Ветер перемен. Книга четвертая

– Да, очень!
– широко улыбнулась она.
– А почему у вас нет ни одной баллады? Мне кажется, что там твой голос раскроется ещё больше!

– Да вот никак не получается уловить хорошую мелодию.
– скривился Фредди и я удивился, как точно он охарактеризовал процесс создания песни - именно уловить, а не сочинить! В последнее время у меня самого в голове всё чаще начинали звучать мелодии, которых я раньше никогда и ни у кого не слышал. Значит музыкальный канал туда, в Небеса, становится шире. Совсем скоро полностью откажусь от заимствования шедевров из моего будущего.

– А что вы тут стоите? Пойдёмте в павильон!

– предложил Пол.
– Там есть чем горло промочить и беседа получиться интереснее!

Мы нестройной толпой потянулись за ним.

– Сашик, а этот Фредди какой -то, не знаю как сказать, - зашептала Габи.
– Какой -то не такой! Странный...

– Странный?
– меня заинтересовала реакция Габи.
– А в чём это выражается? Он же совсем мало с тобой разговаривал! Да и говорил вроде обычные слова.

– Да дело не в словах!
– Габи взяла меня под руку.

Теперь она это делала намного чаще, чем раньше. Ну да, имеет законное право! Хотя парни посматривают слегка удивлённо, они-то ещё не в курсе. Нужно как-то этот вопрос осветить.

– Я ведь тебе никогда не говорила, но я сильно ощущаю, когда на меня смотрят мужчины. Ну ты, понимаешь, как они смотрят. Ты вот рассказывал мне об энергии, которой ты лечишь и всё такое. Ну вот и я эту энергию ощущаю от мужчин. А когда Фредди смотрел на меня, я даже растерялась - от него не было её! Вернее была, но не такая как от всех других.

– Ух ты!
– удивился я.
– Какая ты, оказывается чувствительная! А я думал, что это только я на тебя влияю!

– Ну от тебя очень сильная энергия идёт и не такая, как от других!

– И чем же она отличается?
– мне правда стало интересно.

– Она у тебя хоть и очень -очень сильная, - задумавшись и уйдя в себя, стала объяснять Габи.
– Намного сильнее, чем от кого-либо, но она такая, мягкая, что ли, ласковая. В неё хочется завернуться, как в одеяло! Или купаться, как в тёплом море. Она для меня родная и я её всегда хочу. А поэтому и тебя хочу.
– неожиданно закончила она и сморщив носик немного покраснела, глянув на меня исподлобья.

– Что, даже сейчас!?
– у меня сами собой губы расползлись во всё лицо, так мне было приятно это слышать.

– Не смейся, бессовестный!
– легонько дернула меня за локоть Габи.
– Я ничего с собой не могу поделать! Ты как заколдовал меня.

– Это не я тебя заколдовал, а моя любовь к тебе!
– Я поднял её ладошку и поцеловал.
– И я и не думал смеяться! Это я радуюсь! Ведь об этом можно только мечтать! Ну а чем же энергия Фредди отличается?

– Она не такая "колючая", что ли?
– как обычная мужская, ну и конечно не такая как у тебя, хотя и мягкая.
– Габи никак не могла выразить словами то, что чувствовала.
– Вот! Мне кажется, что она такая, какую я ощущала от Маши! Даже от обеих! Как будто это не мужчина, а женщина. Но разве так бывает?

Габи удивилась сама тому, что сказала.

– Ты просто молодец!
– покрутил я головой.
– Кстати, разрешила мои сомнения. Дело в том, что в моём времени почти все журналисты и вообще публика считали Фредди геем.

– Геем?
– удивилась Габи.
– А это кто?

Ну да, почти патриархальные времена, когда геи хоть и были, причём в тех же количествах, что и в XXI веке, но сильно не высовывались и существовали, как бы в параллельном мире.

– Это мужчины, которые любят мужчин.
– объяснил и с интересом наблюдал как меняется выражение лица у Габи: изумление, недоверие, лёгкая брезгливость и ...растерянность.

– Я что-то слышала об этом, но всегда думала, что это придумали какие то глупые люди.
– смогла, наконец она выразить свои чувства.
– Значит, это правда?

– Да, солнышко! Это сейчас о них далеко не каждому известно. Я сам об этом узнал лет в тридцать. Но скоро о них будут трещать, чуть ли не из каждого утюга.

– Ну это как-то... некрасиво...
– скривилась Габи, глядя на меня.

– Да шут с ними, солнышко! Слава богу, мы с тобой нормальные!

– Мы? А женщины тоже такие бывают?
– глаза Габи стали по двадцать пфеннигов.

– Бывают, бывают!
– махнул я рукой.
– Но вот, почему -то они у меня не вызывают такого отторжения, как мужики.

– А как же они?...
– задумчиво проговорила Габи.

– Так, солнце моё!
– перебил я её.
– Давай мы не будем углубляться в эту тему! Тем более здесь. А то, не дай бог, кто-нибудь услышит, подумает, что и мы с тобой не совсем нормальные.

Габи с беспокойством оглянулась, а я не выдержал и засмеялся.

– А почему он мало прожил?
– Габи вспомнила, мои слова о Фредди.

– Вот как раз из-за этого...
– с грустью сказал я.

– А от этого умирают?!
– поразилась Габи.

– Случается...
– сказал я. Потом подумал и добавил: - Или будет случаться. Я не знаю как обстояли дела до появления СПИДа, умирали ли геи от каких-нибудь специфических болезней, но с конца восьмидесятых годов в мире будет тысячи больных и вначале многие умирали именно от СПИДа. А он начал распространяться сначала особенно среди геев. И Фредди будет одним из таких несчастных. Жалко парня! Он ведь будет по-настоящему великим вокалистом, хорошим композитором и поэтом.

– А нельзя его как-то предупредить?
– спросила Габи глядя на меня глазами полными надежды. Ну да, она уже привыкла, что я всё могу.

– Вот об этом я и думаю...

– Угощайтесь, господа!
– предложил Пол, когда мы добрались до павильона, где после выступления собирались артисты.

– Тебе шампанского, моя прелесть?
– взглянул я на Габи.

– Да, любовь моя!
– лучезарно улыбнулась мне Габи.
– Немножко...

– У вас отличные песни, но они какие- то слишком разноплановые, что ли?
– Фредди подошёл к нам с бокалом шампанского.
– Вы не определились со стилем или это специально?

– Видишь ли, Фредди, - ответил я.
– Наша группа создана при военном оркестре и в наши обязанности входят игра в ресторане и выступления на концертах для самой разной публики: от солдат и офицеров, до рабочих на немецких заводах, куда мы выезжаем "на дружбу". Поэтому приходиться составлять свой репертуар так, чтобы песни были на все случаи жизни и нравились совершенно разной аудитории.

– Трудная задача...
– скривился Меркьюри.
– И мне она не по душе! Я хочу и люблю творить так, как мне нравится. А кому мои песни не подходят - пускай катятся к чертям! Рок, это прежде всего - свобода!