Ветер странствий

Подарить пиратам с Элевтериса? Вдруг они мечтают о рабах — квиринских аристократах? Их ведь тоже ломать приятнее. И среди пиратов ведь тоже не все предпочитают женщин.

— Я отличу бриллиант от стекляшки, герцогиня.

Герцоги Илладэн предпочитали чистую смерть — даже для врагов. В отличие от предков Валериана Мальзери. По всем линиям.

Впрочем, Кровавый Пес ведь сам назвал Элгэ именно этой фамилией.

Глава 3

Глава третья.

Эвитан, Тенмар. — Квирина, Сантэя.

1

…Если бы они знали, что всё это время герцог следил за ними — с башни!

— Ты никогда так не сможешь, Мишель, — презрительно бросил Ральф Тенмар. — Как бы ни старался.

— Он сможет! — Анри с ненавистью взглянул на отца. — Я научу его!

— Ты — истинный Тенмар. — Как легко в голосе отца презрение сменяется гордостью. Стремительней молнии.

И как же коробит такая гордость! Лучше бы тоже презирал и оскорблял! Еще сильнее, чем брата.

— Мишель — такой же! — Анри упрямо вскидывает голову, пытаясь взглянуть отцу в глаза с зеркальной твердостью.

Это трудно — снизу вверх.

— Волчонок! — жесткая рука покровительственно треплет по холке… то есть по затылку.

2

Темно-бордовый балдахин. Лениво колышется шелк, колеблются свечи. В их лунном свете две тени сплетаются змеями. Клубком ядовитых гадюк. А змеиный смех женщины — еще мелодичнее в сочетании с удовлетворенным хохотом мужчины. Отца Анри.

Только женщина — не его мать.

Карлотта Гарвиак. Как же он ненавидит ее — впервые за свои девять лет! Гораздо сильнее, чем прежде — отца.

Ральф Тенмар не слишком-то скрывает связь с ней. Или для него «скрывать» — это просто не тащить любовницу в их с матерью спальню? Лучше здесь — среди свечных бликов, пляшущих лунный танец? Посреди бела дня.

— Дорогой, скажи, когда ты наконец, отправишь в монастырь свою старую скучную жену? — Смех гадюки — тоже ядовит. — Ты ведь знаешь — я жду ребенка. Нашего ребенка…

Дальше Анри слушать не стал. Просто побрел прочь. В глубь древних полутемных коридоров.

Потом побежал. Только свет факелов бил по глазам.

Еще бы хоть кому-то удалось сбежать от правды!

Опомнился, лишь оставив позади три анфилады и два лестничных пролета. Замер возле коридорного окна–бойницы. Лбом прислонился к оконному стеклу, бездумно глядя во двор. Там еще вчера отец учил его владеть клинком.

Ральф Тенмар ценит старшего сына. А Мишеля? Презирает. А мать, чьи глаза каждое утро красны от слез? Она надоела отцу? Настолько, что он действительно готов отправить ее в монастырь? Вряд ли даже у хищницы Карлотты хватит наглости самой предложить такое!

У мамы нет влиятельной родни. Никто не вступится.

— Анри… Сын мой.

Отец. Уже одетый. Безупречно. С головы до ног. И даже со шпагой у пояса.

Само совершенство.

На затылок сына ложится жесткая ладонь. Ее Анри сбросил немедленно. И заработал хмурый взгляд:

— Знаю — ты видел. И слышал. Я накажу Жана.

— Ты меня не звал?

— Звал. — Сталь тоже бывает ядовита. — Но если б Жан нарушил мой приказ — был бы наказан сильнее.

— У него не было выбора, — горькая усмешка сама лезет на лицо.

— Был. Не жить в моем замке. Не становиться моим слугой.

— Это — всё, что ты хотел мне сказать? У меня был выбор не рождаться твоим сыном?

Тяжелая оплеуха сбивает с ног. Каменная стена врезается в затылок.

Подняться, намертво сцепив зубы. Яростно взглянуть в глаза врагу. Чтобы получить второй удар — от него темнеет в глазах.

Встать. Почти не держась за стену. Проглотить во рту соль. Упрямо поднять глаза.

— Не дури… волчонок. Я пришел, чтобы спросить: что ты выбираешь?

Анри промолчал. Не отвечать же: «Никогда больше тебя не видеть». Разве можно выбрать за мать и брата?

Одно точно: если матери здесь не будет — не останется в этих стенах и он. И Мишель с Сезаром. Пусть Карлотта рожает отцу новых детей!

— Что ты выбираешь?

— О чём ты?

Голова нещадно кружится, ноги будто не свои.

— Кого я должен отправить в монастырь — твою мать или Карлотту?

— Ты сошел с ума? — Анри вытер кровь с разбитых губ. Во рту вновь словно вся соль далекого моря. Привычная. За девять-то лет. — Ты предлагаешь мне выбрать — за тебя?

— Тебе до гвардии — всего семь лет. И ты всё еще не научился выбирать?

— Карлотту.

— Ты уверен? — прищурился герцог. — Подумай хорошо.

— Да!

— Хорошо, будь по-твоему. Она отправится в монастырь навеки. Сгниет в церковных стенах. Утонет в собственных слезах. Ты выбираешь именно это?

— Да, — холодно бросил Анри. — Лучше она, чем моя мать. Ты этого хочешь?

— Ты сможешь жить с этим?

— Да.

Потому что не сможет с противоположным. Если в слезах утонет мать. А Карлотта в роли мачехи избавится от Мишеля и Сезара.