Версты

На ряду с кризисом в художественном и литературпом движении рую екая интеллигенция верхнего слоя пережила также кризис религиозный. Пробудилось религиозное волнение внутри русской культуры, острю стала проблема I» религиозном смысле культуры и религиозном ее оправдании.Ведь в православии вопрос это? никогда не был определенно решен. Это течение выразилось в Петербургских религиозно-философских собраниях, в которых представители русской культуры встретились с представителями цервовн) иерархии, и в журнале Новый Путь». Для деятелен культуры прей всего стоял вопрос об отношении христианства к язычеству, 1С язьнеека ренессансу. На проблематику этого течения оказал огромное влияние В. В. Розанов, гениальный вопрошатель и критик христианства. В течении вились также темы, выдвинутые раньше в великой русской литературе, у Гоголя, Достоевского и Л. Толстого. Но значительности поставленных про< соответствовала религиозная сила в их разрешении. II наиболее видные деятели этого течения, имевшие несомненное значение в начале века, как например Д. С. Мережковский, впоследствии отошли от основного русла нашего религиозного движения, слишком остались в литературе и в нереальной политике. Но отсюда вошел третий элемент в духовное движение XX века, связанный довольно тесно со вторым. Опытом соединения разных элементов был журнал «Вопросы жизни». Наиболее значительны

му

*) «Символизм» есть именло в искусстве конца XIX и начав XX века, но символизм есть также вечное начало в Искусстве н > известном смысле всякое подлинное искусство символично. Яг о ложном идеологическом символизме, и об истинном реалистическом символизме.

**) Я имею здесь ввиду не богословское софнапство .П. Флоренского и о. С. Булгакова, а поэтическое софианство А. Блока.. А. Белого и др.

– фактом нужно признать, что с известного момента духовное брожение XX век а, п р о я в л е иное в раз н-о образных формах, вернулось к .о 'о нови о й традиции русской религиозной мысли XIX в е-ка, — к Хомякову, к Достоевскому, к Вл. Соловьеву, открыло таких забытых религиозных мыслителей, как Бухарев, и совсем еще не оцененных, как Н. Федоров и В. Несмелое. И наиболее это произошло в том течении, которое вышло из марксизма, и прошло через идеализм. Таким образом выпрямилась основная линия русской религиозной мысли. Возникло течение, которое принято неточно называть религиозно-философски»!. В нем произошел возврат в церковь. С ним связано создание религиозно-филофофских обществ в центрах нашей культуры и довольно продуктивная литературная и издательская деятельность. В первую четверть XX века мы пережили русский философский ренессанс и особенное развитие религиозной философии, которая представляет несомненный творческий вклад не только в русскую, но и в европейскую мыеяь и ныне очень интересует европейское сознание, особенно германское. Мы вернули свой долг германской мысли, которая ныне идет за онтологизмом русской философии. В России XX века появилось больше оригинальных философских трудов чем за весь XIX век. И проблематика, заключенная в русской религиозной философии, была глубже и острее, чем проблематика европейской религиозной мысли XIX и XX века, католической и протестантской. Эта проблематика очень, конечно, связана с Достоевским и Вл. Соловьевым. Но можно ли сказать, что русская религиозно-философская мысль XX века является эпигонской по отношению к великим писателям и мыслителям предшествующего века? Я думаю, что это неверно, и мнение это свидетельствует о недостаточном проникновении в нашу религиозную мысль XIX и XX века. Прежде всего нужно помнить, что между мыслителями XIX века и мыслителями XX века лежит новый вере -мятый опыт, который нельзя назвать иначе, чем катастрофическим. Была пережита революция в духе, была пережита революция в истории (малая революция 1905 г. уже многое принципиально выяснившая), был пережиг Маркс, был пережит Ницше,, перевит символизм, разрушены иллюзии священной монархии и православного быта, достигла последнего обострения религиозная проблема свободы и в добывшей еще форме поставлена религиозная проблема творчества и космического преображенпя. Выражение новое религиозное сознание» подверглось опошлению и стало затасканным в известным кругах, но оно выражает подлинное духовное событие и подлинное состояние сознания. Движение произошло к православию и к Церкви, но оно означает

