Викториада
Шрифт:
– Я все, выходим.
«Ну, выходим и выходим, другим же тоже надо. Посрать и родить - нельзя погодить». Мы поднялись по откосу кювета, и другая пара с легким шелестом исчезла в листве. Еще ждать и ждать. Я посмотрел вперед, где дорожное полотно скрывалось за поворотом. На изгибе дороги, метрах в трехстах от нашей стоянки стоял широкий плакат с выцветшей от времени краской. Я бы его и не заметил, если бы, поднимаясь на откос дороги, не посмотрел в сторону уходящей вдаль дороги. Стоял он немного за поворотом и виден был только с левой обочины дороги. С расстояния было совершенно не понятно, что он гласил, но было ясно, что написан он был красной краской на когда-то серебристом, а теперь ржавом
– Что ты замер?
– Ко мне из-за спины подошел Сергей Борисович.
– А чё это там?
Он достал из разгрузки зеленый обрезиненный бинокль и долго разглядывал указанный мною плакат, читая, как первоклассник по сладам:
– Концетрационно-сортировочный лагерь МЧС… пятьсот метров... и стрелочка направо. Во как! Только концлагеря нам тут и не хватало. Будем посмотреть.
С противоположного кювета выбралась Катя под конвоем Марьи Семёновны и тут же отобрала у отца бинокль и стала изучать плакат.
Команда «По машинам» застала последнюю партию выскакивающими из леса и поправляющими обмундирование и амуницию. Люди загрузились по бронетранспортерам, задраив люки, несмотря на то, что ехать было совсем не долго. Уже через полкилометра наша маленькая колонна остановилась возле поворота, на который указывал плакат у дороги.
Подъездной путь упирался в арочные железные ворота между двумя раскидистыми дубами, которые, как зеленой дымкой, были разукрашены только что распустившейся молодой листвой. Над воротами облупившейся, некогда зеленой краской, красовались буквы, складывающиеся в название «Дубки». А ниже по дуге арки, уже на пределе моего зрения, было написано: «Летний, детский, оздоровительный лагерь». Я перевел взгляд на могучий ствол дуба: «Да уж! Эти дубки были дубками лет этак двести назад. Тут только кота на цепи не хватает, который налево - песнь, направо – сказку». На одном из дубов по-варварски приколочен прямо к стволу дерева такой же стальной плакат, который гласил, что Дубки ныне не дубки, а лагерь МЧС, а дети могут отдыхать в другом месте, а здесь всех спасают, концентрируют и сортируют славные эмчеэсовцы.
Ворота лагеря были приветливо распахнуты. Причем приветливо их распахнул застрявший в проезде БРДМ-2, так там и стоящий, задрав стволы своих спаренных пулеметов высоко вверх, куда-то в крону дубов.
– А это случайно не наш «бардачок»?
– Голос наводчика прозвучал в тишине, как гром и я даже вздрогнул.
– Похоже, наш.
– Борисыч не отрывал взгляда от открывшейся перед нами картины. На территории лагеря стояло множество машин белого цвета с эмблемами МЧС в виде синей звезды на бортах. Был и один БТР «восьмидесятка», такой же грязно-белый и с такой же эмблемой. А вот этот «бардак» был темно-зеленый, войсковой раскраски с белой восьмеркой на броне.
– Вон и восьмерка на башне… А где тогда экипаж?
Экипажа не было. Ни в каком виде… ни в живом, ни в мертвом. Люк в брюхе бронемашины зиял черным проемом, и только серая ворона, сидевшая на подножке, громко каркнула, отстаивая свое право на уютное убежище.
Площадка за воротами была плотно заставлена техникой МЧС, но дальше уходила дорожка или, скорее аллея, по бокам ограниченная живой изгородью, сейчас сильно разросшейся, через которые проходили маленькие асфальтовые тропинки к одноэтажным корпусам лагеря. Вела, эта аллея через небольшую площадку для линеек и собраний к большому двухэтажному кирпичному зданию - столовую или клуб, а может и то и другое в одном флаконе. И сколько я не вглядывался, никого не разглядел - территория была совершенно пуста.
