Винделор

Мальчик с восхищением разглядывал метки, будто расшифровывая скрытые знаки.

— А вот там, между кустами, видишь? — продолжил Винделор, кивая на примятую траву. — Тут недавно пробежала лиса. Они оставляют вот такие узкие тропки, если приглядеться, можно даже понять, в какую сторону она направилась.

Илай заворожённо смотрел на окружающий мир, словно видел его по-новому. Он пытался запомнить каждую мелочь, каждую деталь, словно эти знания были для него ценнее золота.

Когда солнце уже стояло высоко, они вышли из густого леса на просторное поле. Высокая жёлтая трава колыхалась в такт ветру, напоминая живую, мерцающую реку. Вдалеке виднелась старая, почти затерянная среди зарослей тропинка.

— Куда она ведёт? — с надеждой спросил Илай, его лицо осветилось азартом.

— Это дорога караванщиков, — ответил Винделор. — Мы здорово срезали путь. Дальше пойдём по ней.

Широкая тропа тянулась вдоль границы леса и луга. Осеннее солнце клонилось к закату, заливая небо тёплыми оттенками золота и меди. Воздух был наполнен свежестью, смешанной с запахами травы и древесной коры.

Винделор шагал уверенно, чуть придерживая мальчишку за плечо, продолжая рассказывать о дороге, о лесных повадках, о местах, что они ещё могут встретить. Илай ловил каждое слово, его глаза блестели от любопытства и восторга.

Тропа становилась всё более извилистой. Деревья вдоль неё поднимались выше, нависая кронами, словно образуя зелёный туннель. Где-то вдалеке пели птицы, а в тишине их голоса казались частью неведомой симфонии, что разносилась по лесу.

С каждым шагом они чувствовали, как мир вокруг становится плотнее, насыщеннее. И вместе с тем — спокойнее.

За поворотом тропы, среди тёмных стволов деревьев, показалась небольшая заброшенная деревня. Конец осени накрыл её тусклым светом и мягкой, тягучей тоской. Здесь время словно застыло: полуразрушенные дома смотрели на мир пустыми, затянутыми паутиной окнами, а двери, расшатанные ветром, скрипели, будто нашептывая забытые людьми истории.

Яркие летние краски давно поблекли, уступив место приглушённым оттенкам жёлтого, бурого и серого. Листва укрывала землю плотным ковром, а стены строений покрылись пятнами мха и лишайников. Крыши, потрёпанные дождями и временем, прогнили, лишь кое-где уцелели черепицы, напоминающие о прежней жизни.

Следы прошлого были повсюду. В траве ржавели забытые инструменты, под крыльцом валялась потрескавшаяся детская деревянная игрушка, на заваленном заборе покоилась старая ржавая кастрюля. Всё это когда-то принадлежало людям, но теперь медленно поглощалось природой, превращаясь в часть её неспешного, неизбежного круговорота.

— Похоже, даже караванщики давно здесь не останавливались, — пробормотал Винделор, оглядывая улицы. — В этом году так точно.

— Почему вы так решили, сэр? — спросил Илай.

— Нет следов недавнего пребывания, — пояснил мужчина. — Место пустует, только лес потихоньку пытается забрать его обратно. Здесь заночуем. Завтра к ночи доберёмся до города.

Воздух в деревне был странным — смесью сырой гнили и свежести осени, запаха ржавчины и прелых листьев. Тишина здесь казалась густой, вязкой, нарушаемой лишь далёкими криками птиц и осторожными шорохами зверей, давно освоивших чуждую когда-то для них территорию.

— Илай, давай сюда, — окликнул мальчишку Винделор, выглянув из окна небольшого сруба. — Домик ещё крепкий, неплохо сохранился, да?

Илай подошёл, заглянул внутрь, осмотрел закопчённые стены и прогнившие половицы.

— Наверное, — пожал он плечами.

