Ветер перемен. Книга третья

– Браво! Это было превосходно!
– раздался сзади голос и несколько хлопков. Я оглянулся и увидел пастора Франца.
– Я очень люблю и знаю григорианские песнопения, но в таком исполнении слышу впервые!

Ну так, падре, так ещё никто и не исполнял!

– У вас прекрасный хор, патер Франц и группа.
– смог я построить фразу на немецком.- Мне нечему их учить.

– А где вы взяли эту песню?
– повернулся ко мне пастор.

– Я знаю несколько старинных хоралов и просто адаптировал их под современное исполнение.
– почти не погрешив перед истинной ответил я.

Пастор только покачал головой.

– У вас есть и другие, я правильно понимаю?

– снова обратился он ко мне.

– Да, это была только первая. Парни, что сыграем?

– Давай, Avemano!
– не раздумывая предложил Ральф.
– Габи дала нам ноты и там написано, что есть соло на гитаре. Хочу послушать, как гитара будет звучать с церковной музыкой.

– Давай!
– согласился я и попробовал педаль. Гитара, конечно не Гибсон, но в церковной акустике каждая нота звучала как-то по особенному.

– Габи, надеюсь первую партию ты оставила себе?
– спросил я.

– Я хотела, чтобы пел кто-нибудь другой, но все сказали, что петь должна я.
– смущаясь ответила она

– И правильно сказали, никто лучше не споёт.

Как только Габи запела, я сразу понял, что это был не комплимент авансом. Голос у неё был явно лучше, чем в оригинале у Эры.

Соло на гитаре было довольно простеньким. Главное в нём был звук, который и обеспечила акустика собора. У парней округлились глаза. Подождите, с Гибсоном будет ещё лучше! На втором соло я решил всё -таки немного отойти от оригинала и позволил себе некоторые вольности, продемонстрировав технику. Вся песня, на мой вкус получилась лучше, чем та, которая была в моем времени. Там меня немного напрягал голос солистки. То ли у неё был заложен нос, то ли она всегда так пела, но ощущение простуды преследовало меня на всём протяжении песни. На её фоне чистый и сильный голос Габриэль очень преобразил песню и я решил в дальнейшем изменить и соло на гитаре: сначала сыграю по канону, а второй раз дам волю фантазии!

– Вот так нам надо было играть, а не копировать старинную манеру!
– почесал в затылке Ральф.

– Ну, теперь вы знаете, а церковной музыки много - дерзайте!
– пожал я плечами.

Особенно парням понравилась Misere Mani, ритм там был совсем современным, а партия Габриэль давала возможность кое-где импровизировать, что она и продемонстрировала.

– Я думаю, начинать концерт нужно с этой вещи, - сказал я и нашел листок с нотами Sempire d'Amor.
– Вольф, дай мне аккорд!

И как только звук органа заполнил церковь, плач гитары взлетел под потолок.

– Это будет вступление, а потом, без перерыва сразу Ameno, закончив, предложил я.

В тот день мы прогнали все отобранные мною песни, на что я совершенно не рассчитывал. Обычно никакие репетиции не проходят сразу без ошибок, но исполнительский уровень у хористов был настолько высок, что они практически с листа пели свои партии безукоризненно. Придраться к чему-либо было невозможно, даже если бы я и захотел. Вот что значит люди ходят не по принуждению, а по велению души. Я вспомнил попытки нашего "пеньщика", как мы назвали учителя пения, создать в школе хор. Несмотря на все потуги, всё закончилось родовыми муками - "дитя" так и не появилось на свет.

– Мне кажется, что всё готово к выступлению.
– высказал я своё мнение.
– Как вы думаете, падре? Всё -таки вы в церковной музыке разбираетесь лучше нас всех.

– Честно скажу, что я скептически отнёсся к вашей идее осовременить старинную музыку, тем более - церковную.
– ответил патер Франц.
– Всё-таки мы обязаны придерживаться определенных канонов, но то, что я услышал сегодня мне очень понравилось и почти уверен, что и прихожанам придется по вкусу. Можно назначать выступление на ближайшее воскресенье. Вам будет удобно, Александр?

– Как раз в воскресенье я свободен весь день и могу подойти в любое время.

– Замечательно!
– пастор довольно улыбнулся.- Тогда на воскресной мессе в середине дня я объявлю прихожанам, что вечером состоится концерт григорианского хорала в современном стиле. А уже завтра повесим и афишу на дверях церкви. Габриэль, ты сможешь разместить такую же в школе?

– Конечно, падре!
– Габи просто сияла от счастья.- Я всем своим одноклассникам сообщу, вдруг кто-то не заметит объявление.

– Падре, а вы не могли бы мне выделить такое церковное одеяние с капюшоном?
– я вспомнил, что на концертах и в видео-клипах все музыканты "Эры" были именно в таких. Я подумал, что светить свой фейс в католическом соборе раньше времени смысла нет. Не дай бог, кто-нибудь донесёт, что советский солдат так низко пал.

– А зачем вам ?- удивился пастор.

– Ну, вы же понимаете, как у нас в стране относятся к религии?
– стал объяснять я очевидные для меня вещи.
– А я к тому же ещё и солдат.

– А давайте мы все наденем такие рясы!
– предложил Ральф.
– Это будет как бы наш сценический образ. Да и смотреться так будет лучше. А то Александр будет в рясе, а мы кто в чём.

– Правильно мыслишь!
– похвалил я .
– У вас вон хор даже на репетиции приходит в одинаковых костюмах или как это можно назвать?
– одеяниях? А мы будем смотреться немного странно.

– Конечно найдём!
– успокоил пастор.
– У нас есть разные размеры. На какое время лучше поставить ваш концерт?

Я посмотрел на парней и Габи.

– Мы в любое время можем.
– ответил за всех Ральф.
– Смотри, как удобно тебе.

Я прикинул: песен у нас было примерно на час с небольшим, плюс паузы на аплодисменты, значит всё выступление часа на полтора. Потом получение заслуженной награды, я покосился на Габи, которая не отрываясь смотрела на меня ожидая ответа. Дорога в полк, где надо быть хотя бы чуть раньше десяти вечера.

– Не позже семи часов.
– сказал я .
– А если можно, то и раньше.

– Давайте назначим на шесть.
– решил пастор.
– Чтобы никто никуда не торопился и прихожане после концерта могли спокойно разойтись по домам.

– Отлично! Мне подходит!
– согласился я.

++++++++++++++

– И что ты собираешься делать?
– немного успокоившись спросил Громов.

– А мне вот интересно, что вы собирались делать?
– я сделал паузу и закончил.
– Всей вашей такой серьёзной компанией.

Судя по виду Громова, он ещё ничего не понял.

– В моём времени, насколько я могу судить по тем плачевным результатам, что мы имели, ничего вы не сделали и ваш вождь или как вы его там называли?
– Ивашутин, умер в своей постели. Если бы пытались и ничего не получилось, то постелька у него была бы пожестче, думаю.