Идти туда почему-то очень не хотелось.Первой не выдержала тишины Катя.
– И?..
Борисыч оглянулся на дочь и хмыкнул. После чего снова включил рацию на передачу.
– Дозор, по дороге вперед на двести метров. Вторая коробочка. Организуйте охранение тыла. А мы сходим посмотреть, прием?
– Принял.
– Ответил динамик. Второй БТР развернулся острой мордой к выезду, а из его брюха высыпались бойцы и распределились вдоль дороги.
Прапорщик посмотрел в десантный отсек.
– Выходим. Катя и ты Виктор, остаетесь тут.
– Я, честно говоря, вздохнул с облегчением.
– Пап!
– Возмущенный голос девушки, прервался командиром.
– Тут, я сказал. Здесь я тебе не папа, а товарищ командир.
– Катя надулась, но замолкла.
– Стрелок, орудие на эту аллейку и если что появится - гаси сразу. Остальные парами, прикрывая и очень аккуратно. Если что заметите, то сразу доклад. На рожон не лезть.
Открылся люк в брюхе и бойцы в полной амуниции вылезли на площадку перед воротами, а прапорщик, открыл верхний люк и наполовину вылез, став на свое кресло ногами.
Как только открылись люки, я снова услышал этот звук… как там, на Валуевой горе. ОУММММ!!!! Тихо, но раздражающе противно. Я подергал прапорщика за штанину.
– Что?
– Прапорщик, лег грудью на броню, целясь из автомата в двухэтажное здание.
– Я снова слышу этот звук.
– Что? Какой звук?
– Ну, тот, что на горе.
– Отряд, всем стоять!
Бойцы уже дошли до ворот, кто-то заглянул в БРДМ, вспугнув ворону, и команда прапорщика заставила их замереть. Звук стал набирать силу и уже вибрировал в голове как в пустой кастрюле.
– Сильнее становится.
– Всем назад. По машинам!
Бойцы, не теряя времени, побежали назад и уже через минуту люк в брюхе закрылся.
Из дверей кирпичного здания появились шатающиеся фигуры, которые медленно, но неотвратимо направились в нашу сторону. Впереди шли четверо в военном камуфляже. Прапорщик нырнул вниз и крикнул.
– Шмеля мне сюда быстро!
Командиру быстро передали толстую зеленую трубу, и с ней он уже вылез обратно.
Сработал реактивный заряд и граната ушла в сторону открытых дверей. Взрыв опять слился у меня с воплем ярости и боли. Я даже сдавил голову руками, боясь, что она сейчас лопнет.
Борисыч снова появился на своем кресле и, хлопнув водилу по плечу, коротко произнес: - Уходим!
Дважды повторять не пришлось. Двигатель взревел, и машина тяжело развернулась и устремилась мимо второго бронетранспортера. Последнее, что я видел, бросив взгляд в бойницу - это охваченные огнем фигуры, выходящие из пылающего здания.
Глава 21
«Зелёное море тайги».
После общения с местными жителями в Дубках долго ехали молча. Смотреть было особо не на что - узкая дорога петляла среди густого леса, то спускаясь с горы, то взбираясь на высокие холмы. Проехали так уже километров двадцать, когда командир, словно проснувшись от дум произнес:
– Теперь понятно, как группа пропала. Мы-то этого звука не слышим. Вот они пошли и нарвались на толпу. Тебе, Вить, спасибо. Ты нас спас. Если бы бойцы зашли чуть дальше. Всё, трындец. Никого бы не вытащили. Да и сами…
Что «сами» говорить не требовалось. И так понятно. Особой заслуги я не чувствовал, потому что способность эта приносила мне только головную боль, причем, в прямом ее смысле, и никакого удовлетворения от процесса.
– И надо же мне было посмотреть? Прямо тянуло. Интересно было, аж обосраться как.