Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М. Часть вторая.

– С чего ты взял, что он секретный? – постарался скрыть своё удивление мужчина.

– Спецназ ГРУ? – спросил я, глядя чуть мимо лица собеседника, чтобы видеть всю его фигуру боковым зрением.

– Спецназ… - согласился он, вдруг оказавшись на том месте, где только что стоял я. И ещё раз.

– Не в форме, говоришь? – задумчиво спросил он, проводя одновременно серию ударов руками и ногами. Удары были проверочными, и он и я понимали, что вреда они мне не принесут, я легко ушёл с линии атаки. Зато Зяма с криком бросился на папу Даши, вцепившись в него, как бульдог.

– Зяма! – крикнул я, бросаясь другу на выручку. – Пустите его! – сердито сказал я, останавливаясь рядом с мужчиной, который держал моего друга на вытянутой руке, с удивлением его рассматривая.

– Интересный у тебя друг! – улыбнулся тот, ставя Зяму на землю, - Бесстрашный и самоотверженный!

Хорошо, приходите оба на наш полигон. У меня есть группа кадетов. Немного старше вас, конечно, но для твоего друга сойдёт. А вот для тебя… Ладно, пока потренируешься с ними, потом посмотрю, куда тебя определить. Для чего тебе вообще это нужно?

– Здоровье поправить, - хмуро сказал я, прижимая к себе вздрагивающего Зяму.

– Не боишься за друга? Какой-то он… нервный.

– Он за меня испугался. Мы же его не предупредили, что просто играем.

– М-да, поиграли. Видок у тебя. В горах был, что ли? В зиндане сидел?

– В пустыне. Там нет зинданов, там белое солнце и белое золото.

– Тоже знакомо, - кивнул офицер, - на проходной спросишь полковника Бахметьева, держи адрес, слабый беззащитный мальчик! – усмехнулся папа Даши, - Через такие «игрушечные» проверки редко кто проходит, если честно! – полковник шутливо отдал мне честь, я ответил ему пионерским салютом, и он неторопливо пошёл к выходу со стадиона.

– Ну, вот! – расстроенно сказала Даша, - А я так надеялась!

– Хотели предложить спортзал? Я, может быть, не отказался бы, но без долгосрочного договора.

– Что ты такой упёртый? – в сердцах воскликнула девушка, - У тебя неплохие данные, возраст ещё вполне позволяет достичь прекрасных результатов!

– Огромное вам спасибо за полковника! – от души поблагодарил я Дашу.

– Да иди ты… к полковнику! – рассердилась она, и побежала к папе, который ждал её у военной машины.

– Что это было? – спросил Зяма, красный от стыда.

– Нам разрешили тренироваться на военном полигоне. Ты пойдёшь со мной?

– Куда я денусь? – обречённо ответил Зяма.

Когда мы вернулись домой, Алёнка уже приготовила нам завтрак. Мы с удовольствием съели кашу, для нас всё ещё любая еда казалась вкусной. Вот только Зяма был какой-то задумчивый.

Чувствовал парень, что наше безмятежное существование подходит к концу. Наш отпуск явно заканчивался. Тогда я решил спросить у Алёны.

– Слушай, Лен, - начал я издалека, - А как ты жила до нас?

– Плохо жила, - не раздумывая ответила девочка, убирая за нами посуду, и вдруг замерла:

– Что-то случилось? Вы что, собираетесь переезжать?

– Не то, чтобы переезжать… - протянул я, - Мы не можем всю жизнь здесь сидеть, надо определяться, что делать дальше. Понимаешь, Лен, у нас даже документов нет, нас в школу не возьмут.

– Хорошо вам, - буркнула Алёна, наливая воду в тазик, для мытья посуды. Мыть посуду с порошком горчицы я уже её научил.

– Это кажется, Лен, что бездельничать, хорошо. Вся беда в том, что мы вырастем, что будем делать потом? На работу никто не возьмёт без образования. Я имею в виду, хорошую работу, не грузчиком. Тогда что? В тёмном переулке грабить прохожих? Или квартиры обносить? Поэтому у меня есть план…

– В котором места для меня нет, - тихо сказала Алёна, погромыхивая в тазике посудой. Я промолчал.

Не было в моём плане места для всех моих знакомых девочек, включая Ниночку.

У меня в плане было подружиться с полковником Бахметьевым, признаться, что мы с Зямкой беспризорники, без документов. Тогда, чем чёрт не шутит, может, удастся проникнуть в одно из Суворовских училищ, или Нахимовских, сменить фамилию, всё равно у отца нет на меня прав.

А после окончания училища я вовсе не обязан связывать свою жизнь с армией или флотом, вполне можно и на гражданке устроиться, или в высшее пойти учиться… Вырваться из порочного круга!

Этот не моя война!

Кстати, о войне. Может быть, повезёт, и повстречается человек, который мне поверит? Тогда не будет Афганской войны, а, может быть, и Чеченской. Если бы был Союз, не посмели бы натовцы бомбить Югославию, да и междоусобную войну там задавили бы сами.

Во-первых, где взять такого человека? Во-вторых, даже сейчас видно, то Союз держится не очень крепко. В республиках своя власть, не всегда Советская. Средняя Азия живёт по своим устоям, Кавказ – по своим, Прибалтику друзьями назвать можно лишь с натяжкой.

Расскажи я, что в Средней Азии происходило с нами, постараются не поверить, но, скорее всего, поверят, ничего с этим делать не будут, спустят на тормозах. А нас отправят убирать снег в Сибири, если не понравилось убирать хлопок в солнечном Узбекистане. Дружбы народов для.

– Ну, что молчишь? – немного громче спросила Алёна.

– А что я могу сказать? – ответил я, - Завтра я собираюсь сходить на военный полигон, хочу там возобновить тренировки. Я имею ввиду, серьёзные, Лена, тренировки, приближённые к боевым. Для того, чтобы выжить. Зяму я тоже заберу с собой.

– Как – «заберу»?! – вскинулась Алёна, - Я тебе заберу! Сам можешь проваливать, куда хочешь, Зяму оставь!

– Алён… - пытался образумить девочку Зяма, но девочка не слушала его.

– Мы не на казарменное положение перейдём! – воскликнул я, - Здесь будем жить! Пока позволят. В конце концов, мы не можем вечно сидеть на шее у твоей мамы!

– Она не моя мама, - тихо сказала Алёна, - меня так же, как и вас, привели и сказали: «эта девочка будет жить у тебя». Потом записали в школу, и теперь я будто по-настоящему её дочка.

– Тебя не обижают здесь? – осторожно спросил я. Алёна отрицательно покачала головой:

– Никто не обижает. Ни дома, ни в школе. Только друзей нет, всё одна да одна. Я понимаю, у тебя папа есть, когда-нибудь он заберёт тебя. Придумай что-нибудь, чтобы Зяму не забирали? Ты же можешь! – умоляюще посмотрела Алёна на меня.

– Алёна! – строго сказал я, - Во-первых, не забывай, что мне всего десять лет! Я не сам по себе! Во-вторых, чтобы что-то из себя представлять, мы должны что-то уметь. Хотя бы защитить себя, а, может статься, что и тебя. Так что не надо злиться и печалиться, мы пока не уходим, будем рядом.