Версаль

Людовик XIV всю жизнь чрезвычайно любил природу и предпочитал как можно больше времени проводить на открытом воздухе. Он просто нуждался в длительных прогулках по своим паркам, которые часто совершал в сопровождении своих дам и принцесс. Он мог также поехать на охоту.

Король редко охотился с ружьем, предпочитал псовую охоту на ланей или оленей верхом на лошади. Но с течением времени это случалось все реже, так как со здоровьем у Людовика не ладилось. Случалось, что он выезжал не на лошади, а в мягкой коляске, когда вдруг разыгрывался очередной приступ подагры. Эти прогулки были только коротким антрактом. Вторая часть послеполуденного времени короля снова отводилась правительственным делам.

Два раза в неделю Людовик XIV работал с госсекретарем флота, с маркизом де Сенелье, который одновременно являлся представителем духовенства Парижа и королевского дома. В разговорах центральное место занимали проблемы флота, который к этому времени достиг зенита своего могущества под покровительством семьи Кольберов, которых король всегда поддерживал.

Три-четыре раза в неделю, по вечерам, король работал с министром Лувуа. Главной темой разговоров были военные дела, в частности управление фортами и фортификация, а также проблемы сюринтендантства Франции по строительству. Несколько короче и не с такой регулярностью проходили встречи с министром иностранных дел Круасси и генеральным контролером.

Главной особенностью французского двора было неотъемлемое присутствие в его жизни советов. Беседы с глазу на глаз монарха с каким-нибудь министром или первым начальником отдела нельзя считать нововведением. Однако несомненной заслугой Людовика XIV явилось то, что он сумел превратить в институт такой обычай и при этом остался хозяином положения. Любая форма работы с королем, как и всякая другая привилегия, воспринималась как милость. Она предоставлялась в порядке чисто индивидуальном, а значит, могла быть в любой момент отменена.

Институт апартаментов, который созывался трижды в неделю, придавал времяпровождению при дворе исключительно приятный характер. Создание института апартаментов наглядно продемонстрировало, с каким талантом и виртуозностью монарх использовал даже развлечения в интересах политики и поддержания собственной славы.

В то время слово «апартаменты», которое употреблялось в значении «королевский прием», являлось неологизмом. Оно появилось незадолго до 1674 года, в первый год пребывания королевского двора в Версале, когда Сен-Жермен все чаще пустовал. Фюретьер рассказывает: «В эти последние годы говорили, что был день апартаментов короля, имея в виду различные праздники, на которых король несколько дней подряд угощал двор в своих роскошно меблированных, ярко освещенных апартаментах, где играла музыка, устраивались балы, легкие ужины, игры и другие замечательные развлечения».

После того как Людовик XIV обосновался в Версале окончательно, он устраивал приемы по вторникам, четвергам и субботам. В такие дни двери салонов короля отворялись в семь часов вечера. Людовик просто обожал бильярд и, бывало, часто проводил время за игорным столом до девяти часов вечера. Его постоянными партнерами были друзья – герцог Вандомский, обер-шталмейстер Луи Лотарингский, граф д’Арманьяк, герцог де Грамон, а также советник парламента Мишель Шамийяр, признанный лучший игрок королевства.

После окончания игры на бильярде король навещал маркизу де Ментенон и оставался в ее обществе до ужина. Затем начинался бал. Людовик XIV отдавал приоритет делам государства, но не превращал двор в подобие ханжеского сообщества, решительно отвергающего всякое веселье. Причем все представления отличались небывалым размахом. Театралы пользовались возможностью посмотреть великолепно поставленные спектакли, маскарады блистали искрометным весельем. Как часто бывает, многие простые и полезные изобретения кажутся привычным делом. Так и версальские приемы сегодня никого больше не удивляют. Впрочем, современнику очень трудно даже вообразить, насколько на таких приемах все было удивительно и поистине восхитительно организовано. Описания приемов можно найти в «Истории царствования в мемуарах». В честь этих приемов в 1683 году отчеканили медаль с датой на ней и надписью «Приветливость и щедрость короля. Дворец короля открыт для развлечений подданных».