НИКОЛАИ БЕРДЯЕВ

внутри православия и Церкви новое сознание,предчувствие новой творческой религиозной эпохи. Теократические иллюзии Вл. Соловьева были преодолены русской мыслью начала XX века и эсхатологизм принял совершенно новые формы. Также преодолена была «достоевщина», кончалась эпоха психологизма, но проблематика Достоевского осталась в силе и развивалась.. Религиозно-философская и богословская мысль начала века нанесла удары рационализму и номинализму школьно-казенпого богословия, от которых оно не сможет уже оправиться. Была восстановлена утерянная традиИпя платонизма. У нас выработалась совершенно свободная теория религиозного познания, отличная и от схоластики и от кантианства. Русская религиозная мысль означает конец процесса обезбоженья и унижения человека и космоса в рационалистическом теизме казенного образца и начало нового религиозного процесса, в котором человек и мир наполняются изнутри истины о бо-гочеловечестве.

Бесспорны и явственны слабые стороны движения. Оно осталось в замкнутом и узком кругу. В него проникли некоторые элементы упадочни-. чества, стилизованного архаизма, александризма и бессильного эстетизма. Это приходится сказать и про такого необычайно талантливого и интересного мыслителя, как о. П. Флоренский*). Влиял в этом направлении В. Иванов,— утонченнейшее явление нашей духовной культуры начала XX века. У нас образовалась дурная мода на мистику. Лирературная мистика не хотела знать той духовной дисциплины, без которой подлинная мистика невозможна. Упадочный эстетизм, сколько бы он ни прикрывался религией, и мистикой, всегда есть религиозное бессилие и жизнь в отражениях, а не реальностях, хотя бы отражениях прекрасных, увлекательных, утонченных. Не сразу даже можно понять, почему в России, в русском народе, полном непочатых сил и возможностей, могло возникнуть утонченное упадничество. Это об'яснимо лишь оторвапностыо верхнего культурного слоя от народной почвы. Философский и художественный ренессанс, значительность иглубит на поставленных религиозных проблем не сопровождались сильным и воле вым религиозным движением. Подлинного религиозного ренессанса у нас ] произошло. Многим участникам этого духовного движения не хватило нра ственпого пафоса и нравствепного характера, сильной и цельной религиозной воли. Сама сложность проблематики ослабляла цельность воли, раздваивала. Волевой активности, направленной на религиозно-социальное действие,, не было обнаружено. Все были слишком поглощены происходившим духовным кризисом и внутренней духовной драмой. Те, которые наиболее были устремлены к церковности, все силы свои направили на то, чтобы делаться;

*) См. мою статью о «Стоэн и утверждение истины» О.П.Флоренского «Стилизованное православие» в «Рус. Мысль».

РУССКАЯ РЕЛИГИОЗНАЯ МЫСЛЬ И РЕВОЛЮЦИЯ

православными и боялись творчества внутри православия. Этому поколению пришлось вести тяжелую и часто неблагодарную работу критики старых миро-созерцаний и переоценки ценностей. Оно победило соблазнительность атеизма дая нового сознания. Это нужно всегда помнить.для правильной оценки этого движения.Те,которые в готовом виде получили уже результаты этой работы, неспособны оценить дела предшествующего поколения. Это обычно так бывает. Большое симптоматическое значение в кризисе миросозерцания верхнего слоя русской интеллигенции и происходившей переоценки ценностей имел вызвавпнгй бурю негодования со стороны интеллигентской ортодоксии сборник «Вехи». В сборнике об'единились бывшие марксисты и идеалисты, но редактировал его М. О. Гершензон. В «Вехах» были провозглашены правды, которые теперь стали несомненными и усвоены многими, которые или «Вех» не знают, или относятся к ним отрицательно. Такова прежде всего правда о примате духовного начала над внешними началами жизни, политическими и социальными, и правда об абсолютных и безусловных святынях в жизни личной и общественной. Но правда «Вех» была провозглашена слитком поздно. Роковой процесс-русской жизни не мог быть остановлен. Не было в русском обществе творческой духовной силы, которая могла бы предотвратить катастрофу революции созиданием, просветлением и преображением жизни. Неизбежность революции была решена на небесах. Русское духовное движение начала XX века получило романтическую окраску. Этот романтизм порожден вековым русским расколом, поставившим наш верхний культур-сдой, в котором осуществлялась религиозная мысль и духовное движение, и против старого режима, против императорской России, и против революционной России, против интеллигентской революционной воли и со-

