Ветер перемен, часть первая
Шрифт:
Виталий сугубо канцелярским языком пытался придать вес своим словам.
– С разрешения полковника Сидоренко направляемся в полк без сопровождающего.
– Что ещё за полковник Сидоренко?
– удивился старший патруля.
– Не знаю такого. Сейчас придумал, сержант? За выпивкой ходили?
– Никак нет, товарищ старший лейтенант! Полковник Сидоренко - начальник ГДО. Вот он написал сопроводительную.
– Завклубом, что ли?
– усмехнулся старлей, мельком глянув на листок бумаги , который протягивал ему Виталий.
– То же мне, шишка! Он мне не начальник и его разрешения для меня ничего не значат. Постой, да от тебя пахнет!
– старлей приблизил своё лицо к Виталию, - А ну дыхни!
Виталий попытался задержать дыхание.
– Дыхни, я сказал!
– повысил голос старлей и резко повернулся к Сергею, - Ооо, и от тебя сифонит! Да вы, я смотрю все под мухой! Наряд,
– отдал он приказ своим подчинённым.
Блин, почти дошли, вон уже ворота нашей части! Рвануть на прорыв? Ещё хуже будет. Даже если задержат одного-двух, остальных вычислят и ещё сопротивление патрулю пришьют.
– Товарищ старший лейтенант, да мы же уже дошли почти!
– попытался уговорить начальника патруля Виталий, - Нам завтра снова играть в ГДО.
– Ты завтра на метле по территории гауптвахты играть будешь!
– злорадно улыбаясь съязвил старлей.
– Построились в колонну по два и шагом марш на гауптвахту!
Вот зараза, чего же он злой такой?! Ещё и нам достался...
* * *
Арнольд сидел в архиве БНД и держал расшифровки телеграмм восточно -германской секретной службы "штази" своим агентам. Эти шифровки отправлялись в "один конец" - агент не должен был на них отвечать. Он лишь получал через них указания, замечания или поздравления с какими-либо значимыми лично для него датами. Ещё в 60-е этот шифр был успешно раскрыт службой БНД и содержание шифровок становилось известным руководству одновременно с агентами "штази" . Ничего особенного в них не было и сразу после прочтения они оказывались в архиве. Но если бы в своё время посмотрели внимательнее и сравнили инициалы поздравляемых агентов с некоторыми известными персонами, то нашли бы кое-какие интересные совпадения. Например дни рождения некоего Гюнтера Гийома и его жены с поздравлениями из Восточного Берлина агентам Г.Г. и К.Г. А вот поздравления этим же агентам с рождением сына. А когда у герра Гиойма родился сын? Как интересно, именно в этот день!
Арнольд поймал себя на мысли, что он не сильно удивлён. Ещё когда он шёл в архив, он чувствовал, что именно это и найдёт. Слишком убедителен был этот русский военный музыкант, совсем ещё мальчик внешне, но если закрыть глаза и слушать только то, что он говорит, складывалось ощущение, что это человек поживший и видевший в жизни кое-что. Такое придумать трудно, да и не имеет смысла, так как легко проверяется. Так же как и предсказанные им назначения Гийома личным референтом канцлера, причём ни когда-то в будущем, а конкретно первого января. Очень скоро он сможет в этом убедиться. Как и в происшествиях с двумя самолётами. И если данные разоблачающие Гийома парень гипотетически мог получить от "крота" в недрах штази или КГБ, то точную дату и количество жертв двух катастроф советских самолётов знать никто не может. Именно поэтому Арнольд не стал выкладывать все козыри своему шефу, которые ему удалось заполучить в этой рождественской поездке к семье брата. А что это именно козыри, а не пустышка Арнольд Хеттвер чувствовал нутром. Интуиция его никогда не подводила. Ни в годы войны, когда он понял, что дело фюрера проиграно и сам добровольно сдался англичанам, ни в лагере, где ему предложили работать на МИ-6 и на благо новой, демократической Германии. Но какие планы у этого Александра? Чего конкретно он хочет добиться? Он предложил Арнольду сначала лично убедиться в достоверности его источников информации, для того, чтобы не было сомнений в том, что он собирается раскрыть. Значит это очень необычные источники и информация из них...
Что ж, теперь есть с чем идти к начальству и просить круглосуточное наблюдение за четой Гийомов.
– Уже устал сидеть в этом пыльном чулане?
– встретил его шеф улыбкой.
– На меня архив всегда нагоняет тоску.
– Надеюсь, сейчас он добавит вам энергии.
– Арнольд положил перед шефом расшифровка телеграмм со своими пометками.
– Интересно...
– шеф пробежав глазами бумаги, положил их на стол, снял очки и стал тщательно их протирать.- И кто же эти Г.Г и К.Г ? Есть какие-нибудь соображения?
– Есть, - кивнул Арнольд.
– Уверен на 99 процентов, что знаю, кто это.
– А один процент на что оставляешь?
– Вы же знаете, что в нашей работе иногда случаются самые невероятные вещи, - уклончиво ответил Арнольд.
