Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

Королевская служба безопасности в Гааге не спала всю ночь, выясняя подноготную Микьеля.

— Я хочу сказать, мысли его мы прочесть не можем. Но если у него и есть радикальные политические взгляды — он их держит при себе. С людьми таких взглядов не связан.

— А с кем он связан?

— Ну… с такими же, как он сам, — развела руками Амелия.

— А именно?

— Старые венецианские семьи, богатые наследники.

— Есть такая группа? — удивилась Саския. — Я думала, за столько веков все венецианские наследники давно переженились на наследницах из других мест и смешались с прочими европейскими богачами.

— Мы еще собираем информацию, — ответила Амелия. — Не думаю, что таких много. Может быть, несколько потомков старых аристократических родов, хранящих старинные традиции. Его двоюродный дед, похоже, имеет определенный вес как посредник.

— Микьель упоминал, что он здесь с тетушкой. Расскажи поподробнее о двоюродном деде.

— Банкир — но это может означать что угодно. Связи в торговом флоте. Занимается благотворительностью.

— В какой сфере?

— Что-то связанное с сохранением венецианского культурного наследия.

— Что ж… значит, ему достаточно важно, чтобы Венеция не ушла под воду.

— Скоро узнаем больше, — пообещала Амелия. — А пока вы ведь можете просто его спросить. В худшем случае, если ваше фото с ним попадет в прессу, а потом выяснится, что он фрик, — вы с чистой совестью сможете сказать, что ничто в его бэкграунде и связях того не предвещало.

— Ну хорошо. А что насчет Сильвестра? Начиная с имени.

Амелия покосилась на Виллема.

— Сталлоне, — объявил тот.

— Что?!

— Уже довольно давно китайцы берут себе вестернизированные псевдонимы, — начал Виллем. — Прежде эти имена-прозвища были очень простыми: Том, Джо и так далее. Ко времени, когда наш друг «Сильвестр» повзрослел и начал об этом задумываться, в моду вошли имена «крутые», необычные и яркие. И как раз в то время переживал второй пик популярности Сильвестр Сталлоне. Лину понравилось, как звучит его имя.

— Трудно поверить, что он когда-то, даже в юности, следовал моде!

— О, во всем остальном он сущий консерватор, — заверил Виллем.

— Они говорят с вами на фучжоу.

— Но я отвечаю в основном по-английски. Почти не помню этот диалект. Трудно держать его в голове одновременно с мандаринским.

— А что тот парень, Бо? Китайский разведчик, выследивший вас в Луизиане?

— Похоже, китайцы в курсе, что планирует Т. Р., — ответил Виллем. — И они… даже не знаю… оскорблены? Озадачены? Озабочены? — тем, что их не пригласили. Похоже, из этого заключают, что план Т. Р. для Китая опасен. И что Т. Р. это понимает. Знает, что Китай выступит против, поэтому и не видит смысла приглашать его к обсуждению.

— А это так? — уточнила Саския.

— Что план плох для Китая?

— Да. Команда Т. Р. проводила компьютерное моделирование?

— А мы? — вставила Амелия.

— Мы ведь пока даже не знаем, какой именно у него план, — веско ответил Виллем. — Послушайте, выгоды и невыгоды континентальных держав вроде Китая — последнее, что должно нас волновать. Мы с вами — мы, Венеция, Лондон, Сингапур — точки на карте, на берегу океана, и море пытается нас поглотить. Для нас хорошо все, что остановит подъем уровня моря.

— А уровень моря поднимается из-за таяния ледников, — на всякий случай уточнил Аластер.

— Вот именно. Так что для нас все очень просто: мы должны остановить потепление. То же верно и для Венеции, и для прочих гостей Т. Р. Но все остальные на нашем месте, разумеется, спросили бы: а каковы побочные эффекты? Что произойдет с континентальным климатом? Как насчет дождей — не станет ли их слишком мало или слишком много? Сможем ли мы и дальше растить рис? Не пострадают ли наши гидроэлектростанции?

