Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
К востоку виднелись офисные здания и парковки. За ними располагалась портовая зона, напомнившая Саскии Роттердам, а дальше виднелось открытое море. На некоторых ближайших зданиях Саския заметила знакомый логотип и сообразила, что все это принадлежит NASA. Ну да, Хьюстон же! «Хьюстон, у нас проблема» [550] . Дроны поднялись чуть выше, и перед ней открылся забор с несколькими воротами, а также другие средства защиты, призванные уберечь уязвимые части комплекса от наводнений. Но в эту сторону рой дронов не полетел. Вместо этого он направился вдоль параллельного шоссе к коммерческой застройке, расположенной так близко к Космическому центру Джонсона, как только возможно, не залезая на правительственную территорию. Логотипы на некоторых зданиях, а также указатели на дороге намекали на космос.
550
Знаменитая
В одном из этих зданий имелась пятиэтажная скатная парковка с плоской крышей. На этой крыше и закончили свое путешествие дроны: они приземлялись один за другим, каждый складывался и откатывался в сторону, освобождая место для следующего. Снова огромные зонтики и сложная хореография: Саскию и остальных незаметно провели в ближайшее офисное здание. Здесь, пройдя через множество дверей и постов охраны, они оказались в помещениях «Уайт Лэйбел Индастриз Эл-Эл-Си», компании с логотипом в виде пустого белого прямоугольника.
В ходе исполнения королевских обязанностей Саския перетерпела, должно быть, сотню экскурсий по различным фирмам и предприятиям. «Уайт Лэйбел Индастриз» на вид ничем не отличалась от остальных: сидят за столами люди, что-то печатают. Одни работают в очках дополненной реальности, другие — как правило, постарше — отгораживаются от мира традиционными плоскоэкранными мониторами. Все пишут коды или работают с системами автоматизированного проектирования: ничего впечатляющего, сплошные болты и скобы. Обычно королеве приходилось притворяться, что все это невесть как любопытно; но Т. Р., похоже, прекрасно понимал, какие чувства вызывают подобные места у посетителей.
— Просто хотел вам показать, что это существует. Все, что вы увидите дальше, в Западном Техасе, спроектировано здесь. Работают у нас в основном ребята из космической отрасли. Оттуда легче всего переманить специалистов. Их хлебом не корми, дай поработать над чем-то реальным, даже если оно не полетит на Марс. А вот я рассуждаю так: прежде чем на Марс губы распускать, давайте-ка, черт возьми, старушку Землю приведем в порядок!
В своих американских скитаниях Саския не встретила ничего, что дало бы ей повод возразить. И, глядя на сотрудников «Уайт Лэйбел», признавала: выглядят они так, как будто здесь счастливы. Чуть постарше и поплотнее айтишников в Саннивейле или в Амстердаме; чуть больше белых и мужчин. Все спокойны, даже безмятежны, и сосредоточены на работе.
У погрузочной платформы их ждал небольшой автобус, вроде трансфера в аэропорту. Рядом высокими рядами были сложены палеты с какими-то комплектующими. Приглядевшись к ним, Саския не заметила легкости и изящных очертаний, какие ассоциировались у нее с космической промышленностью. Большинство деталей неизвестного назначения были стальными — и отнюдь не из нержавеющей стали.
Когда все расселись по местам, отворилась дверь-вертушка, и автобус выкатился на дорогу. Следующие несколько минут они ехали на восток, в сторону Тринити-Бей — бухты Мексиканского залива, служащей для Хьюстона морскими воротами. Снова проехали мимо территории NASA, но туда не повернули. Различные здания Космического центра Джонсона проносились мимо, и с легким ребяческим разочарованием Саския поняла, что поохать и поахать, любуясь старыми ракетами, ей здесь не придется. Т. Р. не станет тратить время зря. Вместо этого он двинулся наискосок через пояс жилых районов: одни из них прятались за дамбами, другие возвышались на сваях, третьи стояли заброшенными и постепенно разрушались. В некоторых из таких обосновались сквоттеры.
Автобус въехал в индустриальную зону, которую Саския приметила еще раньше. На миг она затосковала по дому: так увиденное здесь напоминало новые районы Роттердама, ближе к морю, с большими нефтеперегонными комплексами, где очищали нефть из Норвегии. Сюда, разумеется, нефть доставляли с буровых установок в Мексиканском заливе. Но оборудование выглядело точно так же. Она даже заметила на одном здании вдалеке логотип «Шелл». Но наконец они въехали в охраняемые ворота, украшенные логотипом нефтяной компании, о которой она ничего бы не слышала, если бы Виллем еще дома не составил досье на Т. Р., а Саския его бы не прочла. Это была маленькая (по стандартам техасской нефтехимической
промышленности) фирма, основанная дедом Т. Р. и все еще существующая как юридически независимое предприятие, хотя в последние десять лет она почти не вела бизнес.За воротами началась прибрежная территория; в сравнении с крупными промышленными комплексами вокруг она казалась заброшенной. Были и здесь свои индустриальные здания, упакованные в покрытую пятнами ржавчины оцинкованную сталь; но в первую очередь здесь притягивала взгляд удивительная «пирамида» — гора ярко-желтого порошка, идеальный конус высотой с десятиэтажный дом.
