Ветер перемен. Книга четвертая

Заканчивая припев, Лариса повернулась к нам, спрашивая глазами, что будет дальше, я кивнул Юре и он ворвался стремительным соло на рояле.

Чем дольше он играл, тем дальше уходил от канонической мелодии " Черного кота" и вскоре это была уже какая-то совсем другая песня. Я-то привык к таким Юриным "дальним походам", а вот для четы Мондрус-Шварц, это было явной неожиданностью. Но если Лариса немного растерялась, то Эгил наслаждался и сам стал экспериментировать на бас-гитаре. Я же только держал ритм, решив не вмешиваться и не перебарщивать, чтобы не сбивать народ, который массово повалил танцевать.

Вскоре, в Юриной почти джазовой импровизации стали проскальзывать знакомые фразы и вот он уже "вырулил" на следующую песню - " Трутся спиной медведи".

Лариса успокоилась и ждала отмашку на вступление. Юра поднял голову и показал, что заканчивает. Лариса подхватила:

Где-то на белом свете,

Там, где всегда мороз...

После припева, я показал, что теперь моя очередь и проделал тот же фокус с переходом на другую песню, что и Юрик. Только теперь я решил, что проще будет самому начать песню и выбрал магомаевскую "Королеву красоты":

По переулкам бродит лето,

Солнце льётся прямо с крыш.

В потоке солнечного света

У киоска ты стоишь.

Лариса, видя, что ей петь не придётся, начала танцевать твист.

Зал зааплодировал! Никого у столов с едой и выпивкой не осталось - танцевали все!

С тобою связан, навеки я,

Ты жизнь и счастье, любовь моя!

Пропел я вытянув руку в сторону Габриэль, танцующую рядом со сценой, вместе с моими парнями. Она в ответ улыбнулась и послала воздушный поцелуй.

И в этот момент я натолкнулся на взгляд Муслима Магомаева...

Я не стал отводить глаза продолжая петь. Неожиданно для меня он усмехнулся и одобрительно кивнул головой! Я, чуть замешкавшись, улыбнулся в ответ. Юра, играя соло, вдруг резко закончил эту песню всем известным музыкантам ходом и тут же застучал по клавишам песенку " Good Golly Miss Molly".

Я кивнул ему:" Продолжай!", а сам быстренько нашёл текст песни, потому что оказалось, что я его почти забыл! Юра закончил мучить фортепиано и я запел гнусавым голосом, подражая Литтл Ричарду:

Good Golly Miss Molly, sure like to ball, whoo

Заканчивая этот рок-н-ролльный хит, я увидел как к сцене пробирается Магомаев. Подумал, что он хочет что-то сказать нам, может даже выразить недовольство, за то, что взяли его песни, но он не останавливаясь поднялся на сцену и подойдя к Эгилу, что-то сказал ему на ухо. Тот удивлённо глянул на него и кивнул.

Муслим подошёл ко мне и я услышал:

– Следующая песня - " Лучший город Земли". Я спою!

Я спокойно кивнул и подойдя к Юре передал ему слова Магомаева.

Ты никогда не бывал в нашем городе светлом,

Над вечерней рекой не мечтал до зари.

Мощный голос Муслима заполнил зал.

"Ну вот, а ты боялся!" - подумал я.

Совсем скоро настанет такое время, что артисты перестанут оглядываться на цензоров всех уровней и мастей. Но тут возникнет другая проблема: низкий интеллектуальный уровень музыкальной тусовки. Мутный вал низкопробных поделок заполонит эстраду и даже блатные песни уголовников станут вдруг "российским шансоном".

Почти получасовое наше музицирование закончилось громом аплодисментов, криками "браво", пожиманиями рук и даже объятиями, когда мы спустились со сцены в зал.

– Ох, Лариса и достанется тебе при разборе итогов фестиваля в министерстве культуры!
– осуждающе покачал головой Муслим, когда мы снова образовали свою компанию и выпили по бокалу шампанского за успех.

– Руки у них коротки!
– задорно ответила Лариса и коротко взглянув на мужа, добавила.
– Ни на какие разборки я больше не попаду! Да здравствует свобода!

С этими словами она отсалютовала бокалом и выпила до дна.

– Какая свобода, Лариса?
– криво улыбнулся Муслим.
– Мимо худсовета не проскочишь...

– Ну и !...
– Мондрус сдержалась, не договорив.
– Лучше я буду подъезды мыть, чем и дальше терпеть этих ублюдков!

Вся наша компания с удивлением уставилась на неё.

– Мы с Эгилем остаёмся здесь!
– заявила Лариса, расправив плечи.

Шампанское сделало её явно раскованнее, чем обычно, но муж не попытался остановить.

– То есть, как "остаёмся"?!
– округлил глаза Магомаев. Мои парни, казалось совсем перестали дышать.

– А вот так!
– мотнула волосами, растрепав причёску, Лариса.
– Прямо сейчас, после вечера идём и просим политического убежища.

Теперь и Муслим забыл о дыхании.

– И ты не боишься говорить это вот так открыто?
– через какое-то время сумел вымолвить Магомаев.

– А кого мне бояться?
– усмехнулась Мондрус.
– Я могу это объявить по микрофону и все эти тихушники из КГБ и их стукачи, из которых и состоит в основном наша "культурная" делегация, ничего нам не сделают! Зубами поскрипят и будут жалко улыбаться. Ты не представляешь себе, Муслим, какое это прекрасное чувство - свобода! Каково это знать, что тебе не нужно возвращаться в это гнусное болото. Ради одного этого, стоит рискнуть!

– А кому вы тут нужны?
– неожиданно подал голос Сергей Сараев.
– Тут же человек человеку - волк!

– Ха-ха-ха!
– засмеялась Лариса.
– Парень, ты слишком много слушал вашего замполита! Это вредно для здоровья! Психического.

Сергей хотел было что-то возразить, но она уже отвернулась от него и неожиданно обратилась ко мне:

– Саша, а вы тоже так думаете?

Я взглянул на Габи и решил, что тянуть дальше нет смысла.

– Да, я тоже думаю так же!
– оглядел всю нашу группу, Эгила и Муслима.
– Я думаю так же, как и вы, с мужем! Мы с Габи тоже остаёмся в Западной Германии.

Эффект от моих слов был ещё более оглушительный, чем от заявления Ларисы.

– Саня, ты что ли так шутишь?
– первым отошёл Женька.

– Ну разве такими вещами шутят, Жень?
– усмехнулся я.
– Мы с Габриэль поженились и остаёмся здесь, в ФРГ. Можете поздравлять! Там шампанское ещё осталось?

– Габриэль, Саша! Какие вы молодцы!
– воскликнула Лариса и обняла Габи.
– Как я рада за вас! Эгил, пожалуйста, принеси шампанского. Я хочу выпить за счастье этих ребят!