II

Русская мысль и идеология верхнего культурного слоя не победили в русской революции и не имели влияния на ее ход. Русская революция стала под знак совсем иной идеологии, уже выветрившейся и разложившейся на верхах нашей умственной культуры, под знак революционного и материалистического марксизма. Идеи которые потерпели поражение в творческой мысли, в духовно более «передовом» сознании, победили в стихии революции, в массовом движении. За последние 15 лет перед революцией 17 года нашу творческую мысль, наше сознание, направленное к духовному творчеству, интересовали Достоевский, Л. Толстой, Вл. Соловьев, Капт, Шеллинг и Ницше, мистика и символизм, но совсем не интересовали Чернышевский, Плеханов, Маркс, Ленин, Энгельс, и Каутский,экономический материализм

НИКОЛАЙ БЕРДЯЕВ

и материалистический социализм. В революции победили идеи вульгарна ванного марксизма, сильно пониженного в своем умственном и культурно уровне по сравнению с марксизмом конца прошлого века. Либеральные демократические пдея не могли иметь никакой власти над русской револв цией и были не нужны и чужды народу, одержимому стихией революцш это были интеллигентские и буржуазные идеи, никогда не обладавшие | Россшг творческой силой и оригинальностью. Идеи же нацпопально-реда гиозные и философские, течение духовной культуры более высокого качеств оставались замкнутыми в узком кругу, неспособном влиять на народщ движение. Полу-интеллигенция, которой ведомо было лишь полу-просв щение, была увлечена идеями, которые представлялись жалкими и раз» жившимися интеллигенции культурной и подлинно просвещенной. Е*уеси революция произошла при очень разном возрасте и разном уровпе сознаив в русском обществе и народе, после долгого раскола и образования бездц между верхним и нижним слоем. И в революции провалился в разв''рзшу1 ся бездну народной стихии и высший культурный слой и средняя интслл генция. Русская интеллигенция в течение столетия мечтала о революции. готовила ее, она боготворила народ и ждала часа, когда народ будет опр делять судьбы России, наивно веря, что это будет часом ее торжества.в час революции оказался часом исторической смерти русской интеллитснц» концом для ее психического уклада и миросозерцания. II нет ничего боя жалкого и смешного, как до сих пор поддерживаемый «левой» интеллигент» миф о святости февральской революцш в отличие от мерзости рсволюф октябрьской. В действительности есть одна революция в разных ее стад» и революция октябрьская и есть настоящая народная революция в ее полю проявлении. Русская революция удалась, вопреки преобладающему мненв^ в том единственном смысле, в каком удаются все большие революции. Она',) осуществила никаких высоких идей свободы, равенства и братства, не о^ ществила той социальной правды, которой так страстно искали русск, люди, и религиозные и не религиозные. Этого не осуществляет ни ся революция. Революция есть геологический процесс и катастрофическое и редвижение пластов земли, смена социальных групп и классов, возвышев и приход к господству тех социальных слоев, которые были внизу, и и вержение и вытеснение из первых рядов жизни тех, которые были наверх В этом отношении русская революция вполне удалась. Она призвала господству в жизни, к строительству жизни народные слои, которые бю угнетены, не были приобщены к культуре и пе играли роли в жизни гое дарства. Это есть процесс неотвратимый, я бы сказал космический. Его не! зя остановить, нельзя отрицать и лишь безумцы могут думать, что возмол возврат к старому соотношению социальных слоев н групп. В русской $

