Викториада

Коридор был пуст и чист, словно его только что «вылизала» уборщица. Стульчики стояли на своих местах. Кадка с гербарием фикуса тоже… Было полное ощущение, что из третей двери справа сейчас выглянет Антоха с Кирюхой, везде загорятся софиты, а из мусорного контейнера вылетят разноцветные воздушные шарики, и шеф по громкой связи объявит, что я успешно снимаюсь в передаче «Розыгрыш». Я даже оглянулся, боясь, что вместо Кати увижу Танечку с букетом цветов. Нет. Возле косяка по-прежнему замерла Екатерина свет-Сергеевна с арбалетом наизготовку.

На цыпочках, если так можно сказать про тяжелые зимние ботинки, я прокрался к двери с табличкой «Информационно-техническое обеспечение».

«Вот моя обитель. Место, где хорошие парни зарабатывают бабосики! Здесь меня ждут мои подчиненные - Кирюха и Антоха».

Двумя пальцами я нажал на ручку - дверь радостно щелкнула и заскрипела. Небольшая комната. Три стола, три компа, полка вдоль стены заваленная запчастями к компьютерам (полочка некроманта, как мы шутили, потому что компьютер - это живое существо, а полка с запчастями от него - это запасные органы.) и, полный состав отдела: Кирюха, Антоха и…. Витек - их начальник. (Я, то есть, собственной персоной). Все повернулись в мою сторону и уставились на меня жуткими мертвыми глазами.

Глава 7

Звезда на елке .

Не то, чтобы мне сильно не нравилась моя рожа, просто очень непривычно видеть себя мертвым, да еще и со стороны, да еще и вожделенно тянущим ко мне руки со скрюченными пальцами. Не добавляли оптимизма и Кирюха с Антохой - не отставая от своего шефа, проворно кинулись к распахнутым настежь дверям.

Я испугано попятился и врезался в дверь, напротив. Кабинет, зеркальный близнец моего, был просто нашпигован людьми, как килька в консервной банке. Как они только там все поместились? Считать мне их было просто некогда. В памяти всплыло: «Если попрут - назад».

– Назад! Назад!!!
– Я бубнил слово как заклинание, спешно перебирая ватными ногами. В коридоре за моей спиной уже собралась значительная толпа, которая ворчала, тянула ко мне руки, и во главе этого мертвого воинства стоял я сам. Не менее чем остальные, мертвый, что пугало меня больше всего. Я даже забыл предупредить Катю, просто промчался мимо нее. Екатерина проводила меня удивленным взглядом и только потом посмотрела в коридор.

– Едрить тебя за ногу!
– Наверное, мой мертвый вариант поразил ее не меньше, чем меня, только соображала она быстрее. Вскинув свой арбалет, она разрядила его прямо мне между глаз, и пока остальные преследователи спотыкались об мой труп, выскочила на площадку и, захлопнув дверь, уперлась в неё плечом.

– Помоги!
– Дверь сотряс страшный удар, легкую девушку откинуло на метр, но она снова уперлась в нее двумя руками, нечеловеческим усилием опять ее закрыла.
– Дай свою дубину, быстрее!

Я непонимающе посмотрел на оружие в своих руках. Вид самого себя совершенно выбил у меня из памяти тот факт, что я вооружен и «очень опасен». Я протянул ей ножку стола, подойти ближе себя заставить уже не смог. Стрела, торчащая между глаз у меня мертвого, ощущалась болью у меня живого.

Девушка поставила ножку как распорку между дверью и стойкой перил лестницы. Дверь снова сотряс удар. Ножка выдержала, но помня, как хрупкая баба Зоя вынесла свою дверь, надолго ее не хватит.

– У нас очень мало времени - уходим.

Дважды уговаривать меня не пришлось. Я поскакал по ступенькам вниз, но уже на следующем пролете Катя меня остановила.

– Стой!

Она заглянула в просвет между пролетами. Внизу, тремя этажами ниже, слышалось шарканье десятка ног, за перила держались множество бледных рук с синими удлиненными ногтями.

– Наверх, быстрее!

Мы поднялись обратно на десятый этаж. Катя ловко прошмыгнула под ножкой, а я, пролезая, неуклюже зацепился за распорку, выбив ее из опоры. Дверь тут же сотряс удар, распахнув ее настежь.

– Твою жеж мать!
– Я мгновенно догнал Катю на одиннадцатом этаже.

– Что случилось?

– Там это… дверь.

Дважды Екатерине Сергеевне повторять, что за дверь и что с ней случилось, не надо было. На редкость сообразительная девчонка. Она поджала губы и подергала дверь этажа.
– Заперто. Выше.

