Ветер перемен. Книга четвертая

Леонид Ильич долго смотрел мне в глаза, а затем, приняв видимо окончательное решение, сказал:

– Что ж, это меня радует! Надоело всю жизнь заниматься интригами и заговорами, вместо того, чтобы делать дело. Ну, а сам ты как дальше планируешь жить?

– Вы хотели сказать - где?
– я отлично понял, что имел ввиду Брежнев, спрашивая это.
– Пока я собираюсь пожить здесь, в ФРГ. Мне здесь комфортнее.

– А в Союз, значит не хочешь?
– прищурился Генсек.

– Пока, я думаю, мне лучше остаться здесь.
– повторил я.

– Но ты же сейчас отдаёшь долг Родине в рядах советской армии и вот так остаться - значит нарушить присягу.
– сказал Брежнев с непроницаемым лицом.

– Долг?
– усмехнулся я.
– Что-то я не помню, чтобы я брал хоть что-то в долг у родины! Может подскажете, когда я успел задолжать?

– Страна тебя растила, кормила, учила, наконец!

– не задумываясь ответил Генсек.

– Леонид Ильич, вы сами-то верите в то, что говорите?
– я снова не удержался от усмешки.
– Растили и кормили меня мои родители. Причём для этого им приходилось работать с утра до вечера и всё равно еда была очень скудной. Может это они набрали "долгов" у родины и мне теперь нужно за них отрабатывать? Так опять, не получается. Отец девятнадцать лет отдал армии, прошёл всю войну, а когда кому-то наверху вздумалось сократить армию - его просто выкинули на улицу! Живи, как хочешь! Хорошо, что у него было техническое образование - нашел работу, хоть и с мизерной зарплатой. Может мать успела задолжать? И здесь - мимо! После смерти её матери в Голодомор, устроенный "кремлёвскими гениями", совсем девчонкой работала в колхозе за еду. И потом, поднимая нас, троих детей, работая в поле, пыталась держать хоть какое-то хозяйство дома. Так и там, зоркая родина внимательно следила, чтобы с каждого фруктового дерева, был уплачен налог! А то, не дай бог детишки лишнюю ягодку съедят, " бесплатно"! Поэтому, не надо мне сейчас о каких- то долгах перед родиной рассказывать! Тем более, что я уже отдал свой долг и даже несколько раз, - улыбнулся я.
– И на службе в ГСВГ два срока и в органах внутренних дел пятнадцать лет. А за это получил разоренный дом, исковерканную судьбу и скитание бездомным по Европе, пока "злые буржуины" не приютили. Так что если разбираться до конца, то это родина в долгу передо мной.

Брежнев крякнул, но ничего не ответил. Помолчал.

– Хорошо, насчёт тебя я подумаю.
– снова через какое то время сказал он.
– Пусть твой полковник подойдёт завтра на возложение венков. Я предупрежу охрану. Поговорю с ним. С тобой тоже, надеюсь ещё увидеться. Здесь.

– Я тоже, Леонид Ильич.

– Ну, тогда на долго не прощаюсь.

Брежнев встал и протянул руку.

– До встречи, Леонид Ильич!

Глава 10

В тот же вечер я встретился с Громовым.

– Ну что, Степан Афанасьевич, жребий брошен, как говорили древние, не помню кто конкретно.
– сказал я ему, когда он вышел из отеля, где жил вместе с моими парнями.
– О вас Генсек знает минимум - только то, что группа существует. Теперь всё в ваших руках. Мне удалось убедить его в необходимости экономических реформ, чистки в правительстве, в партии и особенно в органах. Он об этом и сам давно подумывал, так что, мои слова легли на подготовленную почву. С Андроповым, думаю будет покончено в очень скором времени, так что - выход ваш! Завтра на возложение венков к могиле Неизвестного солдата подойдите к нему, вас пропустят.

– До конца не верил, что у тебя получится.
– покачал головой Громов.
– Ну что ж, пришёл наш час, значит! Спасибо тебе!

Мы обменялись крепким рукопожатием и я добавил:

– Тогда приглашаю завтра вечером к нам в гости. Я познакомлю Вас с хорошим человеком. Поговорим о будущем сотрудничестве.

Громов внимательно взглянул на меня и его губы тронула мимолётная улыбка:

– А мы разве с ним не знакомы?

Я не выдержал и усмехнулся:

– Ох уж эти мне профессионалы! Хорошо, будем считать, что вы знакомы как бы заочно: каждый из вас знает о существовании другого, но знакомились вы в ином качестве. А завтра поговорим открыто. Насколько это возможно, конечно.

В тот же вечер Арнольд привез нам гостя - уже знакомого нам представителя фирмы Полидор Георга Штрауберга. Встретились мы как старые знакомые. Посидели, выпили по бокалу шампанского, отведали отличного бельгийского шоколада, который привез с собой Георг и приступили к деловым переговорам.

