Ветер перемен. Книга третья

Линда снова выдала длинную тираду, оглянулась на меня, радостно скалясь и помчалась на полосу препятствий.

– Ты что делаешь со всеми моими женщинами?
– протягивая руку для приветствия, улыбнулся полковник краем губ.
– Дома от обеих Маш только и слышишь:" Саша - то, Саша - сё!" А теперь и эта готова изменить мне с тобой!

– Ну это же хорошо, Степан Афанасьевич!
– я улыбнулся шире его.

– Интересно! И что же здесь хорошего?

– Женщины чувствуют сердцем и если они признали во мне своего, значит и вы можете быть спокойны!

– Ишь ты, как выкрутился!

– теперь уже рассмеялся Громов.
– И всё -таки я хотел бы знать, что происходит с моей женой. Дочь - понятно! Она ещё практически ребенок и на неё легко произвести впечатление. Но Маша! Она несколько лет была по сути в депрессии и никакие мои усилия не смогли привести её в нормальное состояние. И вот после нашего с тобой разговора 8 марта и единственного заседания или как его там?- вашего Клуба романсов её будто подменили!

– А вам разве не нравится, какой она стала?
– спросил я.

– Речь не об этом.
– покачал головой Громов.
– Я боюсь, что ты дал ей надежду и когда она не осуществится...

– Она осуществится!
– перебил я.
– Я не хочу лишать Марию Николаевну удовольствия самой всё вам рассказать, поэтому сейчас ничего не скажу. Могу только повторить, что всё будет отлично и вам не о чем беспокоиться.

– Значит снова ничего толком не скажешь?
– Громов внимательно смотрел на меня.
– Не надоело в казаков-разбойников играть? Может, наконец поговорим откровенно?

Я выдержал паузу также серьёзно глядя на него.

– А вы готовы говорить? Или только слушать?

– Пойдём, сядем.
– предложил Громов.

– А может лучше прогуляемся?
– возразил я.
– Вы и так много сидите в кабинете, да и я всё время в студии. Там как раз хорошая дорога есть вокруг всего собачьего городка.

– А ты и без меня сюда приходишь?
– немного удивился моему знанию полковник.

– Это было давно.

Громов ничего не ответил, только покачал головой, но прогуляться согласился.

– Пока не забыл, Стёпан Афанасьевич, - я действительно побоялся, что за серьёзными разговорами забуду спросить.
– Вам ничего не известно о том, что наш оркестр, весь, большой, собираются пригласить сопровождать группу каких-то важных туристов в Саксонскую Швейцарию?

Громов на мгновение приостановился, посмотрел на меня, снова крутнул головой и пошёл дальше.

– Я уже почти перестал удивляться твоей осведомлённости, но понять откуда ты всё знаешь - не в состоянии. Все мои версии не выдерживают критики. Да, был запрос от Краевого комитета СЕПГ на оркестр. Второго мая на пароходе из Дрездена. Хотят, чтобы в пути их развлекал оркестр, ну а так как ваш в числе лучших во всей нашей армии, скорее всего пошлём именно вас. Мы ещё вашему командованию не сообщали - времени впереди много. Тем более, что никакой особой программы им не надо - сыграете военные марши, ну, может парочку вальсов добавите.

– Степан Афанасьевич, ну это же скукотень несусветная!
– скривился я, как от зубной боли.
– Представьте: вокруг природа волшебная, красота неописуемая и вдруг - военный марш! Ну вы сами бы хотели плыть на том пароходе в это время?

– А меня с женой, кстати приглашают, но не знаю...

– Вооот!
– ухватился я.
– Ну вы свою жену знаете, представляете как она будет реагировать на всю это военную мутотень:" Эх, солдат`ушки, бравы ребят`ушки!"

Громов невольно заулыбался.

– Вы вот улыбаетесь, а она может там засмеяться и как это будет выглядеть?

– Я не пойму, я-то тут при чём?
– пожал плечами полковник.
– Ну, не играйте этих ваших "ребятушек"!

– А вот чтобы мы не играли, вы, когда будете ставить дирижёра в известность или кто там из дивизии будет звонить?
– намекните, что желательна интересная и разнообразная программа, включающая эстрадную и классическую музыку, а также немецкий фольклор.
– при этих словах я сделал непроницаемое лицо.

Громов не отрываясь смотрел на меня.

– А я всё думаю: чего он там темнит?
– медленно сказал он.
– А как услышал про немецкий фольклор...

– Ну а что, немцам очень приятно будет услышать!
– честно глядя в глаза ответил я.

– Конечно приятно!
– кивнул Громов.
– И услышать, и особенно увидеть. Исполнительницу немецкого фольклора!

Глаза Громова смеялись.

– Ох и хитёр ты братец, не по годам!
– покрутил он головой.

– Так это же хорошо, Степан Афанасьевич, согласитесь!
– я тоже улыбнулся, перестав прикидываться.

– Хорошо, я сам позвоню дирижёру прямо завтра, чтобы у вас было побольше времени на подготовку. А Габриэль знает народные песни?

– Конечно!
– заверил я его и вспомнив, как она пела мне у неё спальне, добавил: - А уж как поёт - не усидишь на месте!

Мы прошли несколько шагов молча по дорожке посыпанной крупным красноватым песком. Сколько раз мы гуляли тут с Габриэль. С той, другой...

– О чём задумался?
– очнулся я от вопроса Громова.

– Да вот вспомнил тех "друзей с юга"... Известно о них что-нибудь?

– Саша, зачем это тебе?
– внимательный взгляд.- Для семьи Габриэль всё закончилось наилучшим образом - забудь!

– А то, чем это для других может закончиться, тоже забыть?
– поймал я его взгляд.

– А что ты можешь сделать? Что я могу сделать?

– Насчёт вас не знаю, а я - могу!

– Интересно как и что? Или опять:" Потом расскажу!"?

– Могу и сейчас.
– пожал я плечами.
– Но, с одним условием: вы тоже будете со мной откровенным.

– Откровенным в чём?

– Что вы думаете о нашей стране, её руководстве и перспективах развития?

– Это тут при чём?!
– Громов даже остановился от удивления.

– А я не могу быть откровенным с "верным делу партии коммунистом беззаветно верящим в победу коммунизма"!
– продекламировал я торжественным голосом.

– И чем же тебе не нравятся "верные делу партии" коммунисты?
– с интересом спросил Громов.

– Тем, что они либо идиоты, либо мерзавцы!

– Ого! Не слишком ли сильное заявление?
– спросил полковник, но в его голосе я не услышал ни удивления, ни возмущения. Уже хорошо...