Ветер перемен. Книга четвертая

Заканчиваем мы мощным аккордом, который постепенно затихает и едва многотысячная масса людей взрывается аплодисментами и овациями, я начинаю вступление на гитаре нашей фирменной песни " Wind of Change". Готовя её к фестивалю, мне пришлось значительно перелопатить текст Scorpions, выбросив упоминание о Парке Горького и реке Москва. В нашем варианте она звучала так.

Follow on the Rhein

Down to Freizeit park

Listen to the wind of change

Я слегка опасался, что могут подвести губы во время насвистывания мелодии, поэтому я обратил на это особое внимание Пола, который заверил меня, что сразу два "свистуна" готовы будут подстраховать меня. Для большей уверенности я, во время свиста, просто закрыл глаза, чтобы ни на что не отвлекаться и это сработало.

Ближе к середине песни в толпе, то там, то сям стали вспыхивать огоньки зажигалок . И вот уже вся огромная поляна перед сценой сияет тысячами огоньков!

После "Ветра перемен" мы врезали " Крутой поворот" сразу на трёх языках, что дало парням и девчонкам от души поплясать.

А потом пришёл мой черед удивить народ инструментальным вариантом песни Caruso из репертуара гитариста Ника Шона. Был соблазн спеть хотя бы пару куплетов, но потом, я отказался от этой идеи - уж слишком получился бы уклон в классику. Решил песенный вариант оставить для диска.

Мой Гибсон, через самую мощную аппаратуру, на какой я когда -либо играл, звучал просто божественно, у меня самого мурашки забегали по коже от звука, а что уж говорить о публике, которая ничего подобного ещё не слышала!

Сыграв после этого несколько наших старых танцевальных хитов, среди которых были полюбившиеся всем Hands Up, One way ticket и Cherry Lady, на которых публика оторвалась до полного изнеможения, мы дождались, когда отбушуют страсти и наступит тишина и Габи запела почти шепотом Adagiо, песню, которую в моём времени исполняла Лара Фабиан

I don’t know where to find you

I don’t know how to reach you

I hear your voice in the wind

I feel you under my skin

Within my heart and my soul

I wait for you

Adagio

Светотехники потушили весь свет на сцене и только одинокий луч прожектора освещал лицо Габриэль.

Когда мы репетировали с ней эту песню, я, помня, что она каждую как бы пропускает через себя, представляя, что эта песня о ней или о нас с ней, попросил её представить, что мы с ней в разлуке и она очень скучает и мечтает о встрече.

– Как тогда, когда у вас были учения и ты не приходил целых десять дней?
– спросила она.

– Даже хуже, Габи!
– ответил я.
– Тогда меня не было, но ты знала, что я скоро приду и тебе нужно только подождать. А теперь представь ситуацию, когда я просто пропал и ты не знаешь, появлюсь ли я снова или нет.

Уже при этих моих словах глаза у Габи повлажнели.

– Что-то мне не хочется представлять такую ситуацию...
– грустно сказать она.

– Солнышко, ну это же понарошку!
– приобнял её.
– Но обещаю, если тебе очень уж не понравится настраиваться вот такой манерой , чтобы спеть, то мы больше не будем исполнять эту песню. Споём один раз на фестивале и запишем на диск. И я тебя больше не буду мучить, договорились?

В ответ Габи благодарно улыбнулась, сморщив носик.

И вот, сейчас, видимо от переживаний перед началом и таким мощным музыкальным сопровождением, пробирающим до глубины души, Габи так вошла в образ, что когда я заиграл соло на гитаре в кульминационный момент, где она голосом обыгрывала мою мелодию, сначала одна, а потом другая, третья слезинки покатились по щекам!

Be the only man to say

That you believe,

Make me believe

You won't let go

Adagio

Песня заканчивалась на высокой ноте, которую она тянула, пока оркестр не замолчал и в полной тишине Габи чуть слышно всхлипнула и закрыла ладонью полные слёз глаза. Огромное пространство парка, заполненное до отказа народом, буквально взорвалось овациями!