— Располагайся, разожги огонь. А я осмотрюсь, — сказал Винделор, потрепал его по волосам и, сунув руки в карманы, вышел во двор, растворяясь в сгущающихся сумерках.

Под тяжёлым серым небом низкие облака лениво тянулись по горизонту, а между покосившимися домами заброшенной деревни двигалась одинокая фигура. Винделор шагал по узким тропам, прислушиваясь к шороху листьев под ногами. Поздняя осень стёрла краски с природы, оставив только глухую палитру серого, бурого и, местами, совсем немного жёлтого. Обнажённые деревья стояли вдоль улиц, словно молчаливые свидетели прошлого, охраняющие давно забытые тайны.

Он останавливался возле домов, заглядывал в пустые оконные проёмы, сквозь которые гулял ветер. Разбитые стёкла, прогнившие стены, пятна мха на дереве — всё это говорило о том, что время давно забрало эту деревню себе. И всё же что-то могло сохраниться. Винделор знал, что в таких местах можно наткнуться на следы прежней жизни: старые монеты, полузабытые артефакты, вещи, которые когда-то имели значение. И пусть место ранее постоянно посещали караванщики, шансы оставались всегда.

С каждым шагом казалось, что он идёт глубже не только в деревню, но и во что-то большее — в её прошлое, в чужие воспоминания, оставленные здесь много лет назад. Ветер поднимал в воздух охапки сухих трав, рвал последние уцелевшие листья, но Винделор не обращал внимания. Он шёл вперёд, погружённый в поиски. Среди домов мелькнула тень — то ли зверь, то ли отблеск ветра, но Винделор на мгновение замер, рука легла на револьвер. Пару секунд тишины — и Винделор отправился дальше.

В это время Илай уже закончил обустраивать ночлег в полуразрушенном, но ещё крепком доме. Он не был уверен, что это лучшее решение, но укрытие от ветра и возможных диких зверей казалось ему разумной предосторожностью. После нескольких дней сна под открытым небом деревянные стены хоть немного, но внушали чувство защищённости.

Закончив с палаткой, он отправился собирать дрова. Вскоре наткнулся на покосившуюся пристройку, возле которой обнаружил аккуратно сложенную гору старых поленьев. Они выглядели сухими — кому бы они ни принадлежали, вряд ли этот человек собирался вернуться за ними.

Огонь вспыхнул легко. Сухие ветки быстро разгорелись, окутывая воздух запахом горящей древесины. Винделор вернулся как раз в тот момент, когда вода в котелке уже начинала закипать, а Илай готовился вскрыть банки с консервами. Он осмотрел проделанную работу, довольно хмыкнул и опустился на корточки у костра. Илай сложил дрова так, как учил Винделор, и тот поймал себя на мысли, что это похоже на уроки отца — строгие, но добрые.

— Хорошо справился, — бросил он, вытягивая руки к огню.

Илай промолчал, но его лицо озарилось тенью гордости.

— Где воду взял? — спросил Винделор, бросив взгляд на котелок.

— За деревней есть родник, — ответил Илай, встряхнув руки, словно смывая с пальцев невидимые капли.

— Молодец, — мужчина кивнул, похлопав мальчишку по плечу. — Смотри, что нашёл.

Он развернул кусок ткани, раскрывая перед Илаем свои находки. В тусклом свете костра поблескивали антикварные карманные и наручные часы с выцветшими гравировками, несколько потемневших от времени платков и небольшая карта памяти.

— Это наш хлеб, — сказал Винделор, перебирая пальцами одну из платков. — Может, хлам, но за это всё ещё можно выручить пару монет.

Илай молча кивнул, разглядывая предметы. Он представил, как когда-то, давным-давно, эта деревня была полна жизни. Как здесь жили люди, работали, мечтали, любили. А теперь… теперь остались только полуразрушенные дома, ветхие крыши и вот эти вещи, бессловесные свидетели прошлого.

— Я пойду первым спать, — Винделор потянулся и поднялся. — Разбуди меня, когда начнёт клонить в сон.