Веселые каникулы мажора
Шрифт:
— Короче, я её похитил и взял в блинное рабство, — не оборачиваясь, выносит из общей комнаты в небольшую пристройку, которую мы летом используем как кухню.
Спускает меня на пол, и присаживается на короб у стены, вытянув ноги так, чтобы я не могла сбежать.
Мне бы разозлиться, но внутри пузырьки, как в стакане с лимонадом, лопаются от удовольствия. Напускаю на себя сердитый вид, а сама уже быстро достаю миску и начинаю смешивать продукты, пока тяжелая сковородка нагревается на огне.
— Слушай, Цветочек, — вот не умеет же долго молча сидеть! — Я тут подумал… Давай сразу
* Исп. — «Високосный год» «Лучшая песня о любви»
Глава 24
Лето 1998 год. Андрей.
Я жил по старинной привычке
И свой ритуал не менял,
Но стал целый мир для меня безразличным,
Когда я тебя потерял.
Я жил не святой, не провидец,
Кутил и тебе изменял.
Всех женщин я до смерти возненавидел,
Когда я тебя потерял.
Позови меня в ночи — приду,
А прогонишь прочь — с ума сойду.
Всех из памяти сотру друзей,
Лишь бы ты всегда была моей.
Позови меня в ночи — приду.
А прогонишь прочь — с ума сойду.
Всех из памяти сотру друзей,
Лишь бы ты всегда была моей.
Не блины, а яд замедленного действия! Уже не влезает, а оторваться невозможно. Про блинное рабство я не шутил, но кто кого в него взял?
Василиса, напевая, крутится у плиты, а я всё также сижу на деревянном коробе бабы Шуры и мечтаю. Прям вижу Ваську в своей футболке, с распущенными волосами, готовящую для меня. Только футболка и больше ничего! И желательно самая короткая из арсенала.
Уф! Запихиваю горячий треугольник, в который свернул блинчик, и обжигаю язык. Хоть немного прихожу в себя, а то могу утонуть в фантазиях, о которых Ваське пока думать рано.
Может, и не рано, конечно, но интуиция подсказывает не торопить события. Не оценит и испугается. Тем более, её шрамы… Нет, точно она не поймёт.
Значит, поцелуи, прогулки за ручку, совместные купания и мечты в одиночестве.
— Вась, — прожевав, дёргаю за локоть, и она промахивается, обливая плиту тестом. — Упс. Сча помогу.
Хватаю тряпку и вытираю пятно, но, кажется, только больше размазываю. Намочить надо было, да?
— Ты подумала? Твоё положительно решение?
— Тряпкой по шее, — воинственно разворачивается и делает вид, что сейчас остатки липкой массы полетят в меня.
Зная Василису, угрозу
она может привести в исполнение. Ретируюсь в коридорчик, отсалютовав испачканной тряпицей:— Ведро найду, прополощу и вернусь за ответом.
Во дворе действительно вылавливаю тазик для стирки и мою тряпку, оказавшуюся вышитым полотенцем. Опять упс.
Полотенце это вышивала Вика, я точно знаю. Она и раньше любила явиться на пляж с набором для… чёрт, как там его? — мулине, кажется… Вот, короче, с ним приходила и в тени усаживалась, издеваясь над сестрами, у которых с рукоделием не срослось.
— Можешь выбросить, — а вот и Виктория.
Стоит, облокотившись на перевернутую бочку, и сверлит глазами.
— Дыру просверлишь, — отжимаю тряпицу, и встряхиваю на автомате.
— Жалко, что ли? Выброси, говорю, — пытается выхватить свою вещь, но я отступаю.
— Верну, где взял. Если баб Шура хранит, значит, для неё важно, — разворачиваюсь и топаю в дом, обернувшись в пороге.
Стоит и смотрит, словно мысленно голову уже оторвала и пинает, как футбольный мяч.
В кухоньке всё уже чисто. То есть чисто всё. Ни пятен, ни блинов, ни Васи.
По голосу слышу, что она в общей зале, переговаривается с моей мамой. Говорят про меня и смеются. Подбираюсь ближе, чтобы подслушать, но почти сразу папа меня выдаёт широкой и конкретно нетрезвой улыбкой.
Любуюсь ими, такими родными. Будто в детство вернулся! Аж в носу щиплет, и я к себе Василису ближе притягиваю, утыкаясь носом в рыжие волосы.
— Ты похожа на огонь, — шепчу на ушко, пользуясь моментом, когда за столом затягивают первую песню. — Бежим? Нас тут точно до утра не хватятся.
Потом смотрю за диван, где стоят еще две бутыли из-под Hero? И киваю своим мыслям: может, и до вечера. У них явно обстоятельный разговор намечается.
— Рановато. Я хотела дождаться альбомов с фотками, — Васька тоже шепчет, а у самой в глазах черти пляшут.
— Здесь только твой есть. Готова показаться передо мной с голой попкой? Тогда остаёмся!
Провокация моя удалась идеально!
Васька, услышав предложение, тут же схватила за руку и потащила на веранду, где они с сёстрами спят.
Выставила меня часовым с другой стороны двери, и закрылась переодеваться.
Закатываю глаза, поражаясь недальновидности: в двери окно. В окне стекло. На стекле занавеска белая и плотная. С внешней стороны.
Только дурак не отодвинет уголок и не подсмотрит, правда? Я точно не дурак, но то, что вижу, определённо меня может сделать самым тупым из тупых. Не только кровь, но и мозг стекает вниз, остановившись… там, где надо, короче…
Давление на максимум, как стрелка спидометра.
Осознав совершенную ошибку, возвращаю занавеску на место и для надёжности поворачиваюсь спиной к двери.
Море ласкает босые ноги. Мы идём по ночному пляжу, молча держась за руки.
Доехали до первого съезда, оставили машину, и идём вперед, любуясь яркими звёздами.
Тишина такая, что нам слышна музыка из клуба. Сегодня очередные танцы, но ни Василиса, ни я в клуб не рвёмся. Хочется наедине побыть.