Весь Дортмундер в одном томе

– О боже.

– Да, я в курсе. В любом случае, у вашей компании ведь есть клиенты из этой семьи, так?

– Да, конечно.

– Что, если мы каким-нибудь образом сообщим члену семьи,– высказал он свою мысль,– что с одной из фигур есть проблемы, поэтому не исключены проблемы и с другими фигурами, возможно, что кто-то в семье раньше занимался мошенничеством, и, возможно, он хочет…

– Она.

– Ну ладно. Может она захочет, чтобы шахматный набор осмотрели специалисты. Ну, понимаешь… – и его глаза заблестели. – Забрать шахматы из хранилища, привезти их экспертам в лабораторию или куда там привозят, чтобы они там остались на какое-то время.

– О Господи,– вздохнула она.

– Ну я этого сделать не могу,– подметил он. – Я не могу подойти и сказать это, потому что сразу возникнет вопрос, откуда я все это знаю. А вот ты можешь.

– О Господи,– еще тяжелее вздохнула она.

Он нахохлился и стал изучать ее. – Ты это сделаешь? Должен сказать, что это единственный способ, чтобы твой дед получил эту штуку обратно.

– Мне нужно,– пробормотала она,– мне нужно подумать. И она отвернулась к витрине, тем самым он выглядел попрошайкой больше, чем обычно.

26

Когда Дортмундер вернулся домой, Мэй уже ушла на работу, но она оставила записку на стикере, приклеила ее на упаковку пива в холодильнике, чтобы он ее наверняка увидел. «Перезвони Ипику на мобильный»,– было написано и снизу номер.

– Я б лучше позвонил Эппику в его камеру,– пробормотал он, тем не менее, он переклеил стикер на стену рядом с телефоном и набрал номер.

– Эппик!

– Это, эм, Джон. Вы хотели, чтобы…

– Именно так,– похоже, Эппик куда-то спешил. – Бери такси и приезжай…

Дортмундер подождал.

– Да?

– … в лобби.

– Что?

– Буду там еще до…

– Где?

Тишина. Это была не парящая тишина, и не многозначительная тишина, это была тишина, как в пещере с летучими мышами, когда они там спят. Потом послышались гудки, и он повесил трубку.

Попробовать еще раз? А зачем? Дортмундер повернулся к холодильнику, вспомнив про упаковку пива, которая всегда была хорошим средством коммуникации, и тут зазвонил телефон.

Да, всегда есть вещи, через которые нужно просто пройти. Он снова подошел к телефону и снял трубку:

– Да?

– Я уже в такси, на регистра… здание… скоро как ты… слышно ме..?

– Нет.

Потом короткое молчание и потом:

– Чертовы мобильники! Звучало это как ругательная фраза, которая уже давно перестала использоваться в обиходе.

– Понимаю,– спокойной ответил Дортмундер,– это наше будущее.

– Тогда наше будущее выглядит очень мрачно. Я хочу, чтобы ты….

– и снова гудки.

– До свидания,– сказал Дортмундер гудкам, достал банку пива из упаковки и пошел в гостиную, за «Дэйли Ньюз», которую Мэй прочитала утром. Он принес газету на кухню, потому что знал, что Эппик – не тот человек, который сдается, и остался читать там. Поскольку он заглядывал в газеты всего пару раз в неделю, чаще всего, когда находил какую-нибудь на сидении в метро, он никогда не мог понять, о чем говорят все эти комичные заголовки. Вот тут справа вроде как должны быть самые-самые новости?

В спортивной секции турнирная таблица выглядела ровно так, как и предполагалось. Он подумал, что спорт был бы интереснее, если бы футбольные игроки надели бы баскетбольную форму, а баскетбольные игроки надели бы футбольную форму, и тут зазвонил телефон.

Он подошел к телефону и ответил:

– Слушаю.

– Вот так-то лучше. Джон, ты должен взять такси и приехать домой к мистеру Хэмлоу.

– На ресепшене телефон гораздо лучше.

– Я попросил таксиста остановиться у телефонной будки. Приезжай прямо сейчас, Джон, мистер Хэмлоу очень недоволен.

– А с чего ему быть довольным?

– Ты не понял, он недоволен тобой. Буду ждать тебя в лобби.

Эппик сидел в лобби в кресле из рога носорога, когда швейцар впустил Дортмундера, хотя было видно, что до последнего сомневался, стоит ли так делать, Эппик поднялся.

– Так,– сказал Эппик, все еще в какой-то спешке. – Пошли.

Уже в лифте Дортмундер сказал:

– Я в последнее время трачу слишком много денег на такси.

– Это потому, что ты независимый подрядчик,– объяснил Эппик.

– Ааа,– протянул Дортмундер, дверь лифта открылась, медицинский мяч уже ждал их в своем кресле.

– Джентльмены,– поздоровался мистер Хэмлоу. У Дортмундера никогда не получалось выговорить слово «джентльмены», но у мистера Хэмлоу это получалось очень легко. – Присаживайтесь,– это предложение прозвучало как приказ, а кресло укатилось в сторону предполагаемое места исполнения приказа.

Когда все расселись, Дортмундер и Эппик сидели рядом в античных креслах, мистер Хэмлоу напротив них. Мистер Хэмлоу, как обычно подергивая правым коленом, искоса посмотрел на Дортмундера и сказал:

– Я так понял, вы разговаривали с моей внучкой сегодня утром.

– Да,– не стал отрицать Дортмундер. – Не в здании, на тротуаре напротив.

Эппик уставился Дортмундеру в правый глаз и ухо.

– Ты приставал к ней? Прямо на улице?

– Да не приставал я к ней. Мы просто немного поговорили.

Мистер Хэмлоу, едва сдерживая свой гнев, сказал:

– Вы попросили ее стать соучастницей криминального действия.

– Не понимаю,– честно ответил Дортмундер. – Где тут криминал? Я даже не просил ее улице перейти в неположенном месте.

– Сэр, вы не могли бы начать историю чуть раньше?– попросил Эппик. – Я не могу сообразить, что тут происходит. Что именно он попросил ее сделать?

– Я просто…

– Я не тебя спрашиваю,– перебил Эппик. Ну вот, теперь все друг друга перебивают. – Я спрашиваю мистера Хэмлоу.

– Как я понял,– пояснил мистер Хэмлоу,– ваш напарник решил, что для него слишком проблематично пробраться в хранилище и забрать шахматный набор, поэтому он хочет…

Эппик в шоке почти закричал:

– Чтобы ваша внучка спустилась туда?

– Нет, не настолько все плохо. Он хочет, чтобы Фиона пошла к Ливии Нортвуд Уилер и…

– Простите, сэр,– перебил Эппик. – К кому?

– Она потомок сержанта Нортвуда,– объяснил мистер Хэмлоу,– и фирма, где работает Фиона, представляет ее интересы в суде.

– О,– понял Эппик. – Спасибо, сэр.

– Фирма Фионы представляет интересы Ливии Нортвуд Уилер,– продолжил мистер Хэмлоу, а его красные глазенки злобно посматривали на Дортмундера. – Фиона не представляет ее интересы лично, у нее нет даже права с ней разговаривать, даже при условии, что она согласилась бы сделать то, о чем вы ее просите.