– Как я и говорил вам ещё в Ризе, у руководства компании не возникло никаких сомнений по поводу контракта с вами. Хотя, кое-какие изменения в нём мне поручено предложить вам.
– Штрауберг перевел взгляд с меня на Габриэль.
– После вчерашнего вашего триумфального, не побоюсь этого слова, выступления на открытии фестиваля, руководством единогласно принято решение предложить вам контракт на три альбома. Единственно, просят уточнить у вас сроки. Стандартный контракт предусматривает выпуск одной пластинки в год с гастролями в её поддержку. Но мои шефы хотели бы сократить время выпуска. Александр, Габриэль сможете вы написать материал для трёх альбомов за два года? С учётом, конечно тех песен, которые уже есть.

Я посмотрел на Габриэль, сидящую рядом, но она только улыбнулась:

– Ты же знаешь, что от меня толку мало!

– Что значит мало?!
– возмутился я.
– А кто меня вдохновляет на всё это творчество? Без тебя не было бы и этих песен!

" Во всяком случае, пока!" - подумал я про себя.
– " А как оно сложилось бы дальше - никто не знает!"

– Ну, вдохновлять тебя я согласна!
– улыбнулась Габи.

– Так и скажите вашим шефам, герр Штрауберг, - сказал я с серьезным видом.
– Если Габриэль будет вдохновлять, то три альбома за два года будут! А может и раньше. Зависит от того, как она будет стараться.

Штрауберг сразу не понял моей шутки, видимо, не привык, что во время деловых переговоров кто-то будет шутить, а вот Арнольд въехал сразу и расхохотался.

– Георг, не беспокойся, я знаю мою племянницу!
– сквозь смех сказал он обращаясь к другу.
– Она сможет вдохновить. Посмотри сам на неё!

У Габи на её ангельском личике выступил румянец, а Штрауберг присоединился к веселью Арнольда, уразумев, наконец, что мы шутим.

– Я рад, что судьба трёх альбомов...эээ...в руках прелестной фройляйн Габриэль!
– отсмеявшись сказал довольный Штрауберг.
– Хотел бы уточнить только одну деталь. У вас очень разноплановые песни. Тогда может записать три альбома с разной музыкой? Например один - с чисто танцевальной. В него могли бы войти такие песни как " Cherry Lady", "You're my heart, You're my soul", " One way ticket " , ну и в этом же стиле. Можно вставить одну-две баллады. Например, "Зимний сон "! Но, на английском, разумеется. А другой альбом с более серьезной музыкой. На него можно записать "Adagio", "Stumblin' in", ну, вы сами лучше знаете.

– Согласен, герр Штрауберг, - кивнул я.
– Я так себе это и представлял. Со своей стороны хочу предложить вам выпустить альбом с песнями на русском языке. Знаю, что для вас это несколько неожиданное предложение и вроде бы не сулящее коммерческой выгоды, ну кто в Германии, да и во всей Европе будет слушать песни на русском? Но это кажется только на первый взгляд. Во-первых, очень много дисков покупают все советские граждане, которые попадают на Запад по работе, в качестве туристов и так далее. Хотя, конечно, их не сотни тысяч. Но, как я надеюсь, сейчас грядут большие перемены и в туристическом бизнесе и по линии культурного обмена, да и вообще во всех сферах. Думаю, что очень скоро западные компании смогут продавать свои товары в СССР напрямую. Не спрашивайте откуда я это знаю, я просто чувствую и очень надеюсь на это. И вот когда это случится, ваша фирма первой сможет предложить советским любителям музыки диск с песнями на русском записанными в таком качестве, которое просто немыслимо в СССР.

– Хм, неожиданное предложение, но и очень заманчивое!
– потёр подбородок герр Штрауберг.
– Мы конечно обсудим это предложение на Совете директоров. А вы Александр, хотите чтобы он был один из этих трёх, что предусмотрены контрактом или ?...

– Как вам будет угодно!
– прервал я его.
– Могу даже предложить такой вариант: три диска мы записываем на английском, а песни на русском можно выпустить совсем небольшим тиражом, на пробу. Главное - сделать запись в студии! Тогда, при необходимости, вы быстро сможете наштамповать сколько угодно экземпляров. А если альбом не будет пользоваться спросом, то вы, практически ничего не теряете. И обратите внимание на одну деталь: этот альбом обойдётся дешевле, чем если бы мы записывали его позже специально. Сейчас же музыка уже будет записана для песен на английском языке и мы с Габриэль просто запишем дополнительно вокальные партии на русском и звукорежиссёры, когда это будет нужно, заменят английскую дорожку на русскую.

– Что ж, очень разумно!
– удовлетворённо кивнул Штрауберг.
– С вами приятно работать...

Георг поднял свой бокал, как бы подводя черту под обсуждением предварительных условий.

Мы выпили и он продолжил:

– Осталось обсудить финансовые вопросы.

Он снова, как и в начале разговора, поочередно внимательно посмотрел на нас с Габи.

– Обычно начинающим артистам фирма Полидор платит 10 процентов от продажи каждой пластинки. Известным артистам мы платим до 30 процентов. Мне удалось убедить Совет директоров предложить вам 15 процентов при подписании этого первого контракта. Если наше сотрудничество будет успешным, то в дальнейшем ваша доля будет увеличена. Что вы скажете на это?