Ветер перемен. Книга четвертая

– Согласен с тобой на все сто!
– согласился я.
– Но пока я был подневольным, выбор был невелик: или играть музыку которую заказывают, или не играть совсем! Конечно мы выбрали первое, иначе нас бы здесь просто не было.

Я, конечно слегка погрешил против истины, но, по большому счёту так оно и было!

Я увидел, что к нам пробирается сквозь толпу Лариса Мондрус .

– Солнце моё, отвлеки её на несколько минут, - шепнул я на ушко Габриэль.
– А я поговорю с Фредди.

Габи без лишних вопросов отпустила мой локоть и с улыбкой пошла навстречу Ларисе.

– Фредди, у меня есть что тебе сказать, тет-а-тет.
– не теряя времени начал я.
– Я заранее извиняюсь, что лезу в твою личную жизнь, но я просто не имею права молчать. Всё, что я сейчас скажу останется строго между нами. Ни одна живая душа об этом не узнает. По крайней мере, от меня.

На лицо Меркьюри медленно наползло удивлённое выражение:

– И что же ты мне можешь сказать такого страшного?
– уголок губ его дрогнул в мимолётной улыбке.

– Именно, что страшного, - кивнул я.
– Без всяких шуток. Я знаю, что у тебя не совсем обычная сексуальная ориентация. Погоди, не перебивай! Не важно откуда я это знаю и я не собираюсь это обсуждать. Ни, тем более осуждать. Я просто хочу предупредить тебя быть осторожным. Скоро врачи обнаружат новую болезнь, которая вначале будет распространяться только среди гомосексуалистов. Многие из них умрут, до того, как появятся первые лекарства, хоть как-то помогающие бороться с ней. В числе этих несчастных можешь оказаться и ты.

– Что за бред ты несёшь, парень?
– Меркьюри справился с шоком.
– Какая болезнь? И какое она имеет отношение ко мне? У меня есть любимая девушка...

– Я знаю, Фредди, - кивнул я.
– Мэри Остин. И ты действительно её любишь и никто, кроме неё тебе не нужен. Сейчас. Но потом... Нет, не буду ничего больше говорить, может на этот раз всё пойдёт по-другому. Только повторю ещё раз: тот образ жизни, который тебя привлекает, буквально притягивает - это смертельно опасно для тебя! Первые больные появятся в самом начале 80-х годов. В середине 80-х ты познакомишься в баре с Джимом Хаттоном, вы начнёте встречаться, а вскоре он переедет к тебе жить. Скорее всего, ты заразишься от него, потому что других партнёров у тебя не будет. Если вы не будете предохраняться, ты умрёшь уже через 5-6 лет после встречи с Джимом. Я понимаю, что звучит это сейчас дико и неправдоподобно, но сам подумай - зачем мне это выдумывать? Я от тебя ничего не требую и мы вряд ли ещё когда -нибудь встретимся. Просто когда встретишь Джима, вспомни мои слова и будь осторожен. Подтверждением будет появление больных AIDS - синдром приобретенного иммунодефицита, как я уже сказал в начале 80-х годов. Вот и всё! Я тебе больше ничего не скажу, но помни - твоя жизнь зависит от тебя. Ты феноменальный певец и талантливый композитор, уже через два года вы запишите шедевр - "Богемскую рапсодию". Не хотел тебе этого говорить, но когда напишешь строчки: Is this the real life? Is this just fantasy?
– я пропел ему их.
– Вспомни мое предупреждение. Вот теперь совсем всё! Извини, меня ждёт Габриэль.

Я обогнул стоящего столбом Меркьюри и пошёл к Габи и Ларисе.

Как только мы сели в машину к Арнольду, Габи сразу же шепотом спросила:

– Ты сказал ему, да?

– Конечно, солнышко. Не знаю, насколько он поверил, но вид у него был очень недоверчивый.

– А ты ему сказал, что ты из будущего и он там скоро умрёт? Или умер, не знаю как правильно?

– Нет, Габи, не сказал. Думаю, просто словам он бы не поверил, а доказывать и приводить факты - не было времени.

– А может всё -таки нужно было ему всё объяснить?..
– не очень уверенно сказала Габриэль.

– О чём вы там шепчетесь?
– взглянул на нас в зеркало заднего вида Арнольд.

