Ветер странствий
Шрифт:
Ладно, Аврелиан, живи пока. До Священного похода.
3
Ало-золотые туники, золотая арена, ало-золотое яростное солнце. Всё никак не закатится. Одно на небе, десяток — на стенах. Аж в глазах рябит!
Повеяло холодом. Даже здесь. Это что, знак того, что сейчас начнется? Уже?
Нет, жрецы появились. Из-за кулис. В количестве двух штук. С кривыми ножами наперевес.
Так Элгэ ошиблась, и сейчас здесь все-таки будет убийство? Шпильки не хватит на двоих! Точнее на троих — не будем забывать о Поппее. И о преторианцах. Из трезвых
Первая шпилька пойдет-таки в Поппея. А дальше — хорошо, если успеет умереть еще хоть кто-то, кроме Элгэ. То есть безродной банджаронской ведьмы, не оценившей оказанной чести. «Вползла, подобно змее» — как принято говорить в таких случаях. В родню к принцу Гуго и в дом дяди Элгэ тоже вползала…
Ну и змеи с ней. Всё равно живой отсюда никто не выпустит.
Жрец с кривым ножом направился к ближайшей девушке. Походкой, претендующей на величавость. В другой ситуации илладийка бы смеялась. Вместе с Виктором.
Из черного рукава выпросталась лапа… ручища (кажется, волосатая), грубо схватила девчонку за запястье. А это еще зачем? По горлу можно полоснуть и без лишних церемоний. А страх в осоловелых глазах не появится — хоть того больше ножами тряси. Или даже приволоки ту змею, что ворочалась в катакомбах древнего эвитанского города. Столь древнего, что он вряд ли эвитанский. Да и гордящаяся тысячелетней историей Квирина с зависти удавилась бы. Хотя ведь у нее и свои зверюшки есть. Еще омерзительнее…
Нож взмыл над головой жреца, толпа восторженно взвыла. Все-таки убийство. А ты, Элгэ, опоздала! Опять.
Алая как закат кровь брызнула на песок. Совсем немного — как и положено из пореза на руке. Легкого.
Багровые капли жгут желтоватый песок — в меру чистый. Пока.
А корявая лапа жреца уже хватает локоть следующего — юноши. Вновь взлетает в воздух серп ритуального ножа.
Дыши ровно, Элгэ. Фанатик просто выпускает понемногу крови из каждого. Ничего опасного. Не считая гибели душ на алтаре, правда?
А что этот паук сейчас делает? Ах да — просто смазывает кровью губы девчонки. А ее кровь приложил к губам парня.
Следующая девушка, следующий юноша. А первая пара уже шевельнулась — сразу оба. Даже с песка поднялись. И теперь пялятся друг на друга. Тоже не слишком осмысленно, но уже вполне… б-р-р!
Кому как, а Элгэ искренне порадовалась, что ее волосы — не по-илладийски послушны. Потому что сейчас они пытаются встать дыбом. Как шерсть у разъяренной кошки. Или… испуганной. По кошкам такое не поймешь.
Волосы, в отличие от их хозяйки, не привыкли бунтовать. Так что, может, еще и не сумеют.
Жутко! Страшно и неестественно. Как и все последние месяцы. Ничего, в логове Поппея было хуже.
Но если Ичедари та, кем ее описала рыжая, — ее корчит от отвращения при каждом таком обряде. Элгэ бы корчило.
Много лет назад маленькая дочь Алехандро Илладэна любила страшные сказки. О змеях, живущих в подземных глубинах. О жутких, безжалостных жрецах, что приносят на древних алтарях кровавые жертвы.
Только там добро (очень сильное и бесстрашное) всегда побеждало зло. И происходило всё
это очень далеко от Илладэна. И в очень-очень давние времена. На Южном Черном Материке. Его так и назвали. Возможно, из-за цвета кожи его жителей — южных соседей таинственной Хеметис с ее пирамидами среди песка. А может — из-за ритуалов, что практиковали люди с угольной кожей. Страшное зелье убивало людей, а потом превращало мертвых в послушных кукол — не живых, но способных ходить, говорить… убивать. По воле поднявшего их колдуна. На время.Неужели все сказки — лишь прикрытая флером тайны правда? Но Элгэ даже в детстве не мечтала угодить в легенду. Ее вполне устраивала собственная жизнь. Игры и книги тем и хороши, что из них можно выйти в любой удобный тебе миг. Зайти в теплый дом, пролистнуть страницу.
Самая красивая история в реальности может обернуться кошмаром. И маленькая илладийка никогда не понимала тех, кто жаждет родиться в другое время. Вечные проблемы — всегда одни и те же. А кто думает, что в ином веке оказался бы в совсем другой роли — заблуждается и лжет сам себе. Там мы были бы теми же, что и теперь. Если тебе лень сделать что-то здесь и сейчас — бесполезно лгать себе, что в другом мире у тебя резко заведутся причины. Если здесь ты — спивающийся неудачник, то и там останешься им же.
Разница — в мечах вместо шпаг. И в сплошных мрачных каменных крепостях вместо удобных замков с большими окнами. Больше грязи и меньше удобств. Никакой философии и поэзии, почти никаких законов. Кроме права сильного.
Правда в этом отношении мало что изменилось и с веками.
И в любой легенде есть герой (а еще лучше — целая команда), что вовремя приходит на помощь слабым и обиженным судьбой и злодеями. А в жизни единственный герой — ты сам. Герой или жертва. Потому как посторонние спасители не приходят. Не появляются ниоткуда. Твоим близким искать тебя слишком далеко, а посторонние выручать не станут. У них найдется куча собственных забот. И никто не хочет лишних проблем. За редкими исключениями, но те сами долго не живут.
Кстати, если удастся выжить — надо будет и сказки перечитать внимательнее. Там кто-то хоть раз спасал незнакомых людей, да еще и бесплатно? Или все рвались в бой лишь за друзей и близких? А если и ввязывались за кого чужого, то или в полкоролевства свои услуги ценили, или в дочь короля. А особо наглые требовали то и другое.
И всё равно илладийские сказки о принцессах и рыцарях — лучше других. Или северные — про охотников и диких зверей. В них нет потусторонней жути Востока и Юга.
Что за зелье ты дала беззащитным детям, Элгэ? Почему они все, один за другим, как заведенные встают с примятого песка? Что за больной, лихорадочный блеск в их глазах?
Если это — особо изысканная шутка Кровавого Пса, и именно зелье на самом деле и сводит с ума — для мерзавца будет мало одной смерти.
Но чего тогда заслуживаешь ты — уговорившая наивных девчонок и мальчишек выпить эту дрянь?
Глава 9
Глава девятая.
Квирина, Сантэя.
1
Кричат зрители — дико и исступленно. Кто-то из юношей рычит удовлетворенным зверем. Из девушек — пока нет.