Вершинины, старший и младший

–  Ну-у, Цыпа!
– Виталька от удивления замотал чубом.
– Ну, ты сказал! Она на шпионку похожа, как ты на отличника.

Цыпа молча поддернул длинные, сморщенные на коленях штаны и влез на учительский табурет.

–  Дурак ты, а не звеньевой, - сказал он Витальке с высоты. И как с трибуны обратился к остальным: - Шпионы разве бывают похожи на шпионов? Их бы тогда сразу всех переловили. Шпионов как узнают? Потому что они вредят. А она разве не вредит? Вот она оставила нас после уроков, а Пашка в авиамодельный кружок опаздывает. Он, может, хочет истребителем стать, а как он станет, если ему не дают в кружок ходить?

Павлик Шагренев, который до сих пор не помышлял о профессии истребителя, подтянулся и стал поправлять под ремнем рубашку.

–  А я?!
– завопил Митька.
– У меня в два часа стрелковая тренировка! Завтра соревнования! Мне на «Ворошиловского стрелка» сдавать!

Он стукнул кулаком по левому карману матроски, на который собирался привинтить значок.

–  Во! Я же говорю!
– воскликнул Цыпа и возмущенно завертел тонкой коричневой шеей.

Трах! В класс влетела Валька Голдина. Захлопнула дверь и вцепилась в ручку. Обернулась и свистящим шепотом сообщила:

–  Гонятся!

Дверь задергали.

–  Отпусти, - велел Сергей Иванов.
– А сама иди сюда.

Дверь распахнулась. На пороге возник похожий на третьеклассника-отличника Талька Репин, председатель совета отряда пятого» «А». По определению Серёги Иванова - «маленький, а вредный».

–  Ага! Вся компания!
– ехидно сказал Репин.
– Знает, куда бежать…

–  Чего надо?
– суховато спросил звеньевой Логинов.

–  Вот ее надо.
– Талька подбородком указал на Валентину. У него за спиной сопели два здоровых телохранителя.

–  У нас сбор звена, - сказал Виталька.

–  А у нас сбор отряда. Чего она со сбора отряда бегает?

–  Сбор на тему «Об итогах четвертой четверти и о подготовке к успешной сдаче годовых экзаменов»… - нудным голосом продекламировал Павлик.

–  Не твое дело, - сказал Репин.

–  Не его, не его - согласился Митька.
– И не Валькино. Она в нашем звене. Значит, в нашем отряде! Пора бы понять!

–  Как это в вашем? Она в нашем классе учится!

–  Одно дело - класс, а другое - отряд! Она с нами в одном дворе живет! С малых лет, с самых детсадовских! Мы проголосовали, чтоб в нашем звене!

–  А мы у Сэ Пэ Вэ спрашивали! Она говорит, что так нельзя!

–  Сэ Пэ Вэ говорит?!
– взревел Виталька.
– А она у нас спрашивала? Она сама ничего не знает и даже не разбиралась!

«СПВ» - старшая пионервожатая - не была для Витальки авторитетом. Она пришла в школу месяц назад и, судя по всему, не собиралась задерживаться в своей должности.

А спор о Валентине был далеко не первый. Она еще осенью объявила, что хочет быть в звене с теми, с кем у нее «разные полезные дела, а не всякие проработки про успеваемость». «Полезные дела» у нее были с Митькой, Виталькой, Серёгой и прочей компанией. Пятый «А» запротестовал. Из принципа. А Виталькино звено дружно проголосовало «за».

–  Она им нужна, чтоб процент успеваемости поднимать, - пустил шпильку Павлик Шагренев.

–  Нам такой процент тоже не лишний, - сказал с табурета Цыпа.

–  Завтра приди только в класс!
– пообещал Валентине председатель пятого «А».
– Поговорим…

–  Я с тобой и сегодня могу поговорить. На улице, - сказала Валентина. Худая, длинная, темноволосая, сердитая, она выглядела сейчас грозно.

Противник удалился.

–  Ух… - сказала Валька.

– Ну хорошо, что вы тут. А то не знала, куда бежать… А почему не сказали, что сбор?
– Она неласково взглянула на Витальку.

–  Да какой сбор… Так сидим.

–  Разговариваем, - объяснил Серёга Иванов.
– Про баронессу Адель фон Неуд.

–  А-а, после уроков оставила! И вы сидите? Ну и олухи!

–  Вообще-то мне некогда. У меня тренировка, - сказал Митька…

Спать Митька лег пораньше. На всякий случай. И правильно. Отец, вернувшись из школы, спросил:

–  Где этот пар-ршивец?

–  Что случилось?
– захлопотала мама.
– Только, пожалуйста, не нервничай, иначе я ничего не пойму. Опять «неуд»?

–  Мало того! Их, голубчиков, оставили заниматься после уроков. Адель Францевна тратит время, чтобы вытянуть этим балбесам приличные оценки, а эти… эти… Она идет в класс, а дверь заперта! Изнутри! Как потом выясняется, ножкой от табуретки. В классе - никого, окно открыто. Но мало и этого! На двери мелом написано: «Но пасаран!» Эти лодыри решили лень свою и безобразия прикрыть республиканскими лозунгами!

Митька в своей постели начал дышать глубоко и ровно. В этом было единственное спасение.

–  Не шуми, он спит, - осторожно сказала мама.

–  Плевать!
– сказал отец, известный в городе преподаватель русского языка и литературы.
– Да-да! Плевать! Где мой ремень?

–  Ты с ума сошел!

–  Нет! Я не сошел с ума! Пусть! Пусть это будет крушением всех моих педагогических принципов, но я этого паршивца… Где ремень?

–  Какой ремень? Ты всю жизнь ходишь в подтяжках.

–  Не-ет. У меня был. Я в нем ездил на рыбалку.

Митька ровно дышал. Крушения педагогических принципов можно было не бояться: отцовский ремень он давно пустил на обмотку лука. Но что будет завтра?

Назавтра отменили урок арифметики и устроили классное собрание. Сначала выступала классная руководительница Вера Георгиевна. Сообщила, что за такие дела исключают из школы. Да-да, нечего удивляться! То, что натворили эти семь человек, не простое хулиганство, а… Даже слов нет! Ведь не маленькие! Вон многие уже в длинных брюках ходят, взрослые прически устраивают, а в голове что?

Митька напряженно смотрел в окно и думал о своем. Из школы, он знал, не выгонят, высказывание о брюках и прическах его не касалось, а в голове у него было вот что: «Не вспомнили бы только, что сегодня соревнования!» А то придет он в тир и услышит от военрука: «Ничего не могу поделать. Приказ директора - не допускать». Конечно, он тоже будет огорчен: Митька у него в кружке самый маленький, но самый способный. А что делать? Приказ есть приказ. Военрук - человек военный.

Вообще-то он славный дядька. Недавно принес в кружок новую «малопульку» ТОЗ-8. Не «семерку», а «восьмерку». У нее прицел совсем другой: поставлен намушник. Черное яблоко мишени легче просматривается, словно само садится на мушку. И спуск мягче. Митьке военрук первому дал ее попробовать. Три патрона. Митька сразу выколотил двадцать девять очков.

Жаль только, что мало военрук дает стрелять. Да еще, прежде чем допустить к винтовкам, целый час рас сказывает об иприте и фосгене, потом в противогазе гоняет. А в тир - напоследок.