Я не выдержал и подойдя, обнял её свободной рукой, а Габи повернулась и обняв меня обеими руками, спрятала лицо у меня на груди.

– Отдохни, солнышко , - прикоснулся я губами к её волосам.
– Мы сыграем одну песню, а потом сразу нашу, хорошо? Как тогда в ресторане!

Но просто так уйти ей не удалось.

Публика неистовствовала!

Где-то в середине толпы несколько человек стали скандировать:" Габи! Габи!" . И вот уже вся огромная поляна Фрайцайтпарка подхватила этот клич и скандировала имя Габриэль пока она раскланивалась и делала свои, так любимые мною книксены. Толпа успокоилась только когда она уже скрылась за кулисами. Проявление обычных человеческих чувст всегда находит отклик в душах людей, в этом я не раз убеждался.

– Парни, сыграем Still got the blues , - повернулся я к группе.
– Это единственная песня, где мы можем обойтись без Габи.

Незапланированная песня получилась очень кстати, по смыслу она получилась как бы ответ, на только что исполненную Adagio, а проникновенное соло, точно никого не оставило равнодушным.

Мы начинаем вступление, которое я прилепил к Stumblin' in, чтобы проще было вступать с вокалом и неожиданно публика встречает это бурными аплодисментами. Я решил, что им просто песня уже знакома по радиопередачам и пришлась по душе, но слишком уж оживленная реакция заставила меня оглянуться и я увидел причину зрительского восторга. С Габи костюмеры сняли длинную юбку и она осталась в ненавистной для неё мини! А посмотреть было на что! Габи поняла, что спорить и менять что-то слишком поздно, поэтому смущаясь и слегка краснея, поспешила к микрофону, возле которого я её ожидал.

Гитару я передвинул за спину, освободив обе руки, публика была понимающая и доброжелательная и мы выдали всё, на что были способны: обнимашки, влюблённые взгляды и даже финальный поцелуй!

– Вы что себе позволяете, товарищ солдат!
– мордастый, лощённый тип, явно из столичных комсомольцев, строго нахмурил бровки.
– Как вы вели себя на сцене? Фестиваль - это важное идеологическое мероприятие...

– В логове врага?
– перебил я его с усмешкой.

Розовощёкий поперхнулся и выпучив мелкие поросячьи глазки с изумлением уставился на меня. Парни рядом старательно прятали глаза, а Габи, держась за мой локоть тихонько хихикнула.

– Да как вы!..
– мордастый запыхтел, пытаясь подобрать нужные слова.

– Извините, не знаю как вас, - снова перебил я.
– Наша солистка устала, для неё это было первое такое масштабное мероприятие, да и для нас тоже. Мы не такие закалённые бойцы идеологического фронта, как вы, поэтому, с вашего позволения, мы пойдём отдыхать. А вы можете рассказать как вести себя на сцене, кому -нибудь другому. Советская делегация большая, найдёте себе объект для воспитания. Ну вот, хотя бы Зыкиной, я слышал её тоже привезли сюда. Пойдём, солнышко, нам пора домой!

Я взял Габи за руку и повернулся, чтобы идти.

– Постойте, я вас не отпускал!
– взвизгнул обладатель поросячьих глаз.

– Значит, придётся уйти без вашего позволения!
– усмехнулся я ему в лицо. Какое же это прекрасное чувство - свобода! Я знал, что не то что этот мозгляк не властен надо мной, но теперь, даже сам Громов, не может мне что-то приказать, поэтому просто упивался этим своим новым положением.

От дальнейших разборок меня спас вездесущий Пол:

– Габриэль, Саша и вы, парни, - обратился он к нам, появившись буквально из-под земли, поднявшись на сцену.
– Пойдёмте со мной! Мы там организовали небольшой фуршет по случаю открытия Фестиваля. Основные мероприятия будут потом, а сейчас мы отметим это в узком кругу: только артисты и те, кто помогает им в выступлении!