Ветер перемен, часть первая

Виталий не дошёл ещё до середины зала, когда я выдал соло, которое давно родилось у меня мыслях, но не имело возможности вылиться наружу!

Затих последний аккорд. Мы молча смотрели друг на друга.

– Это мы сейчас играли?
– неуверенно произнёс Лёха Брусков.

– Это играла аппаратура, а мы только инструменты держали!
– усмехнулся я.
– Вот хотя бы так мы должны звучать, хотя это и не супер.

– Ничего себе, не супер!
– от возмущения Серёга даже привстал из-за ударных.
– Да сейчас звучало не хуже, чем у каких -нибудь "Поющих гитар" или "Самоцветов".

– Очень даже может быть, - согласился я, - но они для нас не эталон. Нужно играть значительно лучше. И аппаратура тут - очень важная вещь. Вы сами сейчас убедились.

Только сейчас я заметил, что Виталий так и стоит в центре зала.

– Виталь, ты чего там застыл?

– Ты где так на гитаре научился играть?- спросил он, подходя к сцене.
– Я такого соло ни в жисть не сыграю. Да и не слышал никогда.

В его глазах я увидел явную зависть. Эх, не хотел я раньше времени высовываться, но как-то само получилось, очень уж зазвучали классно, не удержаться.

– Это что за музыка была? Магнитофон включали?

Мы разом повернули головы. У сцены стоял начальник ГДО.

– Это мы пробовали вашу аппаратуру, - на правах почти знакомого ответил я.

– Очень неплохо, очень!
– одобрительно кивнул полковник.
– Мне говорили, что вы хорошо играете у нас в ресторане, да всё недосуг было послушать. Не ходок я по ресторанам.

– Так я и говорил вам, товарищ полковник, что от аппаратуры очень многое зависит!
– продолжил я подбивать клинья.
– Нам бы такую аппаратуру, эх...!

Что именно "эх", я предоставил возможность додумывает полковнику.

– Ладно, разберёмся...
– многозначительно посмотрел на меня Павел Васильевич.
– Послушаем как вы сегодня отыграете.

Полковник ушёл.

Прибежал Антон.

– Ну как?
– его горящие глаза говорили сами за себя.

– Нормально, Антон. Только учти, что когда зал будет полный нужно будет громкость добавить и главное - низов.

– Да баса вроде хватало?

– Это сейчас, - повторил я.
– потом будет жидковато. А низа должны в печёнках бухать. В общем, не бойся экспериментировать, подвигай там ползунки туда-сюда, особенно когда уже народ будет навеселе - никто ничего не заметит!

Глава 15

Прибежал Антон.

– Ну как?
– его горящие глаза говорили сами за себя.

– Сейчас нормально, Антон. Только учти, что когда зал будет полный нужно будет громкость добавить и главное - низов.

– Да баса вроде хватало?

– Это сейчас, - повторил я.
– потом будет жидковато. А низа должны в печёнках бухать. В общем, не бойся экспериментировать, подвигай там ползунки туда-сюда, особенно когда уже народ будет навеселе - никто ничего не заметит!

С семи часов начали прибывать гости. Сначала мы сидели за кулисами, травили анекдоты и всячески настраивались на выступление. Но минут через тридцать прибежал один из тех срочников, которого я видел у входа и передал просьбу полковника играть что-нибудь нейтральное и ненавязчивое, чтобы " создать атмосферу праздника".

– А то тишина как в гробу!
– закончил свою речь солдатик.

– Без проблем, - успокоил я его, - можешь передать командиру, что сейчас будет ему музыка в гробу.

– Так и сказать?
– округлил глаза воин.

– Э-э, ты что, шуток не понимаешь? Иди уже! Скажи - принято к исполнению! И можешь щёлкнуть каблуками, но не более!

Мы вышли на сцену, за многими столиками уже сидели военные с дамами, все чего-то говорили, тихонько смеялись, кое-где хлопали пробки открываемых бутылок.

В четверть громкости мы заиграли мелодию из " Крестного отца". Несколько человек сразу повернулись к сцене.

