Ветер перемен. Книга четвертая

Мы подтянулись поближе и все парни одновременно повернулись к нам с Габриэль.

– Это когда вы успели?
– удивлённо спросил Виталий.

Я заглянул ему за спину и понял причину недоумения.

Под освещённым изнутри стеклом были размещены афиши фестиваля с фотографиями участников. Центральное место занимали сразу четыре наших фото. На одном были запечатлены все мы вместе, ещё фотографом из Ризы , во время выступления в Югендпалас. А вот на трёх других красовались мы с Габи на фоне танка в полку, со всеми этими знаками "виктория", сердечек и даже с плакатиком " Нет войне".

– А что, хорошо получилось!
– наклонив голову разглядывая фотографии, ответил я.

– Так это в полку! Смотрите, вон сбоку, наша студия!
– разглядел Серёга Сараев.
– Ну, молодой, ты и шустрый!

– Так а чего тормозить?
– пожал я плечами.- Зато реклама какая классная получилась!

Громов только хмыкнул.

– Извините, а можно взять у вас автограф?
– услышал я робкий голос за спиной и обернувшись увидел совсем молоденьких парня и девушку. Парень держался чуть позади своей подруги, а девушка оглядев всю нашу компанию остановила взгляд на Габриэль. А она посмотрела на меня.

– Да у нас с собой ничего нет!
– развёл я руками и обернулся к парням.

– А вот на этом фото!
– торопливо ответила девушка протягивая фотографию, на которой мы с Габи изображаем два скреплённых сердечка. Интересно, уже успели напечатать!

– У меня есть авторучка!
– Жека достал из внутреннего кармана шариковую ручку, только что приобретенную в магазинчике сувениров.
– Как раз попробуем в деле.

– Ну что, Габи, твой первый автограф!
– я взял фотографию, Женькину авторучку и протянул Габриэль.

– Первый я дала тебе!
– лукаво улыбнулась она, принимая из моих рук фото.

– Там было больше, чем автограф, солнце моё, я хорошо помню!

– А на что положить фотографию?
– Габи огляделась вокруг, но ничего подходящего рядом не было.

– Давай на мне!
– я согнул спину подставляя её Габи.
– Только не проткни меня насквозь. Я твой темперамент знаю!

– Болтун!
– Габи прихлопнула меня по спине и быстро подписала фотографию и протянула её вместе с авторучкой мне.

– Давай на моей!
– Жека подставил спину мне.

Я напряг свои познания в немецком и вывел: " Liebe und Gluck. Alexander. Wind of Change".

– Что такое "либе" я знаю, - сказал Сергей Сараев, заглядывая мне через плечо.
– А "глюк", что такое?

– Счастье.
– ответил я, передавая ему фото и авторучку.

– Найн!
– девушка остановила меня.
– Только ваши автографы с Габриэль, пожалуйста! У меня есть другое фото всей группы!

Она достала из сумочки общее фото нашей группы и протянула его:

– Здесь, пожалуйста подпишите все.
– и улыбнувшись застенчиво, добавила.
– Битте!

Фото было достаточно большим и нам удалось каждому расписаться под собственным изображением.

– Данке шён!
– расцвела улыбкой девушка.
– У вас такие замечательные песни, а Габриэль поёт так, что я не могла сдержаться и тоже расплакалась!

– А вы будете ещё выступать?
– спросил парень.
– Хочу позвать своих друзей.

– Да, мы выступаем каждый день, но почти всегда с разными песнями.
– мне пришлось отвечать одному, так как парни, расписавшись на фотографии, устранились от дальнейшего действа, не понимая, чего ещё хотят эти молодые немцы.

– Здорово!
– обрадовался парень.
– Я слышал по радио, что вы запишите пластинку в ФРГ, обязательно куплю её!

Я искоса глянул на парней, но никто из них даже не старался понять разговор, что меня вполне устраивало. Только Громов слегка удивлённо приподнял брови. Ну что ж, товарищ полковник, это не единственный сюрприз для вас.

Мы попрощались с парочкой и пошли дальше. Настроение у парней поднялось.

Гуляя, мы чуть было не прошли мимо, как нам показалось обычного дома, но Марк, впервые за всё время нарушив молчание вдруг сказал:

– Дом- музей Бетховена.

И замолчав, продолжил так же посматривать по сторонам.

– Дом-музей?
– переспросил я, посмотрев на Габриэль.
– Он здесь родился или только жил, какое-то время?

– Родился.
– кивнула Габи.- И жил, конечно.

– Тот самый Бетховен?
– спросил Юра Богданович.

– Другого у немцев нет, извини.
– ответил я.

– Да и одного такого хватит!
– хмыкнул Юра.

– Может зайдём?
– неуверенно спросил Виталий.
– Всё -таки, Бетховен. А мы здесь больше никогда не будем.

– А есть там чего смотреть?
– спросил Сергей.
– Габриэль, ты не знаешь?

– Я конечно же в нём не была, - ответила Габи.
– Нам только немного рассказывали на уроках музыки. Кажется, там ничего особенного нет: рукописи, последнее фортепиано. Лучше спросить у Марка.

Я собрался было уже это сделать, но в этот момент услышал за спиной громкий шепот:

– Да, это они!

Обернувшись я увидел двух девушек. Одна, помладше, ничего особенного из себя не представляла, а вот вторая, лет 19-20 была настоящей красавицей!

– Добрый вечер!
– сразу же поздоровалась красотка, как только мы повернулись.
– А вы ведь та самая группа из Советского союза, что сегодня играла во Фрайцайтпарке?

Я сделал паузу, но так как никто из парней не понял вопроса произнесенного по-немецки, Громов наверняка посчитал, что это к нему не относится, а Марк вообще был посторонним человеком, я слегка кивнув, ответил:

– Да, мы та самая группа - Wind of Change . Любуемся вашим городом!

– Ой, как здорово!
– красавица быстро шагнула вперёд и оказалась совсем близко от меня. Я сразу уловил тонкий аромат отличных духов, а от самой девушки прямо струилась сексуальная энергия.
– А вы не могли бы дать мне автограф?

Потом она вспомнила о подруге и добавила: - Нам с подругой. Меня зовут Эрика, а её - Лори.

Говоря всё это она не отрывала взгляда от меня, буквально гипнотизируя.

– Да у нас нет с собой ничего, на чём можно было бы писать.
– я обернулся к Габи, как бы предлагая ей подтвердить мои слова и увидел, как она слегка напряглась.

– А что ей надо?
– Женька оказался рядом, поедая глазами красавицу.

– Да то же самое - автограф! А я говорю, что не на чем писать.
– ответил я ему.