Ветер странствий

Но и в одиночестве Элгэ делать нечего. Многие мужчины гордятся, что не привязаны к одной-единственной юбке. Так почему бы не гордиться и женщине — тем, что не служанка ничьих штанов?

Кармэн ошибалась, считая, что можно изменить этот мир. Но права, что свобода — в нас самих. Как бы ни был жесток подлунный мир — мы не обязаны жить по его правилам. Выбор есть всегда.

2

Цветасто-кричащие палатки. Даже орущие.

Еще пестрее — юбки и шали. Острый запах редко моющихся тел. И раз в полгода стиранной одежды.

Хмурые лица еще реже бреющихся мужчин.

И злоба, злоба, злоба! Как же они все ненавидят чужачку!

Дикари Севера ничем не отличаются от дикарей Юга. Раньше Элгэ этого не понимала. А столько ненависти видела лишь в заплывших глазах гуговцев. Но там она хоть покушалась на жизнь их вожака. Владельца сытной и жирной кормушки.

К сожалению, Юг — это не только Алексис и Кармэн, но и Валериан Мальзери. А банджарон — не только Эста и Крис, но и эти.

Сколько яда — в глазах даже самых маленьких детей! Еще не понимают, но уже ненавидят. И готовы бездумно рвать в клочья. Перемежая удары злобным визгом и яростными выкриками.

Если б ненависть могла убивать — Элгэ уже пережила бы тысячу мучительных казней. Неужели так много тех, кто стократ не столь яростно ненавидит врагов, сколь непохожих на себя?

Патриций ждет «аристократку» в центре табора. У палатки самого баро.

Впрочем, где же еще? Хотя ее собственная — чище.

Ждет. И не один, а с тремя откормленными (и, увы — не перекормленными) гвардейцами. Кто бы сомневался?

Гладкий, подтянутый, чисто выбритый. Снаружи — лоск (в меру, в меру!), внутри — гниль.

— Здравствуйте, герцогиня.

— Здравствуйте, патриций.

Элгэ, может, и поверила бы в добрые намерения незваного гостя. Если бы не видела его глаз. А еще раньше — глаз Валериана Мальзери и графа Веги.

— Простите мои манеры. Генерал от кавалерии Поппей Август.

Он же Кровавый Пес Квиринской империи. Будем знакомы.

— Генерал Август, так чем я обязана чести личной встречи с вами?

Грубить — пока не время. Явно.

— Приглашению переехать в мой особняк, как в более достойное вашего положения место.

Он что, совсем дурак? Гуго хоть крал ее тайно. А этот придурок — в открытую. Именуя полным титулом. Как будет объясняться — если куда-то денет?

А толпа вокруг злобно зыркает. Ждет приказа сцапать. И с радостью поможет. Или хоть полюбуется.

— А разве не для того, чтобы я приготовила некое банджаронское зелье?

— Не мог же квиринский патриций приехать в такое место как представитель закона, — пожал он плечами. — Дикари могли испугаться.

Надо придумать для банджарон лучшего в подлунном мире табора другое название. Общее с этим — не хочется. Совсем.

— Вы не возражаете, если я возьму с собой служанок?

— Разумеется, вы в своем праве.

Королевским тоном отдать приказ баро — ради такого можно даже потерпеть рядом малоприятную рожу патриция. Жаль, что терпеть придется не только сейчас. И запросто — даже ближе, чем «рядом».

Зато Ристу и ее узел притащили чуть не сразу. Хоть вещи-то нормально собрать дали?

Аза пришла сама. Величавая — куда там королевам.

Кстати, про «закон» — это уж совсем весело. Разве герцогиня Илладэн — не эвитанская государственная преступница? Или ее уже есть за что арестовывать еще и в Квирине?

Хотя — вышеозначенную страну ведь разгромил Эвитан. Не так уж давно. И она наобещала вернуть всех его граждан. Любого пола.

А Элгэ — не в числе подчиненных Анри Тенмара. В гладиаторах пока не числится.

Или Кровавый Пес тащит ее в особняк как раз, чтобы предложить нечто подобное? Вдруг у них и женские казармы есть?

Едва не расхохотавшись, илладийка приняла галантно предложенную руку. Жесткую и мускулистую, но увешанную перстнями. По паре штук на каждом пальце. С неслабыми каменьями.

Забавно. Поппей Август — почти одного возраста с Алексисом в день его первой встречи с Элгэ. Только в Кровавого Пса вряд ли влюбится хоть одна юная дева — если не совсем идиотка. Даже если он останется последним мужчиной подзвездного мира.

Карета мерно трясется на камнях сантэйской мостовой. Интересно, Элгэ еще хоть раз в жизни дадут сесть в седло? Ощутить, как ветер треплет волосы? Коснуться пышной гривы? Заглянуть в умные лиловые глаза?

И уже привычно ощущение ловушки. Очередной. Еще одна кошачья жизнь. Удастся ли вновь приземлиться на все четыре лапы? Или шерсть скроет следы крови?

«Ты — судьба».

Судьба хоть что-то решает сама. Ее не тащит по течению, как усталое бревно.

3

Изгородь. Резная. Железная. В два роста Элгэ. Забраться на такую нетрудно — столько удобных завитушек. Еще бы куда-нибудь убрать неудобных охранников. И яростных волкодавов. Как раз сейчас рвутся с цепей.

Впрочем, кому еще служить Кровавому Псу, как не собакам?

Два поджарых леопарда подскочили к хозяину, стремясь потереться о ноги в жестких сандалиях. И Элгэ поняла, как ошиблась. Кровавому Псу могут служить любые звери. В том числе и ее дальняя родня по количеству жизней. Им плевать, что кошки должны объединяться против исконных врагов. А не заодно с псами — против своих.

— Проходите, герцогиня, — вновь галантно тянется жесткая лапа в перстнях. Безупречно мозолистая, чтоб ей.

Странно, что правила этикета распространяются и на такие случаи. И еще более странно, что не распространяются тогда уж и на другие. Почему бы палачу столь же галантно не поддерживать жертву — по дороге к плахе? Или на дыбу.

Красивый сад. И кругом статуи — как на гравюрах. А вся Сантэя — как пародия на учебник истории.

А вот и дом. Не хуже виллы некоего свинопринца. Забавно, что заплывший жиром хряк порой ничуть не противнее хряка поджарого и мускулистого.

Ну, более-менее поджарого. Вдобавок — безупречно выбритого, в отличие от баро и его отпрыска. А если и надушенного — то в допустимых этикетом пределах.

Что нужно в очередном свинарнике от Элгэ? И почему она, по имя всех агнцев и голубей Творца, не сбежала из табора еще вчера?! Зачем ждала так долго? И чего? Встречи с эвитанскими гладиаторами? За какими змеями? Чем она может им помочь, чем они ей? Особенно теперь.

А в Эвитане остался Диего… и Октавиан. И с ними обоими невесть что может сотворить Валериан Мальзери!