Вкус вишнёвой лжи. Книга 2

Решаю спуститься в кафетерий, чтобы перекусить. Большое помещение с высокими потолками и огромными окнами из-за непогоды кажется мрачнее обычного. Сразу пробирает дрожь, я кутаюсь в пиджак, уверенно направляясь в сторону еды. Обычно я сюда редко заглядываю, предпочитаю заказывать в кабинет пиццу или бургеры, ибо работы настолько много, что времени на отдых нет из ряда совсем.

Вереница маленьких столиков напоминает школьную столовку, только еда здесь куда лучше, да и бесплатная.

Взяв себе кофе, вафли и непонятный салат из крабовых палочек, я замечаю взглядом Лёшу Вершинина и направляюсь прямо к нему. Парень внимательно изучает разложенные на столешнице бумаги и не сразу обращает на меня внимание.

— Привет, — присаживаюсь напротив, даже не спрашивая разрешения.

Лёша поднимает голову, медлит, будто не узнает.

— А, привет, — уже и не помню, когда мы с ним перескочили от официальщины до простого «привет», но так гораздо удобнее.

Вершинин забирает часть бумаг, чтобы я смог поставить поднос. Аккуратно складывает из, после безнадежно вздыхает.

— Речь репетируешь? — интересуюсь я, принимаясь за салат.

— Да, — откидывается на спинку стула. Выглядит уставшим и замученным, будто не спал последние пару дней. Надеюсь, на конференции он не налажает. Шишки-то мне полетят, а увольнять такого хорошего работника я не хочу, да и не стану. — Последние дни пытаюсь составить доклад, но получается какое-то дерьмо. Хвала Власовой, подкинула мне парочку идей.

— Власовой? — удивлённо вскидываю брови, вспоминая «рыжую швабру», жаждущую заполучить мои акции.

Лёша потирает глаза, устало моргая. Делает глоток кофе из своей кружки.

— Да. Заявилась ко мне вчера, начала странные вопросы задавать, — пожимает плечом. — Я уж под конец попросил её уйти, мне надо было доделывать доклад, а она тараторила как, прости, курица.

Прожёвываю, слизывая с губ остатки салата. Екатерина заявилась к главе маркетингового отдела и что-то вынюхивала? Подозрительно…

— Насколько странные?

Пожимает плечом.

— Спрашивала, знаю ли я про человека, который занимал место директора до меня. Что с ним случилось и всё такое, — внимательно наблюдает за моей реакцией. — Что-то про твоего отца говорила. Про девушек. Я особо не слушал, мои мысли были только о докладе. К тому же я не спал до её встречи больше суток. Говорю же, странные вопросы.

И какого хрена Власова вынюхивала о моей семье у нового директора? Что она пытается раскопать? Жопой чую, это связано с махинациями отца. Если она прознает, что у меня по документам меньше процентов, чем на самом деле, такой кипишь устроит. Сначала попытается шантажировать, а после расскажет спонсорам. Им это точно не понравится. Надо поскорее разобраться с этим дерьмом. А ещё лучше вышвырнуть Власову из бизнеса, а следом и всех продажных спонсоров. Вот только как это сделать, если продавать свою долю они уж точно не захотят, пока им не прикажет эта рыжая сучка.

— Забей, — отмахиваюсь я. — Скажи мне, если она снова к тебе полезет с расспросами, ладно?

— Без проблем, — пожимает плечом. — Вообще не понимаю, почему ей разрешено шляться по компании. У нас у всех тоже есть личное пространство.

Ничего не отвечаю, лениво ковыряя вилкой в салате. Что за чертовщина вокруг меня происходит и почему у меня такое чувство, что нам скоро наступит огромная вонючая жопа?