Первая мысль Саскии, хоть и явно неверная, была: да это же какое-то произведение искусства! Огромный арт-проект. Отчасти такая мысль была вызвана его размерами и безупречной формой, но прежде всего изумительным цветом: яркой, чистой, праздничной желтизной. Будь здесь Фенна — она бы в два счета объяснила, что это за оттенок и чем он отличается от других желтых. Для уроженки Нидерландов очевидно было сравнение с нарциссами — не с бледно-желтым на кончиках лепестков, а с тем глубоким и ярким оттенком, что встречается в центре чашечки цветка. Однако в сравнении с этой горой и нарцисс выглядел бы бледным, уходящим в зелено-голубой край спектра. Эта гора, эта искусственная дюна тяготела скорее к красно-оранжевому. Но в ней не было ничего темного. Она почти сияла.
К такому чуду, словно к Великой пирамиде или к Большому каньону, хочется просто подойти поближе; и все, высыпав из автобуса, так и сделали. Гора оказалась еще больше, чем выглядела издалека; чтобы дойти до ее основания, потребовалось некоторое время. Склонив голову набок, Саския пыталась оценить размеры горы. В поперечнике она была сравнима с футбольным полем, а верхушка возвышалась над головой Саскии метров на тридцать.
Наклонившись, она взяла двумя пальцами щепотку желтой пыли. Та оказалась мельче столовой соли, даже мельче муки.
По стандартам европейских королевских домов Фредерика Матильда Луиза Саския получила очень неплохое техническое образование, а ради защиты своей страны ей пришлось стать экспертом по глобальному потеплению. Слово «сера» она читала в научных статьях и слышала на конференциях, должно быть, миллион раз. Знала ее атомное число, атомный вес и символ. Привыкла к тому, что британцы и янки произносят слово «сера» по-разному, знала к нему разговорные и сленговые синонимы. Но очень редко ей случалось видеть серу своими глазами — и совсем не случалось к ней прикасаться. Разве что в школьной химической лаборатории: там в надписанном флаконе хранилась ложечка серы, чтобы любой школьник мог потом сказать, что знает, как она выглядит. Однако это был совсем другой опыт, чем сейчас, когда она стояла у подножия этого… произведения индустриального искусства. Любовалась с открытым ртом, запрокидывала голову, стараясь повернуть ее так, чтобы не видеть ничего, кроме серы. Все палочки и колбочки в ее сетчатке были под завязку насыщены желтым. Желая насытить и другие чувства, она поднесла щепотку серы к носу и понюхала.
— Не пахнет, — послышался за плечом голос Т. Р. — Это чистая сера. Вони, как от тухлых яиц, вы здесь не встретите.
— А дождь ее не растворяет?
— Еще чего! Вода проходит прямо насквозь, — ответил Т. Р.
Он сделал шаг назад и торжественно распростер руки.
— Сера! — провозгласил он таким тоном, каким конквистадор мог бы воскликнуть: «Золото!» — Горючий камень! Эс! — Саския знала, что «S» — обозначение серы в периодической таблице. — Редко, знаете ли, нам выпадает случай увидеть или потрогать элемент в его чистом виде. Водород и кислород в воздухе? Это не сам элемент, а двухатомные молекулы. Алюминий — да, но, как правило, он в сплавах. Железо, может быть, — но это чаще всего сталь, тоже сплав. Разве что ртуть в старом термометре. Гелий в воздушном шаре. Но тут, ваше величество, совсем другое дело. Двести тысяч тонн чистого химического элемента! Для нашего проекта такого запаса хватит примерно на год.
Оторвавшись наконец от чистого созерцания, Саския заставила себя вернуться к практическим материям.
— И все это — продукт нашего совместного предприятия?
Мгновенно выйдя из своего восторженного транса, Т. Р. бросил на нее острый взгляд — и Саския порадовалась, что не сидит напротив него за столом переговоров.
— Вы говорите о «Бразос РоДаШ».
— Да, мне недавно о нем напомнили.
— Вы у нас не слишком активный инвестор… — заметил он с видом врача, ставящего диагноз. И, вдруг просияв, добавил: — Даже не читаете годовых отчетов!