Партер Латоны. Ганимед

Партер Латоны. Геракл

«Малая академия» составила свой комментарий, призванный подчеркнуть исключительность нововведения: «Король, чтобы увеличить число развлечений двора, пожелал держать свои апартаменты открытыми в некоторые дни недели. Существуют большие залы для танцев, для игр, для музыки. Есть и другие залы, где можно пить, сколько твоей душе угодно, прохладительные напитки, но особенно здесь поражает само присутствие великого короля и доброго хозяина».

Для Людовика XIV королевское представительство – всегда служба. Когда в 1686 году у короля открылся свищ, Людовик продолжал поддерживать введенный им самим обычай, хотя в это время присутствие на развлечениях могло сравниться с самым настоящим героизмом. Как-то раз, когда король дольше, чем обычно, терпел пытки от своих хирургов, супруга Монсеньора не выдержала и, плача, умоляла отменить прием в апартаментах в этот вечер. Она говорила, что будет не в силах танцевать, так как ее мысли постоянно будут заняты здоровьем Людовика. Несмотря на это, король ответил со всей твердостью: «Мадам, я хочу, чтобы этот прием состоялся и чтобы вы на этом приеме танцевали. Мы ведь не частные лица, мы полностью принадлежим обществу. Идите и делайте все, что надо, и будьте обходительны». Людовик даже попросил наблюдать за своей невесткой в течение всего вечера супругу маршала де Рошфора.

В парке. Аполлон с лирой

Когда не было приема в апартаментах, Людовик проводил самое начало вечера, от восьми до десяти часов, у мадам де Ментенон. После этого он оставлял свою тайную супругу и отправлялся на ужин к жене Монсеньора. Затем Людовик навещал мадам де Монтеспан. Возможно, это выглядело несколько жестоко – ухаживание сразу за несколькими фаворитками, но королю казалось, что в этой тактике содержится некая гарантия соблюдения тайны. Ровно в полночь король входил в свои апартаменты, и начиналась церемония отхода ко сну. Маркиз де Данжо писал: «Совершение туалета перед сном длилось от полуночи до половины первого, самое позднее оно заканчивалось в час ночи».

Людовик начинал и заканчивал свой день молитвой. Также он никогда не пропускал мессу в час дня. Пожалуй, он даже чересчур подчеркивал свои религиозные обязанности. Подобно монастырской жизни, в расписании дня Людовика гармонично сочетались духовность, физический и интеллектуальный труд. Причем интеллектуальным трудом чаще всего были отмечены государственные заботы.

Участие дам при версальском дворе, несколько чопорном и старающемся проповедовать строгую мораль, придавало ему галантную окраску. Ведь если предоставить мужчин самим себе, то они скоро эту огрубеют до предела. Дамы часто сопровождают короля во время прогулок. Только дамы удостоились попасть в список лиц, вхожих в Марли. Позже они составили салон мадам де Ментенон, когда милость, которую проявлял к ней монарх, стала еще более явной. С 1683 года в Версальском дворце больше не было королевы, и король был уверен в целесообразности того, что он всячески поддерживает тройное женское главенство – супруги Монсеньора, мадам де Ментенон и маркизы де Монтеспан.

Впрочем, только мадам де Ментенон занимала в Версале особое положение. Она – некоронованная королева Версаля. В 1683 году маркиза была еще достаточно молода, ей было 48 лет, тогда как королю –45. Она считалась одной из самых привлекательных женщин королевства. Подобно своей подруге, знаменитой куртизанке Нинон де Ланкло [154] , ее прелесть, кажется, не подвержена разрушительному влиянию времени. В 1702 году никто не смог бы уже узнать Луизу де Лавальер, которой исполнилось 57 лет. Атенаис де Монтеспан было 60 лет, ее красное лицо покрывала сеть морщин. Маркиза де Ментенон была старше своих соперниц – ей перевалило за 66, но выглядела она как тридцатилетняя. Эта честолюбивая и волевая женщина отвлекает внимание короля от молоденьких фавориток, однако не все на свете можно свести к одному Эросу.

154

Нинон де Ланкло, она же Анна де л’Анкло (1615–1705) – знаменитая французская куртизанка, писательница и хозяйка литературного салона; прославилась своей красотой, необычайным остроумием, а также тем, что сохраняла свою необыкновенную привлекательность практически до самой смерти на девятом десятке; де Ланкло в XVIII–XIX веках считалась европейским символом образованной и независимой женщины.