Ложь 30. Ира

«Не стоит создавать иллюзии на свой счет, чтобы в будущем не разочаровывать». Ирэн Огински

IOWA — Улыбайся

Ложь 30. Ира

Следующие недели превращаются в бешеный необузданный круговорот. Пытаясь избавиться от мыслей об ужасном разоблачении моего романа, я погружаюсь в бесконечную работу, смешанную с учебой подобно невкусному торту, сделанному неумелым кондитером. В перерывах присматриваю за бабушкой, стараясь успевать не только следить за чистотой в доме, но и вовремя накормить как себя, так и бабулю.

После наших «веселых» выходных, Стас с головой уходит в работу. Буквально ночует в офисе среди бесконечных бумаг, совершенно забывая про предстоящие экзамены и выпускной. У него и без этого полно забот, но так халатно относиться к аттестату — настоящее кощунство.

В последнее время видимся мы редко. Скворецкий презентовал свою новую политику и дальнейшие планы, так что дела в компании, по его словам, идут в горы. На счёт Элли парень упорно молчит, но, судя по тому, что Макеева так и не рассказала про мою связь с главой «Бигарро», а с её угроз прошло больше месяца, Стас держит ситуацию под контролем. Говорит, что мне не стоит волноваться.

Это хорошо, потому что лишняя нервотрёпка мне сейчас вообще ни к чему. Скоро выпускной, а после экзамены. И вся боль в том, что я так и не определилась с тем, чем буду заниматься после школы.

В основном это зависит от полученных баллов. Если смогу набрать достаточное количество, попробую поступить в какой-нибудь колледж и, возможно, даже получу стипендию. В универ на бюджет точно не пройду, а денег на обучение нет. Плюс мне нужно на что-то жить и кормить бабулю, покупать ей лекарства, оплачивать коммуналку и остальные счета.

Короче, сплошной геморрой.

А, вот ещё кое-что: мой любимый папочка, можно сказать, переехал ко мне жить. Несмотря на хладнокровный пофигизм к попыткам Марины выжить его из дома, отец всё-таки сдался. Говорит, и без мозгоебства жены на работе проблем хватает. Так что теперь он спит у бабули на диване и наслаждается спокойствием. Периодически навещает свою дочку, отмахиваясь от всех попыток Марины оградить их общение, и категорически не соглашается на развод.

Это хорошие новости. Отец теперь отдаёт деньги мне, а не Марине, помогает по дому, присматривает за бабулей в выходные. Уже и не помню, было ли вообще у меня столько свободного времени, когда я могла просто сесть и ничего не делать. Вот только такие моменты я предпочитаю потратить на подготовку к экзаменам: это сейчас на первом месте.

— Я тут думал, почему бы нам вдвоем не выбраться и не купить тебе платье для выпускного, — говорит папа.

Мы сидим на кухне. Я изучаю материал по биологии, а отец пьёт свой излюбленный кофе.

Оторвавшись от тетради, скептично смотрю на отца.

Коричневая водолазка с узким горлом обтягивает его подкаченный торс, растрёпанные волосы и легкая щетина придаёт немного уставший вид, след от обручального кольца заставляет меня ликовать. С тех пор, как папа узнал об измене Марины, снял его и куда-то припрятал.

На самом деле отец выглядит симпатичным для своих лет. Подтянутый, немного брутальный. Морщин совсем мало. Если бы я не знала, дала бы ему не больше тридцати пяти.

— Я же говорила, никакого выпускного. Я туда не сунусь.

На праздник точно придёт Элли, она никогда не упустит шанса похвастаться своим новеньким дорогим платьем. А ещё там будут мои одноклассники, которые совсем недавно называли меня шлюхой и травили из-за байки Макеевой, мол, я увела у неё парня.

— Но это же выпускной, — он размеренно размешивает сахар в кружке, совершенно не обращая внимания на то, что кофе уже совсем остыл.

— И? — не понимаю.

Он облизывает губы, задумчиво чешет нос.

— Помню, твоя бабка заставила меня надеть старый отцовский костюм, и сказала: «Девственником домой не возвращайся». Я, конечно, не стал говорить, что уже поздно давать такие наставления, но смеялись мы потом долго.