Винни Ковальский - гнус частного сыска

– Чулок был её?

– Нет, оба её чулка были на ней. Можете взглянуть, если это вам чем-то поможет.

Суперинтендант достал из ящика стола пакет, натянул на всякий случай перчатки и вынул основную улику. Солгрейв едва не застонал. Это был самый обычный чулок телесного цвета, какие носят тысячи обеспеченных женщин, чуть протёртый на пятке.

– Не много из этого выудишь, - откровенно признался он.
– Но ведь у леди Фицрой наверняка таких полно?

– Целый комод, - сказал суперинтендант.
– Вы, конечно, спросите, были ли непарные. Этим мы занялись в первую очередь. Все пары были в комплекте, но второй чулок нетрудно выбросить.

– Значит, отрабатываем версию убийства из ревности?
– Солгрейв пристально посмотрел на суперинтенданта.
– Для чего меня в таком случае сюда вызвали?

Бишоп сел в кресло и придвинулся к Солгрейву.

– Передать дело в Скотланд-Ярд - это была моя личная инициатива, - глухо сказал он.
– Видите ли, когда речь идёт о такой фигуре, как сэр Реджинальд... Короче говоря, баронет считает, что в этом деле есть политическая подоплёка и что это связано со стремлением его скомпрометировать.

– Каким образом, если в доме больше не было посторонних?

– Ну, например, если Виолу Харди кто-то специально направил в Фервуд, когда леди Фицрой была дома...

– Ладно, - хмуро сказал Солгрейв.
– Давайте разберёмся с хронологией.

Через полчаса в записной книжке Солгрейва оказалось следующее:

Между 18.50 и 19.10 - Миранде Фицрой сообщают о трупе в зимнем саду (более точное время неизвестно).

19.15 - звонок Миранды Фицрой в полицию.

19.20 - садовник из наружного парка предположительно видит живую Виолу Харди, удаляющуюся от дома. Проверить его утверждение невозможно, так как дорожки перед домом посыпаны гранитной крошкой и следов на них не остаётся.

19.30 - возвращение сэра Реджинальда Фицроя.

19.35 - Уолтер Морр ис, личный секретарь сэра Реджинальда , спускается на первый этаж и узнаёт о произошедшем. Других показаний он дать не может.

19.45 - прибытие полиции и официальное опознание тела Виолы Харди.

– Гм, - сказал Солгрейв, ещё раз сверив свою запись с записями в деле.
– Если бы не этот странный эпизод в 19.20...

– Вот именно, - кивнул суперинтендант.

– По каким часам садовник определял время?

– По большим, над парадным входом. Я знаю, о чём вы думаете. К несчастью, они если и спешат, то минуты на три, не больше.

– Ну, это ни о чём не говорит. Часы могли и перевести.

– Вряд ли леди Фицрой сумела бы сделать это сама, да ещё дважды. Тут необходим сообщник.

– Без сообщника дело не обошлось в любом случае, - сказал Солгрейв.
– У вас не найдётся для меня стакана воды? Пока я вижу три возможные версии:

1) Леди Фицрой убила танцовщицу сама и позвонила в полицию. В таком случае лжёт по крайней мере парковый садовник, если не оба. Возможно, лгут оба, и работник зимнего сада не находил тела первым. Разногласия в показаниях садовников объясняются тем, что они не успели договориться между собой, как именно выгораживать хозяйку.

2) Когда леди Фицрой позвонила в полицию, мисс Харди была ещё жива. Вероятно, она лишь потеряла сознание и сумела оправиться. Или же леди Фицрой нарочно позвонила вам заранее, чтобы сбить с толку следствие. Мисс Харди выбегает из дома и...

– И леди Фицрой убивает её снаружи, - подхватил Бишоп.
– Мы об этом думали. Но вы не находите странным, что садовник не видел погони? Допустим, труп она могла втащить назад чёрным ходом, но для того, чтобы догнать человека, надо держать его в поле зрения.

– Садовник мог отвлечься, зайти за живую изгородь, да мало ли что. В конце концов, я допускаю, что убийца вовсе не леди Фицрой.

Солгрейв многозначительно отхлебнул воды из стакана.

– Вы подозреваете секретаря?
– спросил Бишоп.
– С алиби у него плоховато, слов нет, но версия выходит чрезвычайно громоздкая. Ведь из дома он не выходил, если и садовник, и сэр Реджинальд не лгут. В противном случае придётся предположить заговор всех домочадцев. Даже если принять версию с убийством ранее 19.20, нужно ещё как-то объяснить показания двух садовников. К тому же неясно, зачем ему это было нужно.

– Секретаря, конечно, нельзя исключить, но я говорю не о нём.

– Вы подозреваете...
– суперинтендант встревоженно посмотрел ему в глаза.
– Боже, я только теперь начинаю понимать, что, если в 19.20 мисс Харди была ещё жива и находилась снаружи, то у Реджинальда Фицроя нет алиби!

– Вот именно, - произнёс инспектор.
– Потому что в дом он вошёл в 19.30. Стало быть, он мог задушить её снаружи и внести тело в дом с чёрного хода.

– Но чулок? Он же ношеный!

– Мужчины иногда держат странные вещи в карманах. Особенно в память о пылкой страсти.

– Звучит правдоподобно, - признал Бишоп.
– И вы полагаете, вам известен мотив?

– Пока у меня нет определённых гипотез, - честно ответил Солгрейв.
– Но, в конце концов, Реджинальд Фицрой не первый и не последний мужчина, который мог убить любовницу. Любовницы, знаете ли, это такое дело...

– А третья версия?
– напомнил Бишоп. Солгрейв допил воду и поставил стакан на стол.

– Третья самая неуклюжая, но я не могу её исключить. Кого-то наняли для того, чтобы сыграть роль живой мисс Харди, в то время как она была мертва.

– Кто знает, - задумчиво проговорил суперинтендант.
– На беду, наша наука пока ещё не может определять время смерти с точностью до четверти часа. Главный вопрос, на мой взгляд, почему мисс Харди вообще очутилась в Фервуде, да ещё в отсутствие сэра Реджинальда. Сам он утверждает, что её туда кто-то заманил.

– Значит, чулок мог использовать кто угодно... А я-то надеялся, что это прольёт хоть какой-то свет. Ладно, - буркнул инспектор, - в любом случае мне надо сначала допросить свидетелей самолично. Рискну предположить, что в деле могут объявиться фигуранты, о которых вы даже не подозревали.