Весь Клайв Баркер в одном томе. Компиляция
Шрифт:
С помощью нескольких таблеток снотворного и изрядного количества виски Тодду удалось проспать до половины пятого утра. Когда он проснулся, ему почудилось, будто у него в ногах, как обычно, шевелится Демпси. Из-за спиртного в голове Тодда царила полная неразбериха. Лишь после того, как он привстал и обследовал со всех сторон кровать, к нему стал возвращаться рассудок. Демпси нигде не было.
Тем не менее, он мог поклясться на Библии, что ощущал присутствие своего любимца — как тот снует по кровати, пытаясь найти для себя место поудобнее.
Откинувшись на подушку, Тодд впал в полудрему, однако
В десять часов Тодда разбудил Марко, который принес ему телефонный аппарат. Звонила дама по имени Розалия из Службы кремации животных. Хотя она говорила с Пикеттом очень вежливо, ее любезность была несколько натужной. Наверняка она неоднократно нарывалась на истеричных клиентов, и профессия выработала у нее привычку держаться с ними несколько отстраненно. Утром она связалась с больницей, и ей сообщили, что при Демпси остались ошейник и одеяло, поэтому первым делом она хотела узнать, не желает ли Тодд забрать эти вещи, или их кремировать вместе с собакой.
— Это его вещи, — ответил Тодд, — пусть они и останутся с ним.
— Хорошо, — ответила Розалия. — Тогда остается только вопрос с урной. У нас есть три разных варианта…
— Выберите лучшую из них.
— Тогда это будет бронза в греческом стиле.
— Судя по названию, думаю, это подойдет.
— Теперь мне нужен номер вашей кредитной карты.
— Я передам трубку моему помощнику. Он вам все сообщит.
— Минуточку, еще один вопрос.
— Да?
— А вы… тот самый Тодд Пикетт?
Ну конечно, он был тот самый Тодд Пикетт. Но ему казалось, что это был не он, а какое-то жалкое подобие того человека, каким он был прежде. С Тоддом Пикеттом ничего подобного никогда не случалось. Тот, настоящий Тодд Пикетт всегда шел своей дорогой, и жизнь была к нему благосклонна.
Проспав до полудня, он встал с постели и пошел на кухню перекусить. Тело его ломало, как при сильном гриппе. Не справившись с едой, Пикетт уставился тупым взором в окно, за которым вырисовывались искусно высаженные растения внутреннего дворика — те самые, над которыми Демпси всегда мимоходом задирал лапу, и Тодд никогда его за это не журил.
— Пойду лягу в кровать, — сказал он Марко.
— Не хочешь сделать ответный звонок Максин? Она звонила девять раз за утро. У нее есть новости насчет продажи «Бойца» какому-то иностранному покупателю.
— Ты сообщил ей про Демпси?
— Да.
— И что она ответила?
— Сказала «ох». А потом сразу перешла к разговору о покупателе.
Обезоруженный ее бесчувственностью, Тодд глубоко вздохнул.
— Наверно, мне пора с этим делом кончать, — сказал он Марко. — У меня нет никаких шансов на успех. И сил тоже нет.
Марко не стал его разубеждать. Вопросы кинобизнеса всегда были ему не по нутру, он ненавидел в нем все и вся, кроме Тодда.
— А почему бы нам не махнуть в Ки-Уэст, как мы когда-то собирались? Откроем свой бар. Будем толстыми и пьяными.
— …
И в пятьдесят лет нас хватит сердечный приступ.— Ты сейчас в ужасном состоянии.
— Есть немного.
— Ничего, это скоро пройдет. И в один прекрасный день мы в честь Демпси назовем другую собаку.
— Это будет не в честь него, а вместо него. Его мне никто не сможет заменить. И знаешь почему?
— Почему?
— Потому что он был со мной рядом, когда я был никто.
— Вы с ним были как два щенка.
Впервые за последние сорок восемь часов Тодд улыбнулся.
— Да, — заговорил он срывающимся голосом, — мы с ним были щенками. — Пикетт старался удержать слезы, но они ему не повиновались. — Да что это я? Ведь он был всего лишь псом то есть… ну, ты понимаешь. Скажи мне честно, как ты думаешь, Том Круз стал бы так убиваться, если бы у него умерла собака?
— Боюсь, у него вообще нет собак.
— А Брэд Питт?
— Не знаю. Спроси их сам. Как только встретишь, сразу и спроси.
— Могу себе представить, какая славная выйдет сцена. Тодд Пикетт спрашивает Брэда Питта «Скажи мне, Брэд, когда умерла твоя собака, ты рыдал по ней два дня, как девчонка?»
— Рыдал, как девчонка? — На этот раз рассмеялся Марко.
— Именно так я себя сейчас ощущаю — девчонкой, распустившей нюни из какой-то слезливой мыльной оперы.
— Может, тебе стоит позвонить Вильгемине и трахнуться с ней?
— Вильгемина никогда не трахается. Она занимается любовью с кучей свечей и мочалок. Клянусь, она боится от меня что-нибудь подхватить.
— Например, блох?
— Да. Блох. Знаешь, в качестве последнего акта протеста в память о Демпси я был бы не прочь поделиться блохами с Вильгеминой, Максин и…
— Гарри Эппштадтом.
Теперь они расхохотались вдвоем, и смех этот исцелил боль, сделав ее частью окружающего мира.
Около шести часов вечера Тодду позвонила мать. Она находилась дома, в Кембридже, что в штате Массачусетс, но была готова в любую минуту прыгнуть в самолет и прилететь к сыну. Она пребывала в том состоянии духа, которое обычно называется «я сразу почувствовала что-то неладное».
— Что произошло? — заволновалась она, услышав голос Тодда.
— Ничего.
— Нет, что-то произошло.
Ей невозможно было возразить, поскольку она, как всегда, была права. Благодаря своему удивительному чутью мать всегда умела предугадать, когда стоит позвонить любимому сыну, а когда лучше держаться от него на расстоянии. Иногда он мог солгать ей, чтобы отделаться от лишних объяснений. Но сегодня был совсем другой случай.
— Так что стряслось?
— Демпси умер.
— Твоя старая дворняга?
— Никакая не старая дворняга. И вообще, будешь продолжать разговор в таком духе, он закончится, не начавшись.
— Сколько же ему было лет? — спросила Патриция.
— Одиннадцать, около двенадцати.
— Это преклонный возраст.
— Но не для такого пса, как он.
— А какой он был породы?
— Сама знаешь…
— Дворняжка. Да, дворняжки всегда живут дольше породистых собак. Этого от них не отнимешь.
— Но только не мой Демпси.
— Ты, наверно, слишком его избаловал. Покупал самое дорогое и калорийное питание.