— А этого никто не знает, — добавил Аластер. — Пока.

— Китайцы, похоже, полагают, что Т. Р. знает. Хотя, судя по тому, что мы пока увидели… — И Виллем умолк.

— Т. Р. просто действует наудачу, — закончила его мысль Саския.

— Ладно, через несколько часов узнаем больше. Кажется, за обедом нам должны передать какие-то документы.

После обеда вся кавалькада — дроны по воздуху, автомобили и автобусы по земле — развернулась и двинулась обратным ходом на восток, отклоняясь к югу так, что небоскребы центра Хьюстона теперь вздымались в небеса слева. Небо сияло голубизной; то тут, то там плыли по нему исполинские башни облаков. Там, где на них падали солнечные лучи, облака сияли ослепительно-белым, но вдали от солнца принимали зловещий темно-серый оттенок, для Саскии, опытной летчицы, предупреждавший о том, что эти тучи готовы пролиться дождем. Временами в их толще вспыхивали молнии. Саския видела, как одна такая туча выпустила что-то вроде расплывчатого серого щупальца, принялась слепо шарить им, нащупывая землю. С расстояния во много миль его движения казались неторопливыми, почти ласковыми. Их даже красиво обрамляла сверкающая радуга. Но вчера по дороге из Шугарленда их команда попала в зону такого «щупальца» — и Саския хорошо понимала, что там происходит. Ливень льет стеной, ослепляя водителей. Большинство машин замедляют ход, некоторые останавливаются. Происходят аварии — и их даже не разглядишь, пока не пройдет гроза.

По большей части стая дронов держалась от таких феноменов подальше; однако чем ближе к месту назначения, тем меньше у них оставалось возможностей обогнуть грозу или от нее ускользнуть.

— Может, просто пересидим, что скажете? — послышался по открытому голосовому каналу тягучий техасский выговор Т. Р.

Дроны строем приземлились на пустыре, и почти сразу же по их прозрачным куполам забарабанили жирные капли дождя. Дроны согласно втянули «руки» с двигателями и перешли в положение, напоминающее позу зародыша. И очень вовремя: еще несколько мгновений — и на них обрушилась стена воды. Саския невольно задумалась о том, можно ли дышать под таким дождем. Если выйти наружу — не захлебнешься ли? Вода не успевала скатываться с прозрачного купола; на нем образовалось бурлящее озерцо в несколько сантиметров глубиной. По крайней мере, не так шумно; сквозь слой воды прорывались лишь глухие раскаты грома.

Саския наслаждалась этим полным уединением, хоть продлилось оно не больше тридцати секунд. Через минуту или две буря утихла, на умытых небесах вновь засияло солнце. Пустырь превратился в прямоугольное озеро, здесь и там испещренное островками погубленной растительности. Поскольку это Техас, а не Нидерланды, пустырь не был возделан и засеян. А поскольку это Хьюстон, он ничем не походил на соседние клочки земли, где кипела разнообразная жизнедеятельность — школы, торговые центры, офисные здания, жилые кварталы, нефтеперерабатывающие заводы. Дрон снова выбросил в стороны «руки», завертел пропеллерами и поднялся в небо вместе с остальной стаей.

— Поблагодарим Космический центр Джонсона [549] , — объявил Т. Р. — Пустырь принадлежит им, сейчас никак не используется. Да, видимо, и не будет использоваться — он всего на пару метров выше.

Саския провела уже достаточно времени с Т. Р., чтобы уяснить: слова выше и ниже, произносимые этаким особо значительным тоном, означают «выше уровня моря» и «ниже уровня моря». В этом слышался сарказм, даже шутовство: сам Т. Р. не считал, что уровень моря имеет какое-либо значение. Он воспринимал все это стохастически и упоминал об уровне моря исключительно в ироническом ключе.

549

Центр НАСА по разработке пилотируемых космических кораблей, обучению астронавтов и подготовке пилотируемых космических полетов, центр управления и контроля за космическими полетами, представляет собой комплекс из 100 зданий к юго-востоку от Хьюстона.