Весь Дортмундер в одном томе

– Что?– переспросил Келп.

– Я тут подумал,– начал Стэн. – Про сейфы, ну знаете. Один из нас заведет себе ячейку в банке, и таким образом у нас будет легальная причина спуститься в хранилище.

– Я думаю, что это будет другое хранилище,– предположил Келп,– или другая часть того же хранилища. Я прав, Джон?

– Да,– сказал Дортмундер.

– Дортмундер, я это место никогда не видел, поэтому даже не представляю, что там,– сказал Тини. – Там есть лобби, там есть банк, что еще там есть? Расскажи.

– Здание большое,– сказал Дортмундер. – Шесть этажей, в ширину примерно с полквартала. Банковская часть в углу, там свой вход и свой выход. Лобби посередине, никаких дверей, общих дверей. Сбоку от лобби, не доходя до банка, есть магазины, которые внутри здания, никаких уличных дверей. В конце лобби лифты и один специальный лифт.

– Лобби охраняется?

– Слева у стены, которая отделяет банк.

Тини кивнул.

– Все на виду,– сказал он. – Эти штуки не протащишь через все лобби.

– Как я и говорил,– напомнил Дортмундер.

– Воздуховоды,– вдруг выдал Стэн.

Тини посмотрел на него.

– Ты хочешь протащить семьсот футов шахмат по воздуховодам? И что буем делать, когда они примут вертикальное положение?

– Уличные рабочие,– предложил идею Келп. Установим все, потом прокопаем свой туннель под тротуаром к…

– На Пятой авеню,– скептически напомнил Джадсон.

Келп замолчал, нахмурился и покачал головой.

– Забудьте.

– Я знаю, где взять вертолет,– выдал Стэн.

– Даже не знаю, что ты с ним можешь делать,– сказал Тини.

– А что, если мы устроим в лобби пожар?– предложил Келп. – Придем одетые как пожарники…

– Мрамор не горит,– сразу пресек эту идею Дортмундер.

Тишина в этот раз была крайне неудобной, потому что все знали, что это последнее молчание, но никто не хотел объявлять, что собрание окончено, и проблема осталась нерешенной. Наконец, Джадсон прокашлялся и сказал:

– У тебя тут теплая батарея, но все же я, наверное, даже не знаю, наверное, пойду…

– Я тоже,– сказал Стэн, потягиваясь, как будто он все это время спал.

И тут все зашевелились, встали и начали расхаживать, все, кроме Дортмундера, которому все сказали «пока», как будто он скорбил об уходе дорого ему человека. Дортмундер кивнул, но не встал.

Тини прежде, чем направиться к выходу, положил свою огромную лапу на плечо Дортмундера, прибавив веса, и сказал:

– Если тебе не нравится Сан Франциско, у меня есть другое предложение. Билокси.

Дортмундер покачал головой.

– Эппик…

– Я сказал Билокси,– повторил Тини. – Билокси, Миссисипи. Поверь, Дортмундер, они до сих пор не общаются с копами с севера.

23

Лобби CI Интэрнэшнл Бэнк билдинг выглядело совсем не так, как Джадсон себе представлял по описанию Джона. Открытость, величина, объемы почему-то упустили из вида. Место было, пожалуй, этажа три в высоту, пол из кремового мрамора, боковая стена, выходящая на улицу, была стеклянной. Джадсону это место напоминало собор, в частности собор облачным воскресным утром, с тысячей слабых лучиков ноябрьского солнца, которые отражались от других стеклянно-стальных зданий на авеню разлились по всему лобби.

Это все равно что стоять посреди ореола. Как вообще кому-то пришло в голову принести сюда что-то, что нужно украсть? Если не брать во внимание свет, вовсю царила святость, которая отпугивала.

А это оказывается еще и банк. Тут за стойкой высотой по грудь сидели два охранника, сразу за ними на стене висели мониторы.

Интересно, хотя бы один из этих мониторов показывает хранилище, или хотя бы вход в хранилище? Почему бы и нет?

Джадсон направился в сторону мониторов, разглядывая черно-белые картинки коридоров, пустых лифтов, пока он не заметил, что охранники пристально на него смотрят. Не потому, что они что-то заподозрили, а потому, что он был единственным двигающимся объектов в поле их зрения. Магазины на другой стороне лобби были закрыты по воскресеньям, как и многие офисы на этажах выше.

С некоторым опозданием Джадсон заметил, что привлекает к себе слишком много внимания, поэтому он сменил свое направление к стойке регистрации, чуть дальше вглубь. Пусть они подумают, что он ищет кого-то из арендаторов.

У Джадсона на самом деле не было никаких дел в CI, точно не в воскресенье, хотя и ни в какой другой день тоже. Ему просто было очень жаль Джона, и он даже немного чувствовал себя виноватым за то, что вчера на корню обрезал идею по поводу проникновения в хранилище, и он заметил вчера кислое лицо Джона, похожее на сыр, расплавленный в микроволновке.

Но почему все послушались его? Он ведь просто ребенок, что он мог знать? Конечно, все притворялись, что есть еще какая-то надежда, чтобы поддержать дух Джона, но малыш умудрился это все потопить, и как только он лопнул этот мыльный пузырь, больше никому не нашлось что сказать.

Разве он был прав? Он был прав, что хранилище неприступно? Поднявшись с кровати в своей квартире этим утром, он понял, что единственное, что он может сделать,– это сходить туда и осмотреть место самому, на всякий случай, может вдруг получиться проникнуть в то хранилище, пока никто не видит.

И тихонько оттуда выйти потом. Это самый жизненный урок, который он вынес: Хорошо, когда ты смог попасть в нужное место, но жизненно необходимо иметь возможность оттуда выбраться.

Подойдя к большому черному квадрату стойки регистрации, где белыми буквами и цифрами значились названия каждой компании в здании, Джадсон посмотрел вперед, в надежде, что охранники потеряли к нему интерес (но, конечно же, нет), но они наблюдали за тем, как он удивлялся количеству всевозможных названий. Каждое уникально, но произнести возможно. Подумать только!

– Вам помочь?

Джадсон подскочил от неожиданности, повернулся и увидел, что один из охранников стоит рядом с ним нахмурившись, вроде вежливый, но как-то все равно страшновато.

– О, нет!– только и смог он пробормотать. – Я… я тут просто друга жду. Он еще не спустился, вот и все.

– А где он работает?– поинтересовался охранник, делая вид, что хочет помочь, но потом резко добавил,– Не смотрите на доску! Где он работает?

Где он работает? Джадсон отчаянно начал копаться в кратковременной памяти, пытаясь вспомнить хотя бы одно из названий, которые он только что прочитал, но все они испарились. В его голове было совершенно пусто.