Ветер перемен. Книга четвертая
Шрифт:
– Гийом этим и воспользовался.
– напомнил я специально.
– Когда?
– спросил Брандт и я понял, что вопрос относится к его возможной пассии.
– В 1980 году вы с Рут разведетесь из-за этого скандала и в 83 - женитесь в третий раз.
– Даже так?!
– удивился Брандт.
– В 70 лет? Хм...
Мы ещё прошли немного.
– Саша, ты помнишь её имя?
– Только имя и помню.
– ответил я.
– И то, только потому, что её зовут так же, как знаменитую террористку из РАФ.
– Бригитта?
– догадался Брандт.
– Да, больше ничего не помню.
– Хорошо, буду избегать всех Бригитт!
– невесело пошутил канцлер.
– И молодых...
–
– Что ж мне окружить себя одними старухами?
– шутливо возмутился Брандт.
– Понимаю вас, Вилли, - сочувственно покивал я.
– Очень даже, понимаю!
Когда мы вернулись в дом, то застали Рут и Габи сидящих рядом на диване и что-то оживлённо обсуждающих. Вид у обоих был очень довольный и когда хлопнула дверь обе уставились на нас сияющими глазами.
– Готов биться об заклад - обсуждали нас!
– со смехом повернулся ко мне Брандт.
– А я и не против!
– в тон ему ответил я.
– Было бы гораздо хуже, если бы они говорили о ком-то другом!
– О вас, о вас - любимых!
– засмеялась Рут, а Габи только сильнее заулыбалась.
Глава 5
– Ну, вот и пришёл наш звездный час!
– я даже потёр руки, демонстрируя радость. Может слишком уж демонстративно, но я не знал как ещё подбодрить парней. С Габи оказалось проще. Ночь накануне открытия Фестиваля у нас получилась просто волшебной. Зная, что с Габи нужно снять напряжение и дать ей хорошенько выспаться, я постарался. Она получила не только максимум наслаждения, но и сама отдала всю себя, так, что на переживания у неё просто не осталось сил и она уснула мгновенно как наигравшийся младенец. Утром она проснулась отдохнувший, свежей, полной сил и готовой к выступлению. К тому же, перед самым началом я её ещё подкачал энергией.
Ни о чем из этого парни, конечно же и мечтать не могли! Наоборот, кто-то из слишком активных "ответственных товарищей" устроил вечером накануне общее собрание советской делегации, где в присущей таким деятелям манере, старательно накачивал советских граждан чувством ответственности и сознанием того, что " позади Москва и отступать некуда"! "Мы должны показать, посрамить и победить!"
– Степан Афанасьевич, ну хоть бы Вы сказали своё веское слово!
– выслушав рассказ пацанов об "идеологическом мероприятии", сказал я с укором Громову.
– А кто я такой?
– развёл он руками.
– Я всего лишь настройщик инструментов!
Ага, как будто один я знаю, кто он на самом деле! Меня же сумел оградить от этого казённого идиотизма. Ну, да ладно, теперь-то чего говорить? Наш бронепоезд уже прогрохотал мимо и чуть не раздавил ребят.
– Парни, - решил я чуть-чуть их приободрить.
– Вы же видели, что у каждого из нас есть дублёр? Так сказать, " бронеспинка". Ну, как у военных летчиков ! Так что играйте спокойно и ни о чем не думайте! В любой трудной ситуации, вам помогут и прикроют. Поэтому - наслаждайтесь игрой, атмосферой праздника, публикой. Нас уже здесь знают, наверняка вы сами себя уже по радио слышали, так что симпатии народа нам обеспеченны!
И в этот момент к нам вышла Габриэль, которую пол-часа назад увели костюмеры в гримёрную и пока мы тут друг друга успокаивали, они колдовали над нарядом и гримом.
