Викториада

Я пожал плечами.
– Не знаю. Наверное, потому, что я не отсюда.
– Я наклонился и поднял свой дротик. Открытая сумка лежала в двух шагах. Опираясь на посох, (снова разболелось колено) я с трудом сделал эту пару шагов и поднял сумку.
– Приятно было познакомиться, Катя. И… спасибо, что спасла.

Я развернулся к ней спиной и медленно похромал в сторону проспекта. «Сейчас она испугается, что я уйду, и закричит… Постой… Родной… Дорогой… Милый…». Тут вариации у меня были множественные.

– Псих, постой, куда ты собрался?

«Какие бабы все предсказуемые».

– Ты, что забыл, что мне две стрелы должен? И своей «спасибой» ты тут не отделаешься!

«Ну, не совсем, то, что я ожидал, но все-таки».

Она бесшумно подбежала ко мне и заглянула снизу вверх мне в лицо.

– Во-первых, Псих, идти еще рано, обратный проход только начался. Во-вторых, куда ты без меня пойдешь - не дальше того троллейбуса. Ну, и в-третьих, раз ты пришелец, ты должен меня слушаться.

Аргументы ее были более чем убедительны. Я снял с плеча сумку и, бросив ее на землю, уселся рядом. Екатерина устроилась напротив, положив арбалет возле своих ног.

– И сколько еще ждать?

Она пожала плечами, хотя этот жест в мешковатой куртке скорее угадывался.
– Час, наверное.

– А что такое проходы?

Она посмотрела на меня как на неразумного ребенка, который спрашивает прописную истину. Но потом в ее взгляде прочиталось: «Ну, что с Психа взять», начала свой рассказ.

– Я не помню, когда это началось. Еще маленькая была. Отец говорит уже лет десять прошло. Люди начали болеть. Много умерло. Вначале их хоронили, пытались лечить, а потом умирать стало столько, что хоронить стало некому. Живых осталось очень мало, и мы переселились на окраину в воинскую часть. Там, где мой папа работал. Я сколько себя помню, живу в этом объекте. Город опустел. Вначале мы ходили в город за припасами, никто нам не мешал. Но потом, отец говорит, приблизительно через неделю, мы стали встречать ходунов, мертвяков или зомбаков. По-разному их зовём. Это мертвые встали и начали бродить по городу. Ночью еще ничего - бродят по одному или сидят в своих квартирах, а днем собираются в огромные стаи на широких улицах. Вот под один такой проход ты и попал. – Она замолчала и усмехнулась. Наверное, у меня было очень выразительное лицо.
– Днем мы в город стараемся не соваться, безопасней ближе к вечеру или ночью. Вот я когда возвращалась домой, и так задержалась дальше некуда, вижу, ты от толпы убегаешь. И стало интересно. Я то своих всех знаю. А куда ты шел?

– На работу, - ответил я устало и неопределенно махнул рукой в сторону центра города.

– А что такое работа?

– Это место, где я зарабатываю деньги.

Видимо, это еще больше запутало Катю: - Деньги?

Настала моя очередь удивляться.

– Ну да, деньги, бабки, бабосы, - и видя, что синонимы не добавили ясности, махнул рукой, - не вникай. Короче, я подумал, что там я смогу вернуться назад… к себе.

– Не, ну ты точно псих. Как можно вернуться назад, пойдя куда-то в другое место?

Простота логики меня обескуражила, но почему-то мне казалось, что я делаю все правильно. Правда, объяснить даже себе, а не то, что Кате, почему это правильно, я не мог.

Глава 5

Романтическое путешествие.

Еще час мы сидели в каком-то дворе. Болтали, как старые друзья. Я ей рассказывал о своем мире. Для девчонки - это было, как сказки о принцах и принцессах. Она слушала с распахнутыми от удивления глазами и, по-моему, не очень то и верила. Сказки, они и есть сказки. С тем же успехом я мог рассказывать о гномах, эльфах и драконах. Но к концу моего повествования взгляд ее смягчился, и в нем было больше сочувствия и доверия.

Я замолчал и, делая вид, что занят чертовски важным делом, сосредоточено ковырял черенком своего посоха толстый слой мха на асфальте.

– Ладно, хватит рассиживаться, - Катя поднялась с корточек и посмотрела в сторону проспекта.
– Пора идти, а то меня действительно отец прибьет.

Я поднялся и поплелся следом за ней. Катя тенью прошмыгнула до угла и осторожно выглянула, после чего активно замахала мне рукой.
– Всё.

Что это за «Всё» я не понял, но успокаивало, только то, что это, наверное, не плохо. Пока я добрел до угла, Девчонка уже скрылась из виду.

«Вот егоза какая, попробуй за ней угнаться». Я выглянул. «Вот зараза!»

Проспект был пуст, не считая моего родного троллейбуса и девчонки радостно, вприпрыжку, скачущую от одного трупа к другому. В руке у нее была короткая стрела для арбалета. Пока я добрел до нее, и вторая стрела была выдернута из черепа мертвяка.

– Это что это такое?
– Возмущение переполняло меня и выливалось через все естественные и неестественные отверстия моего тела.
– Это ты и раньше предполагала, что вернешь свои… как их? Свои, эти, стрелы. А чего я тебе я тогда должен?

Катя даже остановилась. Пару раз открыла от возмущения рот, но от праведного гнева слова застряли у нее в горле. Возмущенно ткнув в меня кулачком с зажатыми в нем стрелами она, наконец, разразилась.
– Ты, Псих, слова то выбирай. Я этими стрелами, между прочим, жизнь тебе спасла. И то, что я их себе вернула, совершенно не отменяет этого факта. А раз ты такой скупердяй, то и третью стрелу я тоже считаю. Ты мне должен ТРИ стрелы!

Высказав, пар в ее котле, наверное, немного стравился, и угроза взрыва миновала, а то я стал беспокоиться, что все эти три стрелы, что я ей должен, будут в качестве уместного украшения торчать уже в моей голове. Но все равно, обида от тупого развода не давала мне успокоиться. Таких ощущений у меня не было, даже когда начальник, после того, как я все выходные делал в офисе сеть, кинул меня с премией.

– Ты, конечно права… в некоторых аспектах, но об условиях сделки надо предупреждать до, а не вместо, а раз условия сделки изначально не оговорены, то и сделки нет. Тебе это любой юрист скажет.

– Ты, Псих, сейчас на какомском говорил?
– Девушка недоуменно залупала глазищами.

– На такомском!
– Я назидательно поднял палец, пытаясь оформить свою мысль более упрощенно, но как не оформлял, получалось все равно замысловато и витиевато. Поэтому я просто махнул рукой.

– Короче, пошел я куда шел. Спасибо тебе, конечно, но не по пути нам. Иди к своему бате, а то он тебе задницу надерет, за знакомство с незнакомцами.
– «Получилось вообще по-дурацки, но хоть понятней, наверное». Я неуклюже помахал ручкой, сделав девчушке «пока-пока» и не оглядываясь, потопал, слегка прихрамывая на ногу, в сторону троллейбуса.

Я прямо спиной чувствовал, как она недоуменно смотрит мне вслед и крутит пальцем у виска. Последнее, что я услышал от нее, когда заходил за свой любимый троллейбус: - «Хотя бы дворами иди, Псих ненормальный».

– Сама дура, - пробурчал я себе под нос.
– Питекантроп в юб… в джинсах. Только и умеешь, что из арбалета своего шмалять.

Настроение почему-то ухудшилось, даже колено от расстройства стало сильнее болеть. Было ощущение, что я сделал что-то не так: обидел щенка или отобрал у ребенка конфетку.