РУССКАЯ РЕЛИГИОЗНАЯ МЫСЛЬ И РЕНО НоЦПН

В0Л10ЦИИ рождается новая народная Россия, рождается в муках ипреступ-(йнинх. Коммунизм есть преходящий и вторичный момент в этом процессе К он пытался привить свою антихристову идею темной народной стихии. Народный слой, выдвинутый геологическим переворотом в первые ряды жиз-аи, принес с собой новый психический уклад,новую структуру души. В рус-вкой революции, как я пе раз уже писал, образовался новый антропологн-Ькйй тип, не похожий ни на старый тин интеллигенции, ни на старый мп из парода. В типе этом есть своеобразный русский американизм, огром-вая энергия, воля к власти и строительству жизни, есть похоть жизпи и большое любопытство к жизни, есть своеобразная цельность и отсутствие раздвоенности, культурная упрощенность, элементарность. В этом новом гапе и новом слое кончается эпоха психологической утонченности, направленной на проблематику, эпоха усложнения суб'ективного мира. Так ныне говорят. Но забывают, что и в старом типе русской интеллигенции не было психологической утонченности и не происходило творческой работы мысли над проблемами философскими и религиозными. Нигилизм 60 годов остался нс-шределенным элементом старого типа интеллигенции. В России, в сущности, никогда не ценили творческой мысли и непонятно даже возникновение эвакцш против направления мысли, которое никогда не имело широкого успеха и влияния. Старая интеллигенция была, создана самодержавием и она кончается с падением самодержавия. Образуется новая народная интеллигенция пли полу-штеллигенция, реалистическая по своему 'т;лнду. 'которой чужда и старая романтически-революционная интеллигенция и старый утопченно культурный наш слой. В этом новом народном слое, которому предстоит играть определяющую роль в государственном и хозяйственном строительстве России, происходит перерыв культурной традиции а варваризация русской культуры. Удивление и возмущение по поводу этой варваризации страпно и не может быть оправдано. Такого рода варваризация есть неотвратимый процесс космического характера. II Процесс этот имеет и свои положительные и свои отрицательные стороны. Потенции жизни требуют актуализации. Темная народная стихия с заключенными в ней противоположными возможностями не может быть расстреле-

, она должпа быть просветлена п подчинена высшим духовным началам. Пореволюционное поколение с новым душевным укладом, выработан-

ш в войне и революции, неизбежно несет с собой реакцию против всего дореволюционного прошлого, против всех идейпых и духовных течений (предшествующих революции. Дети обычно истребляют отцов, таков закон Вшей греховной жизни во времени. Но в пореволюционном народном слое появились дети, незпающие своих отцов, — отцы их остались скрытыми в юмной народой стихии. Эти дети не изменили никакой культурной традиции,

НИОЛЛЙ БЕРДЯЕВ

нбо ее не. имеют в не знают. Брюзжание поколения отцов по поводу рокоэд смены поколений и образования нового психического уклада производи жалкое и бессильное впечатление. Вновь нарождающейся жизни, со всею ее опасностями, нельзя протнвопоставлятьстарые идеи и настроения Росск господской и России интеллигентской. Интеллигентские стремления те ряют смысл в новой пореволюционной России. В ней нет уже ни старо! императорской России, дворянской, чиповничей, купеческой, мужицкое ни старой революционной России,интеллигентской,разночинной в дореволк ционном смысле слова. Более нет ни «интеллигенции»,ни«народа», нет оснод ной темы русского народничества XIX века. В 60 года прошлого века в ма лом размере происходил процесс прихода разночинца, который понизи уровень русской духовной культуры, породил русский нигилизм, выдвину, своих идеологов, подобных Чернышевскому и др. Этот слой разночинце! слившись с кающимися дворянами, кристализовался в тип революционно, интеллигенции, проявлявшей большую жертвоспособность, но очень мал* реалистической по своему укладу. Теперь аналогичный процесс происходи* в грандиозных размерах при совершенно новых условиях и он приведет :? кристализацни совершенно новой народной интеллигенции, пе революциов ной в старом смысле слова и не противополагающей уже себя народу. В на родной интеллигенции не будет уже «лишних людей» и в ней будет ориентировка на «об'ективное», а не на «суб'ективное». Интеллигенция в старо!, смысле кончилась, ее безпочвенность и ее противоположение народу преодо лены. И мы можем сейчас оценить черты героизма и жертвенност. старой революционной интеллигенции. Слой прошедший через кощ мунизм в известной своей части вернется к православию и в не* укрепится национальное сознание. Но остается на веки веков духоваа, аристократия, избранные личности, противостоящие народному щ лективу. Вопрошения духовной аристократии не могут быть отменены т какими революциями и никакими реакциями в мире. Платон или Я. Ба остаются в силе и до наших дней и на долгие века останется в силе Достоев ский. Россия и весь мир переходят к коллективистической эпохе, котору] я называю «новым средневековьем», индивидуализм новой истории конче^ Но и в старом средневековье, не знавшем индивидуализма, была духовна аристократия, были изрбанные личности, носители высшей культуры духа, было и «одиночество», как явление «индивидуальное», хотя и не было «одинс чества», как явления «социального». С этим связана особая проблема, ввд винутая русской революцией.

