Ветер перемен. Книга третья

– Нет, не слишком.
– пожал я плечами.
– Мне кажется вы и сами так считаете.

– С чего это ты взял? Я разве давал повод тебе так думать?

– Нет, конечно! Вы же не настолько легкомысленны, чтобы показывать это. Просто вы далеко не ду..., извините, вы умный человек. А умный в эту хрень пропагандистскую верить не может. По-крайней мере, я таких не встречал.

– Хм, прямо не знаю что и сказать!
– ухмыльнулся Громов.

– А ничего не говорите, просто промолчите.
– предложил я.
– А как известно: молчание - знак согласия.

Теперь Громов тихонько засмеялся.

– В принципе, я удовлетворен.
– продолжил я.
– Я в вас не ошибся! Как и вы во мне. А теперь - последнее!

Я остановился и повернулся к Громову:

– Разрешите?
– И пока он ничего не успел сказать, я крепко взял его за руку. К этому моменту я стал готовится несколько минут назад, активно поддерживая разговор и расслабляя этим полковника. Сам же в это время понемногу входил в транс и сейчас даже кратковременный контакт позволил выкачать из него массу информации.

– Что ты делаешь?
– удивление Громова было неподдельным.

– Уже ничего!
– отпустил я его руку.

– И что это было?
– в его глазах я заметил растерянность.

– А вы что-то почувствовали?

Мне правда было интересно, что чувствует человек, когда к нему в мозги вторгается посторонний и шарит там, как в амбаре, а потом ещё тащит оттуда твои мысли.

– Я не понимаю...
– по лицу Громова видно было, что он пытается самому себе объяснить произошедшее с ним.
– Как будто порыв ветра пронесся в голове!
– сумел, наконец он найти нужные слова.
– Как ты это делаешь?

– Да я сам до конца не знаю!
– честно признался я.
– Раньше вообще не понимал ничего и мало, что умел. Теперь же как будто открылись шлюзы и с каждым разом получается всё легче и возможности расширяются. Началось это с излечения Габи. Я тогда был в таком состоянии, что сам мало что соображал. Меня просто заполнил дикий страх, что я её потеряю. Снова. Я был готов на что угодно, чтобы этого не случилось. И видимо это огромное, нечеловеческое желание и сломало какие то преграды.

– Ты сказал - "снова"?

– Да, я знал Габриэль. Давно. Пятьдесят лет назад...

– Что?! Как?
– Громов изумлённо смотрел на меня.

– Не бойтесь, я не сошёл с ума.
– усмехнулся я.
– Да, я был здесь раньше. Нет, не здесь, конечно и не с этой Габриэль. Сначала я думал, что попал из моего будущего в моё прошлое, но это невозможно. Потом как-то пришло понимание, что это параллельная реальность отстающая в своём развитии от моей бывшей на 50 с лишним лет. Это понимание пришло не совсем "как-то", мне кажется, что это мне уже где-то кто-то объяснял, только я не могу вспомнить как это было. А вот само объяснение я вспомнил.

– И почему это с тобой случилось?
– Громов немного пришёл в себя и смог задать вопрос.

– Тоже не совсем понимаю. Есть только уверенность, что это не случайность. И эта уверенность тоже как бы проявлялась в сознании постепенно. Я должен попытаться изменить ход истории в этой реальности, которая до моего появления здесь шла тем же самым путём, что и моя. А может тогда вообще была только одна, а потом она разделилась..

– А зачем её менять? Чем она тебя не устраивала?

– Да дело не во мне, я там был маленьким человеком. Да и прожил достаточно интересную жизнь. Дело в самой реальности. Думаю её уже нет. А если и есть, то лучше бы исчезла совсем.

– То есть?
– мы так и продолжали стоять напротив друг друга.

– Глобальный ядерный конфликт. По всей вероятности я попал под один из первых ударов. Во всяком случае услышать новость о начале атомной войны я не успел.

– Ты погиб от американского удара?

– Российского.

Глава 7

– Что у тебя, Эрих?
– Первый секретарь Социалистической единой партии Германии жестом предложил садиться своему другу и соратнику.

– Группа готова. Как я и думал, уговаривать их не пришлось, скорее наоборот. Рвутся в бой после успешной акции у нас.

– Большая удача, что их удалось обезвредить так быстро.
– повертел авторучку Хонеккер.
– Там ведь нам помог сотрудник КГБ, если не ошибаюсь?

– Начальник Особого отдела одной из советских дивий, - кивнул Эрих Мильке, бессменный руководить Министерства государственной безопасности ГДР или сокращённо - "штази", крёстным отцом которой был сам Лаврентий Берия.
– У нас тесные отношения со всеми их отделами.

– Он, конечно не раскрыл источник информации?
– уточнил Хонеккер.

– Естественно, - подтвердил Мильке.
– Мы не в праве требовать от госбезопасности СССР раскрытия ни их методов, ни, тем более их источников, даже, когда они действуют на нашей территории. Вы не хуже меня знаете, товарищ Первый секретарь, об ограниченном суверенитете нашей страны.

– Да, с этим приходится мириться!
– скривился Хонеккер.
– Но и в этих условиях нам удается проводить собственную политику, не спрашивая разрешения Советов по каждому поводу. Ваша операция с Гийомом - просто великолепна! Говорят, Леонид Брежнев устроил выволочку своему главному шпиону Андропову.

Оба Эриха засмеялись довольные.

– Поэтому и эту нашу операцию с арабами необходимо провести в условиях абсолютной секретности, чтобы ни единого слуха не просочилось наружу.

– Естественно, шеф!
– Мильке иногда позволял себе некоторые вольности в общении со старым другом.
– Если вдруг поступит запрос от советской госбезопасности о судьбе этих террористов, мы предоставим материалы секретного расследования и закрытого суда над ними.

– Чем мотивируете эту секретность?

– Нежеланием сеять панику среди населения.
– пожал плечами Мильке.
– Это обычная практика в Советском союзе. О любых происшествиях, даже естественного происхождения стараются не сообщать вообще и только в случае утечки, дают минимальную информацию препарированную так, что разобраться в ней весьма затруднительно. Так что с этой стороны я не жду никаких проблем.

– А как вы намерены скрыть нашу связь с этими сирийцами, если они попадут в руки западногерманской полиции?

– Наши люди в "Красной армии" тщательно проинструктированы и сразу же после акции уничтожат их и полиция получит только трупы.