– На фестиваль приехала группа из Англии, которая очень скоро станет супер-популярной, но её лидер, певец и композитор подхватит неизвестную пока болезнь и умрет совсем молодым...

Я не успел закончить, как Арнольд резко свернул на обочину и остановился.

– Я так понимаю, что ты предупредил его об этом?

– повернувшись к нам, спросил он.
– Надеюсь, ты не сказал откуда ты это знаешь?

– Вот об этом как раз Габриэль и спрашивает, - ответил я.

– Саша...
– лицо Арнольда стало совсем серьёзным.

– Нет, Арнольд, я конечно не сказал, хотя довольно подробно рассказал что будет и чего ему опасаться.

– Может и не следовало этого делать, - осуждающе покачал головой Арнольд.
– Но будем надеяться, что всё обойдётся. Когда эта болезнь должна появиться?

– Кажется в 1981 году будет идентифицирован первый пациент. В любом случае, в самом начале 80-х годов.

– И что, он сразу заразиться? Каким образом?

– Он познакомиться с больным парнем, с которым у них будут отношения.

– Так он гомосексуалист?! Этот твой будущий музыкальный гений?
– поднял брови Арнольд.

– Ну в этом и дело! Иммунодефицит будет распространяться сначала только среди геев и проституток, а уж потом, через кровь и ещё как-то начнут заражаться и обычные люди.

– Хм, прямо кара небесная...
– пробормотал Арнольд.
– И ты рискуешь ради...
– он сделал неопределённый жест рукой и повторил: - Может зря ты это сделал?

– Ну, Арнольд, он тоже человек, хоть и не совсем такой, как мы! Тем более, очень талантливый! Он столько хорошей музыки ещё сможет написать.

– Если поверил тебе.
– с сомнением ответил Арнольд и посмотрев на молчаливую Габи сказал: - Дорогая, прошу тебя, никогда, нигде и никому не говори об Александре то, что мы с тобой о нём знаем. Это может быть очень опасно для него. И не только для него одного...

– Ну что ты, дядя!
– возмутилась Габи.
– Ты меня совсем за дурочку считаешь?

– Не считаю. Однако ты допустила мысль, что можно было рассказать этому музыканту. А этого делать ни в коем случае нельзя! И по более серьезным случаям, а не то, что из-за этой его болезни.

– Смерти...
– тихо поправила Габи.

– Даже смерти!
– непреклонно сказал Арнольд.
– Смерть одного человека ничто, по сравнению с тем, что может случиться, если о твоём муже, - Арнольд выделил эти слова.
– узнают наши враги. Да хоть обыкновенные уголовники! К тому же, этот ваш новый знакомый музыкант, сам виноват в своей проблеме. Лучше бы он головой больше думал, чем в неё....

Арнольд сдержал себя и не договорил. По всему было видно, что он обеспокоен и я вдруг вспомнил, как сам ему говорил об опасности моего попадания "не в те руки". Но потом слишком бурная и насыщенная событиями и любовью жизнь поглотила меня и я как-то подзабыл об этом.

– Ты абсолютно прав, Арнольд!
– признал я его правоту.
– Это мой прокол! Расслабился...

Остаток пути мы проехали молча. Габи сжимала мою руку и посматривала виновато, хотя она как раз была не при чём.

Глава 13

Ровно в семь Арнольд позвонил в дверь. Я уже был готов и поцеловав Габи, вышел вслед за ним из дома.

По дороге я успел только коротко вспомнить то, что собирался говорить.

– Проходите, вас ждут.
– сделал приглашающий жест моложавый мужчина, встретивший нас в приемной, обращаясь ко мне.

– А вы, присядьте, пожалуйста. При необходимости вас позовут!
– эти слова предназначались Арнольду.

Служащий открыл дверь ведущую в огромный кабинет.

Я взглянул на Арнольда. Он ободряюще кивнул мне, усаживаясь в одно из кресел у стены.

Перешагнув порог, я вошёл кабинет отделанный каким-то ценным деревом.

Вокруг большого стола в мягких креслах сидели Брежнев, Никсон и Вилли Брандт. Четвёртое кресло было свободным.

– Добрый вечер!
– приветствовал я сразу всех.