты можешь быть невероятно нежным, Агний.

Агний отстранил руку Елин и скользнул чуть в сторону.

— Ты хочешь нежно? Чтобы я был нежен как... как девушка?- Он прищурился, сделав вид, что задумался, но в щелочках глаз плясали опасные огоньки.
– Ласковый и нежный убийца?

Агний лег на кровать, вытянулся во всю длину и заложил руки под голову, уставясь в потолок. Тренированное тело бойца со следами старых ран и шрамов, из прошлых жизней, подсвечивалось лунным светом, струившимся сквозь ветви деревьев у окна. Рассыпавшиеся вокруг головы и торса белокурые волосы создавали впечатление беззащитности и сдерживаемой силы одновременно. Как у льва, что прилег в тени и мирно дремлет, но стоит его потревожить, и зверь покажет всю свою мощь.

— Нежным... – казалось, что Агний смакует, пробует на вкус, перекатывает язычком это слово.
– Это как, нежным?.. Mitis et pius? Или dolce e affettuoso? Или gentle and affectionate? На каком языке ты слышал от меня это "нежный"?

Агний брезгливо и поспешно стянул с бедер и ног сорочку и откинул на пол. Потом медленно, демонстрируя свое обнаженное тело во всей красе, встал и двинулся к Аурелио.

— Давай запомним, что нежным и мягким у нас будешь ты. Лечить, жалеть, понимать и ласкать, да?
– Он знал, что говорит сейчас жестокие, страшные слова, но дальше будет хуже, если девочка не примет правила этой страшной игры раз и навсегда.
– А я буду злым, грубым, буду брать то, что мне надо, буду защищать свое и давай этому своему быть....
– Последнее слова Агний прошипел прямо в лицо Аурелио.
– Быть нежным!

Тишина в ответ была обманчива, но Агнию ответ и не требовался, потому что он решил сразу и продемонстрировать положение вещей.

Грубовато притянув к себе юношу, Агний приподнял за подбородок лицо Аурелио и, касаясь губами его губ, вышептал.

— Хочешь нежности, начинай первый. Ждешь ласки, начинай ласкать первым... А не успел...- Тут он резко повернул мальчишку спиной к себе, прижав рукой пониже живота.
– Не успел, так делай то, что я хочу.