Прогнав песню дважды мы пошли на последний, третий круг. Я решил разогреться с саксофоном перед "Мадонной". Встал из-за органа, быстро надел на шею шнур и прицепил сакс. Виталий понял и кивнул. Я тихонько заиграл мелодию, стараясь придать ей максимум интимности. Сакс звучал хорошо и главное - свежо. "Нужно побольше вводить новых инструментов, - подумал я.

– А то у нас только гитара и орган. Да и гитарные соло все однотипные - Виталя просто повторял мелодию. Никакой импровизации. Но тут уж ничего не поделаешь, придётся разнообразить мне, пока мы не получим Юру Богдановича - виртуоза-слухача на органе!"

Стихла последняя нота и раздались нестройные хлопки. Ну, ок, хоть кто-то оценил. А мы, почти без паузы начали " Тень твоей улыбки". Я не стал садиться за орган, решил играть стоя, чтобы не прыгать туда-сюда когда подходило соло на саксофоне. Дальше вечер покатил по обычному сценарию всех подобных праздников. С восьми часов, как и было задумано, мы начали играть танцевальные номера. Народ постепенно разогреваясь спиртным за столикоми и танцами перед сценой всё больше раскрепощался и буханье ног становилось всё громче. А когда мы объявили блок песен собственного сочинения из "Хэндс Ап", "Шерри лэди" и "Синего инея" - тряслось всё, что могло трястись: ёлка, люстры над ней, бокалы и бутылки на столах. Аппаратура звучала мощно и усидеть никто был не в силах.

" Синий, синий иней!" ревел весь зал и изо всех сил пытался выбить из паркета дощечки на память!

После такого сумасшествия необходима хотя бы маленькая пауза. Пока народ рассаживался обратно за свои столы, мы тихонько слиняли за кулисы.

Только упали в кресла, как из боковой двери вынырнул знакомый уже солдат, видимо служивший тут на посылках.

– Товарищ полковник приказал вам идти в ресторан, там вам ужин накрывают!

– Прям приказал?
– подколол я его, - Вообще -то в ресторан приглашают. Вежливо.

У парня явно были проблемы с юмором и он не нашёлся что ответить, хотя усиленная работа мысли отразилась на его лице.

– Приказал или пригласил - не важно!
– потирая руки, философски заметил Сергей, - Главное, что хавчик ресторанный! Это тебе не ""конское рагу"!

"Конским рагу" мы называли кашу из овса. Было такое впечатление, что овёс нам варили не чищенный и когда каша застывала, через мощную корку торчали овсяные иглы. Каждый раз входя в столовую, солдаты завидя это "чудо кулинарного искусства" ржали как кони, а так как это происходило довольно часто, скоро это ржание нельзя было отличить от натурально- лошадиного.

Мы прошли в ресторан. Сегодня он не работал, поэтому нам накрыли столик прямо в зале. Обычно же мы ели на кухне стоя.

– Как в лучших домах!
– сказал Жека садясь за стол.
– А в полку сейчас парни Тройной одеколон разливают.

– Не, ещё рано, - не согласился Лёха Брусков.
– Сейчас только девять, значит в Союзе одиннадцать. Народ будет ждать курантов.

– Интересно, а нам грамулечку плеснут сегодня?
– задумчиво протянул Виталий.

В обычные дни, когда мы в перерыве ужинали на кухне ресторана замначальника ГДО выделял каждому по маленькой бутылке пива. На гражданке я как-то попробовал Жигулевское, но не смог осилить и пол-бутылки, вылил в раковину - такой мерзостью оно мне показалось. Поэтому, когда здесь впервые брал в руки бутылку 0,33 немецкого пива опасался повторения неудачного опыта. И как жить после этого? Но к счастью немецкое качество не подвело - пиво оказалось не только вкусным, но и давало ощущение лёгкой эйфории, которое так раскрывает творческие способности. "Так вот почему почти все музыканты употребляют алкоголь во время выступлений!" - сделал я для себя вывод. О наркотиках тогда я ещё не знал.