Верона

Сердце больно кольнуло, при виде грусти во взгляде Меркуцио, слыша эти его последние слова. Сколько должно пройти времени, чтобы они оба перестали возвращаться в рабское прошлое и больно ранить себя этим?

— Ты от подобного меня тогда уберег? Спасибо.

***

Это должно было произойти. Елин, конечно, могла быстро уединиться и сделать всё по-женски, скрыв даже от Агния сей постыдный факт. И она собиралась уже, когда парень заметил ее беспокойство.

Нет, он не стал издеваться, хотя мог бы. В своей обычной манере, доводя девушку до слез и бешенства.

— Пошли за мной, - Фабрицио стал быстро одеваться и нетерпеливым жестом поторапливал Аурелио. – Давай, давай, бегом, гыыы… прости…

Они выскочили во двор, пробрались вдоль кустов в дальний угол, туда, где бы их никто ни увидел.

Фабрицио распустил гульфик и оголился.

— Смотри… мальчик мой, повторяй.

Естественные движения и манипуляции. Аурелио готов был провалиться сквозь землю.

— Вот так возьми, спокойнее, управляй им, тихо-тихо, направь струю куда и я.
– Агний в принципе всё себе мог представить, но только не обучение девки процессу, свойственному мальчикам. Проделки старой шлюхи Морганы, не иначе.

— Тихо, стряхни капли, вот так. Заправь теперь в гульфик, - Зашнуруй. Не сложно, да?

Неловкость и смущение Аурелио навели Фабрицио на каверзные вопросы. Уже возвращаясь от кустов, он остановился, скорчил серьезную физиономию.

— Слушай, а как ты с девкой-то управляться будешь? Ты, как и куда свой cazzo пихать собрался? – и, увидев реакцию Аурелио, громко заржал.

Успокаивающе похлопал паренька по плечу.

— Ничего, думаю, до этого не дойдет?
– наклонился к самому уху и прошептал.
– Не дам, чтоб дошло. Пошли что ли, друг мой, нас ждут великие дела!

Договорились, что Аурелио попробует организовать свидание с Джованной, а сам Фабрицио разведает обстановку.

***

«Ты так сильно дорожишь мной?»

Хорошо, что этот вопрос так и не сорвался с губ Елин. Сама себя оборвала. Не дорожит! Не ею, это уж точно! Он думает немного дальше и быстрее, чем она. Он видит немного шире, чем она. Как ниточка и иголочка. И ниточка – это она. Всё, что наделала игла, нитка своим толстым узелком закрепит. Но впереди иглы не полезет.

— Мне не нравится здесь, Агний. Я здесь не сама своя.

— А где ты была сама своя и сама по себе? В королевах? В этом Камелоте, как я понял, женщины бесправнее рабов, даже с короной! На башке своей глупой! – последние слова Агний почти прокричал.

В этом мире они постоянно ссорились. Входили из себя и не слушали другого.

Фабрицио оставил Аурелио в комнате и ушел. Взял и ушел. Чтоб успокоиться.

***

У таверны Фабрицио успел и познакомиться с "закадычными" собутыльниками и пообщаться с дочерью хозяина - первой сплетницей в Вероне. Плотно позавтракав и выпив, парень собрал достаточно сведений и о причинах вражды, и о самих семействах. Всё как всегда: кто-то кого-то, по мнению третьих лиц, предал и подставил, а сам кто-то затаил обиду и кого-то объявил врагом. А страдают уже не одно поколение этих кланов. Причина почти позабыта и переврана, но каждый раз находятся как те, что готовы пойти на примирение, так и те, что готовы вспарывать животы врагам от главы семейства до последнего лопоухого поварёнка.

Почему-то вспомнился ревнивец Артур и сплетник Кей, пресыщенный Патрикий, вечно всем недовольная Нефтис и интриганка Моргана...

Вереница лиц разных миров и эпох пролетела перед взором Фабрицио, но как же похожи были эти люди на всех, что сейчас возомнили себя вершителями судеб и дел в этом итальянском городке Вероне.

А ведь они уйдут, как ушли и все остальные.

"Мы все уйдем и смерти не минуем" прошептал сам себе Фабрицио.

Какую роль должны были сыграть в этом спектакле они с Елин? Окончательно рассорить всех этих безумцев или примирить? И как это сделать?

То, что шпагу обнажить придется сомнения не вызывало.

Как говаривал грек-тренер: "Одно дело уметь владеть оружием, совсем другое дело убивать".

А убивать придется.

Фабрицио-Агний с беспокойством проводил стайку мальчуганов, что пробежали в направлении площади, остановились у ратуши что-то яростно обсуждая и жестикулируя.

Дом Барбиерри находился именно в той стороне. Как бы его Аурелио не успел уже наделать глупостей и не вляпался в неприятности.

Сердце предательски застучало, отдаваясь в горле, и больно сжалось. Как мужчина и собственник, Фабрицио раз и навсегда решил для себя: он никому не позволит причинить боль своей девице, сам может, другим это грозит смертью.

Поэтому, поднявшись со скамьи, он поправил перевязь со шпагой, отряхнул чулки от налипшей соломы и отправился вслед мальчуганам. К дому Барбиерри.

Главный собор и соседствовавшая с ним ратуша - два самых высоких здания в городе - уже были видны, когда Фабрицио кто-то окликнул. Он медленно и вальяжно развернулся по направлению голоса. В нем ничего не выдавало напряжения и готовности броситься в драку.

— Эй, лизоблюд Гвидичи, где потерял ты своего цыпленка?!- широко расставив ноги и уперев руки в боки, посреди улочки стоял Риккардо.

Похоже, этот парень никогда не ходил в одиночку.

— Риккардо, вижу снова на моем пути?

Мне интересно, а в отхожем месте

Вся твоя свора тоже сторожит

Как бы Риккардо вдруг не потерял свои штаны?

Словно стая псов, спутники молодого Барбиерри стали окружать Фабрицио со всех сторон, потихоньку вынимая кинжалы и шпаги.

Многовато на одного. На одного итальянского Фабрицио, но не на римского гладиатора Агния. К несчастью для них, парни этого не знали.