– Или самое банальное совпадение.
– Оставляешь только один процент на совпадение?
– шеф с прищуром посмотрел на коллегу.
– Откуда такая уверенность?
– Ну, вы же, понимаете, шеф, что пошел я в архив не от излишка свободного времени.
–
Новости с той стороны...– понимающе кивнул шеф.
– Каковы твои дальнейшие действия?
– Дайте мне группу толковых ребят с необходимым оборудованием, для наблюдения.
– Арнольд любил работать с шефом их конторы напрямую - никакой проволочки, всё чётко и предельно ясно.
– Мне нужна отличная оптика и средства для удаленной аудио-записи.
– Думаю , тебе не нужно напоминать, что все полученные тобой данные не будут признаны судом, - больше для проформы сказал шеф, - даже больше - мы можем получить скандал за нелегальную слежку.
– А что делать?
– развёл руками Арнольд, - Кто нам даст санкции с такими мизерными основаниями? Мы же не по ту сторону "железного занавеса". Это в ГДР штази имеет досье на каждого "строителя коммунизма" и это считается в порядке вещей. У нас разнеженное либеральное общество, где на каждый взгляд требуются веские причины. Значит мы просто посидим- посмотрим, - улыбнулся Арнольд, - может даже услышим, что-нибудь, но это так, для личного пользования. А вот когда появятся неопровержимые факты...
– Только очень осторожно, Арнольд, ты знаешь, что в такой ситуации, случись что, я мало чем смогу помочь тебе.
Арнольд молча кивнул. Раз за разом, в подобных ситуациях происходит этот разговор. Это как бы негласное соглашение о разграничении полномочий и ответственности.
– Разрешите на этот раз мне лично отобрать сотрудников?- попросил Арнольд, чего обычно не делал.
– А чем тебя не устраивают сложившиеся бригады?
– приподнял бровь Шнитке.
– Есть основания полагать, что наша служба наружного наблюдения не достаточно квалифицированная.
– коротко ответил Арнольд.
– Даже так?
– шеф снял очки, протёр и снова водрузил на место.
– И что это за основания?
– Я хотел бы и эти объяснения отложить на потом.
– ответил Арнольд.
– С вашего позволения.
– Не слишком ли много таинственности, коллега? Я начинаю беспокоится по поводу твоей последней поездки за "железный занавес".
– Боюсь шеф, беспокойства будет больше. Очень может быть, что спокойные времена закончились.
– Ну ты меня совсем запугал, Арнольд!
– засмеялся герр Шнитке.
– Хорошо, займись этим делом, раз уж ты его раскопал. Даю тебе все полномочия. Соответствующий приказ я подготовлю.
– Спасибо, шеф!
– поблагодарил Арнольд поднимаясь.
– Да, а не пора посмотреть что там в твоих конвертах?
– остановил подчиненного Шнитке.
– Ещё рано, - Арнольд улыбнулся краешком губ.
– Но уже скоро.
* * *
Старшина оркестра прапорщик Слатвинский встречал Новый год в компании своих земляков- крымчан: Василия Ключного и Василия Онопко. Оба Василия были жизнерадостными балагурами, хотя внешне были полными противоположностями. Ключный был тучным мужчиной с заметно выпирающим брюшком, которое, как он всех убеждал, было ему совершенно необходимо как резервуар, в который он накачивал воздух, когда брал длинную ноту. И он действительно мог тянуть любую ноту из двух октав дольше любого запевалы в оркестре. Вася Онопко напротив был маленьким, немного суетливым человечком неистощимым на всякие хохмы, розыгрыши и приколы. Застолье получилось весёлым, стол ломился от блюд, умело приготовленными женами - украинками из невиданных ранее немецких продуктов, выпивка тоже радовала глаз и желудок разнообразием. Сначала встретили Новый год под звон московских курантов, поели-попили- поплясали и встретили его ещё раз уже по Берлинскому времени. Посмотрели праздничный концерт из Фридрихштадтпалас и разошлись почти под утро. Первого января был выходной и можно было поспать.
Разлепил глаза старшина только около двенадцати дня. Он имел полное право спать и дальше, но, как человек ответственный, иногда даже с перебором, он всё -таки решил пойти проведать своих музыкантов-срочников. Узнать как они вчера отыграли, не было ли замечаний от начальства - как ни как в новогодний вечер в Доме офицеров присутствовало всё дивизионной командование. С трудом оторвав голову от подушки и ощущая мерзкие последствия ночного веселья во рту, Станислав Андреевич шаркая шлепанцами отправился в общий туалет и умывальник. Глотнув настоящий кофе, ещё один маленький бонус службы в ГСВГ, прапорщик оделся и пошел в казарму. Поднявшись по ступенькам и отворив тяжёлую, установленную ещё наверняка при Гитлере дверь, старшина вошёл в расположение мотострелкового батальона. Дневальный у входа отсутствовал. Ну, это вполне ожидаемо. Кто сейчас придет с проверкой? Но вот что было совсем не ожидаемым, это то, что комната отведенная в батальоне для проживания музыкантов была пуста.