Даже я замер на полу-слове, хотя, казалось бы должен был уже привыкнуть. Первый раз такую разительную перемену в облике нашей солистки мы наблюдали на концерте в Югендпалас, в Ризе, когда фрау Мюллер нарядила Габриэль в одно из театральных платьев, что были в её распоряжении. Теперь же над Габи поработали профессионалы классом повыше, да и возможности у них были явно шире.
– Вот теперь я точно не боюсь!
–
– На нас и смотреть никто не будет!
И мы все дружно грохнули, чем совсем смутили нашу певицу.
– Фройлян, разрешите познакомиться, - я взял Габи за руку.
– Пока моя девушка не видит!
– Ах ты, изменьщик!
– Габи со смехом хлопнула меня по руке.
– Вот так верить твоим клятвам!
– Ой, а эта тяжёлая рука мне знакома!
– сказал я потирая место ушиба.
– То-то, же!
– пригрозила Габи.
– Я с тобой дома разберусь!
– Не, правда, Габриэль, выглядишь ты, просто с ума сойти!
– удивил меня, обычно молчаливый Алексей Брусков, а Юра Богданович только согласно кивнул, улыбаясь.
– Тебе удобно в нём?
– кивнул я на платье.
– Ты всё -таки не каждый день в таком длинном ходишь.
– Так это ещё не всё!
– почти жалуясь ответила Габи.
– Они мне ещё перед самым выходом длинную накидку прицепят! Я её должна тащить за собой из самой глубины сцены на край! Я боюсь зацепиться за что-нибудь! Хорошо хоть, говорят её сразу можно будет снять! Ну и эта длинная юбка тоже снимается. Её отстегнут через песню.
Габи показала мне, что именно исчезнет из её гардероба.
– А ты пробовала всё это сооружение в деле?
– спросил я, заметив одну опасную деталь.
– Снимала длинную юбку?
– Нет, мне сказали, что за кулисами будут костюмеры и это их дело.
– Ясно!
– коротко ответил я, решив, что затевать сейчас разборки с платьем Габи слишком поздно. Может всё и обойдётся...
– Ну что, готовы?
– вынырнул из-за огромной акустической системы Пол.
– Народ уже почти весь собрался. Уверен, что сегодняшний вечер сделает вас знаменитыми не только в обеих Германиях, но и во всей Европе. Прямая трансляция будет идти практически на все страны.
Ровно в 19:00, занавес перед нами пополз в стороны, Пол кивнул и перекрестил нас.
Большой симфонический оркестр грянул вступление и у меня мурашки побежали по спине - так это было здорово!
За основу я взял песню из репертуара Сары Брайтман - Running . Только после вступления симфонического оркестра я выбросил медленную часть и сразу, без какого-либо перехода, вступала вся наша усиленная рок-группа с хором. Сразу трое ударников играя одновременно создали мощный ритм и когда мы с Виталием в унисон на двух гитарах начинаем мелодию, в длинном проходе, оставленном посередине сцены, в лучах прожекторов, появляется Габи и торжественно идёт на авансцену. За секунду до этого, техники пустили искусственный "дым", который медленно пополз от края сцены вглубь. И вот из этого "дыма", как из облака и появилась моя красавица! Заработали вентиляторы, "облака" побежали чуть быстрее, лёгкая, полупрозрачная золотая накидка взлетела за спиной Габриэль. Ослепительная улыбка, темно - красное платье, какая-то, то ли диадема, то ли микро-корона на голове - настоящее явление ангела! Дойдя до края сцены Габи вступает:
This is me and you
And we are running
To change the world
Where hope is shining through.
Большой симфоническо-эстрадный оркестр, хор, практически три рок-группы вместе - ничего подобного в то время ещё не было и зрители буквально были сражены наповал!
Во время моего соло на гитаре, я, двигаясь по сцене поймал взгляд Пола, стоящего сбоку сцены, он закатил глаза и выставил сразу два больших пальца на вытянутых руках. Толпа завелась с пол-оборота и со сцены хорошо было видно как многотысячная масса народу прыгает в такт чёткому ритму песни. С Габи тоже слетели последние остатки нервозности и она полностью отдалась исполнению песни.