Духовная культура по природе своей аристократична и иерархичвд И потому вопрос об охранении и творчестве русской духовной культурь о верности традициям русской религиозной мысли остается в силе и ир

РУССКАЯ РЕЛИГИОЗНАЯ МЫСЛЬ И РЕВОЛЮЦИЯ

эвом перераспределении социальных сил, при новой роли массового кол-зктива. Вопрос этот еще более обостряется в наше время и требует огромных ровных усилий от сохранившегося культурного слоя. Русские релипюз-ае идеи и упования не теряют своего значения от смены поколений. Пора ерестать смотреть на все с точки зрения смены десятилетий, как это обычно авало в России. На многое нужно смотреть с точки зрения вечности. Дело л. Соловьева не умалится от того, что новое поколение перестанет им ннте-зеоватьея и его любить. Русские религиозные мыслители привыкли к оди-этеству и в прошлом. Поклонение же смертоносному потоку времени есть цолопоклонетво и ложь. Наши религиозные упования могут быть обращены грядущему через головы современных и ближайших поколений. Есть осно-ише думать, что поколение, выросшее на войне и революции, будет захваче-> религиозно-церковной реакцией, что ему будет чужда религиозная про-юматика. Старообрядческое и приходское православие будут стоять выше мигиозного движения XIX и XX века, как более цельное. Богословие лгрополита Макария будет более ценится, чем богословие Хомякова, Буха-зва, Вл. Соловьева и им подобным. Спрос будет главным образом на аскети-зскую святоотеческую литературу. Ложь и низость церковных реформ в Йетской России вызовет вражду ко всякому церковному реформизму. Мы зтупаем в эпоху не только варваризации, но и духовной реакции обскурантиз-' акоторый будет иметь и свое правое и свое левое выражение. Это очень нонят-) и связано с некоторым законом. Но поколение, охваченное эмоциональной закциен, не может судить о значении проблем, поставленных поколениями редшеетвующими. Оно не может быть об'ективным, опыт его суженный и ^пифический. Это есть поколение пли комсомольское, атенстически-мате-валистичеекпе, или поколение иерковно реакционное, старообрядческое, вгонное к пафосу формальной ортодоксии II к обличению ересей,- две формы прошения и нигилистического понижения уровня духовной культуры. Пов-)ряю, духовная культура, религиозно-философская мысль — аристократ ины, ныне же в разных формах происходит процесс демократизации. Насгу-ают времена, когда из хаоса должен образоваться новый космос, а это в< г-I- -предполагает создание духовной аристократии. Демократия есть лишь !щн из путей к аристократии. Идущий на мир коллективизм несет с соб| й едичайшие опасности. Механический коллектив, отрицающий чеяовече-кую личность, человеческий образ, есть царство антихриста, он торже-гвует в коммунизме. II предстоит трудная и долгая борьба против механи-еского коллективизма во имя духа, во имя человека, во имя свободы. Эта эрьба не может означать возврата к индивидуалистической эпохе. Она долж-авестись во имя религиозного коллектива, в котором утверждается и дух, человек, и свобода. Профетизм русской религиозной мысли будет им р ть