Начальственный этаж, хвала всем святым, был открыт. Мы заскочили внутрь и захлопнули за собой дверь. Катя судорожно огляделась - заблокировать ручку было нечем. Если у мертвяков хватит соображалки повернуть ручку, то нам конец. Я пододвинул тяжелую кадку с высохшей китайской розой. Дверь, открывающуюся наружу, она никак не держала, но сухими ветками создавала видимость хоть какой-то неприступности.

– А туда что?
– Она указала на железную винтовую лестницу, уходящую вверх.

– Там кафе для управления.

– Пойду, посмотрю, может чем-то можно подпереть. А ты на стреме стой, не отходи никуда.
– Она вбежала по ступенькам и скрылась в мансардном этаже.

Оставшись наедине с самим собой, я решил разобраться в себе. В конце концов, повод железный - встретиться с самим собой, да еще и мертвым, да еще и, после этого, быть свидетелем своей окончательной смерти. Даже, можно сказать, убийства! «Да!!! Это далеко не каждому так подфартит. Здесь даже есть железный повод выпить. А чего я тут тогда стою? Ближайший пункт, где наливают - это кабинет генерального директора. А дверь - пускай ее кадка с гербарием охраняет. Да и куда она денется!»

– Как там у классика? «Начинаем действовать по уновь утвержденному плану».
– Кабинет генерального директора занимал всю левую половину этажа. Огромная приемная, вмещающая в себя всех страждущих с челобитной. В ней властвовала шикарная полногрудая рыжеволосая Инночка. Очень красивая, врывая голову сексуальная и редкостная стерва. Огонь – баба. В здравом уме и на трезвую голову к ней никто не подкатывал. Если только действительно не приспичит. Выдрессированная шефом как московская сторожевая она стояла на страже интересов и покоя генерального директора и готова была порвать каждого, кто посягнет на святое. Дальше был огромный кабинет шефа. Панорамное остекление во всю стену с шикарным видом на город, стол для заседаний, стол шефа с ортопедическим кожаным креслом премиум класса lе director. (просто мечта - тут одно кресло стоит как вся мебель в моей квартире). Посидеть в нем мечта всей моей жизни. Я, когда приходил к шефу в кабинет для профилактики его компьютера, под задницу себе ставил стульчик из приемной. А Иваныч - это наш генеральный, если кто не понял – откатывался на своем lе director поближе к окну и задумчиво курил сигару, взирая на просторы. Ах, мечты, мечты! Что-то я отвлекся. Но не это моя цель. За кабинетом есть маленькая комнатка, именуемая комнатой отдыха. Вот там - в баре по слухам, которые упорно ходили по компании, и находилась неплохая коллекция элитных напитков.

Дверь из коридора в приемную была из прочного армированного стекла, что в принципе было очень удобно. Подходя к кабинету начальника, можно было сразу оценить масштаб бедствия - сколько придется просидеть в компании очаровательной Инночки. Да и в моей нынешней ситуации было не плохо. Было видно, что приемная совершенно пуста и дверь в кабинет директора распахнута. Если бы там кто был - это было бы сразу заметно. Я смело зашел в приемную.

– Инночка… - Привычно сделав ручкой пустому креслу секретарши, прямиком прошел в кабинет генерального директора. Иваныча на месте тоже не оказалось. «Кстати, хороший вопрос. А где их всех черти носят? В то время, когда весь коллектив буквально сдох на работе эти… Ну и ладно, и не очень то хотелось». В маленькой комнатке был кожаный диван, телевизор и маленький же столик со встроенным под столешницей баром. И еще одна дверь, выходящая прямо в холл к лифтам. Это было очень удобно, когда шеф имел встречу с кем-то, кого не надо было проводить через приемную. Я уселся, Чёрный диван маняще скрипнул телячьей кожей. Очень хотелось прилечь, но я тут не за этим, мысленно я себе напомнил на всякий случай и отжал фиксаторы. Столешница с легким переливом музыкальной шкатулки разъехалась в стороны.

– Да-а-а! Наличие большого выбора - это даже большая проблема, чем полное отсутствие выбора.
– Глаза откровенно разбегались. С таким арсеналом, можно уйти в откровенный запой с переходом в алкогольную кому. Совсем запутавшись в желаниях, я решил отдать все на волю случая. Закрыл глаза и выудил из бара бутылку - это оказалась пузатенькая бутылка виски Lalique Macallan. Даже боюсь себе представить - сколько она стоит, но зная снобистские замашки Иваныча, мои самые безумные предположения можно будет смело умножать на два, если ни на десять.