Вкус вишнёвой лжи. Книга 2

Меня спасает оглушающий пульсирующий выстрел. Противники разлетаются в разные стороны будто шакалы, заметившие льва.

— Когда вы, блять, начнёте меня слушаться? — злится Чик.

Он направляет пистолет на ногу одного из подручных и стреляет. Парень громко стонет, заваливаясь на пол, кто-то пытается ему помочь.

— Уведите его, — брезгливо морщится Руслан. — Дегроды…

Стоны бедняги исчезают вместе с парочкой приспешников Чика. Теперь в ангаре только я, Руслан и шестеро парней. Двое из которых в стороне зализывают раны.

— А знаешь, я уважаю таких как ты, — вдруг говорит Рус. — Отчаянных. Сумасшедших. Бесстрашных. Этим придуркам как раз такого не хватает.

Я слежу за его ногами, не в силах поднять голову. Дыхание даётся с трудом, лёгкие горят, кажется, вот-вот начну харкать кровью. Идеальные ботинки добираются до монтировки. Сгибаются колени, рука неспешно поднимает с пола моё оружие.

— Я бы даже мог предложить тебе поработать на меня, — вслух размышляет Чик. — Мне нужны такие, как ты. Те, кто ничего не боятся.

С трудом переворачиваюсь на спину: краем глаза наблюдаю за тем, как Чик медленно подходит ко мне. В его левой руке ствол, в правой монтировка.

Я всё ещё не понимаю, что преимущество больше не на моей стороне. И, признаться, никогда на ней не было.

Парень останавливается в шаге от меня и смотрит так пристально, словно не в силах решить, чем именно меня прихлопнуть. Взгляд его карих глаз холодный и безжизненный.

Чик вздыхает, направляет на меня пистолет. Мне хочется выхватить своё оружие, но я не успею. Это безрассудство даже для меня. Так что остаётся только смотреть в тёмный ствол и представлять, как свинец вырывается на свободу и пронзает мои мозги. Неприятная дрожь скользит по спине: что это? Страх?

Чик неожиданно отводит оружие в сторону, замахивается монтировкой, целится мне прямо в лицо. Я даже не успеваю сообразить: металл замирает в паре сантиметров от моего носа, и лишь спустя несколько секунд осознание происходящего пробирается в разум. Ещё бы чуть-чуть, и я мог умереть. Прямо здесь. Прямо сейчас.

— Тебе страшно? — смеётся Чик, наверное, заметив ужас в мом взгляде. — Ха-ха, Назаров только что обосрался.

Руслан замахивается и выбрасывает монтировку — та с грохотом катится по полу.

Он цокает, подходит ко мне, хватает за куртку и заставляет подняться на ноги. Колени подкашиваются, и я падаю обратно. Да что за херня? Почему тело не слушается? Я чувствую ноги, руки, туловище, но совершенно не могу этим управлять. Пальцы не гнутся, мысли застряли на моменте, когда монтировка должна была прилететь мне в лицо.

— Да встань же ты, урод, — раздражается Чик, пиная меня в плечо.

Снова наводит на меня пистолет.

— Мне жалко убивать такого отморозка как ты, — признаётся он. — Так что работай на меня, и я оставлю тебя и твоих жалких приятелей в покое. А иначе… Тобой это не ограничится.

Мной это не ограничится? Когда этот ублюдок убьёт меня, возьмётся за других?

— Твою подружку оставлю напоследок… — продолжает добивать Чик. — Хотя, блять… подсажу её на наркоту. Будет моей шлюшкой. Как тебе такой расклад?

Неужели, это конец? Мне ничего не остаётся как стать шестёркой Чика? Работать на него… Выполнять грязные поручения. Выбивать деньги. Торговать наркотой. Я-то думал, уже давно достиг дна, а тут…

— Давай, Костян, — поторапливает меня Руслан.

Я сижу на полу, опустив голову вниз, и пытаюсь панически придумать выход из ситуации.

— Вспомни свою мамочку. Она так визжала, когда мы пришли к вам домой, — издевается он. — Хочешь, чтобы это повторилось? Интересно, как будет визжать Ирочка, когда я насажу её на иглу. А потом и на свой член…

— Закрой рот! — не выдерживаю я, рывком садясь на колени и упираясь руками в пол. — Прекрати, — уже тише.

— Я так понимаю, ты согласен? — усмехается.

Кто-то на заднем плане смеётся.

Я согласен? Отдать себя в лапы наркоторговца, чтобы спасти тех, кто мне дорог? Конечно же, я согласен.

Чик легко пинает меня в плечо, поторапливает.

— Давай же, — дразнит. — Я не очень-то терпелив в последнее время. Всё думал, как же тебя прикончить, — вскидывает руку и стреляет справа от меня. Выстрел оглушает — я шарахаюсь в сторону как пугливая собака. В ушах звенит, голова идёт кругом, сердце замирает. — Оставить на последок или убрать первым… А, может, заставить наблюдать за тем, как я расправляюсь с твоими дружками…

Следующая пуля прилетает прямо в пол рядом с моей рукой. Страх невольно проникает в голову, чувство самосохранения пытается заставить сказать: «Я согласен, я буду твоей пешкой», но язык не слушается.

Ещё два выстрела рядом со мной. Ты как будто засунул голову в огромный колокол, а твой приятель ради прикола со всей силы ударил по нему. Звон и вибрация смешиваются, тело немеет. Я теряю координацию: то ли из-за выстрелов, то ли из-за страха

— У меня остался последний, — скучающей бормочет Чик. — Считаю до трёх. Один. Два… хуй с ним…

Толкает меня ногой, чтобы я заваливался на пол и полностью открылся: я не соображаю, что делаю.

Непослушными руками выхватываю пистолет, резко оборачиваюсь и спускаю курок, даже не целюсь. Кисть сводит из-за отдачи: Руслан хрипит и заваливается на пол. Не знаю, куда я попал, но, кажется, парень задыхается.

Секунду стоит громовая тишина, после кто-то кричит и направляется в нашу сторону. Я в ужасе вскакиваю на ноги, не понимая, как тело вообще способно двигаться, навожу пистолет на ближайшего врага и снова стреляю. На этот раз пуля попадает в горло: шестёрка Чика падает на пол и не двигается.

Ствол выскальзывает из моих пальцев и падает — звук его соприкосновения с бетоном кажется громче, чем на самом деле. Вижу кровь, растекающуюся по полу, слышу хрипы и голоса. А затем я бегу. Всё вокруг кружится, в панике разрывается на части. Твою мать… Я только что пристрелил их. Я убил человека, я просто взял и…

Ужас затмевает разум. Я не понимаю, что я делаю и куда направляюсь. Не чувствую ни мир, ни тело, ни времени. Кажется, что всё замерло, остановилось, заморозилось, и лишь я продолжаю метаться в замкнутом пространстве не в силах остановиться.

Выбегаю на улицу и тут же налетаю на кого-то. Крепкие руки хватают меня за куртку — я пытаюсь вырваться, но у меня ничего не получается. Чувствую себя ребёнком, попавшим в руки взрослого.

— Костя… — взгляд натыкается на знакомые глаза, и что-то лопается внутри.